<z>Лабиринт без выхода</z>
Агентство отправляло Татьяну по двухнедельной туристической визе, и на ее вопрос “не будет ли проблем с полицией, когда эта виза закончится?”, ответили: “Никаких!” И уточнили: “Вы же добропорядочная гражданка и не будете нарушать правила общественного порядка, например бить витрины…”
Тут же предложили кредит в полторы тысячи долларов, который моментально был оформлен договором займа с директором фирмы как с частным лицом. “Гражданка такая-то берет у гражданина такого-то в долг такую-то сумму. Обязуется отдать в такой-то срок... По одному проценту за каждый просроченный день”.
Татьяна с легким сердцем покинула родину, наивно полагая, что долговая кабала будет отработана за пару месяцев (учитывая проценты, коих в два раза больше номинала), потому что обещали ей минимум 600 долларов в месяц. Что же на самом деле ждало Татьяну в Греции, она рассказывает сама.
<z>Первое разочарование</z>
В нашей группе было пять женщин, которых якобы в качестве домработниц уже ожидали семьи. В аэропорту нас должен был встретить “надежный” греческий партнер и трудоустроить по обещанной схеме.
Но, увы, нашлось лишь две вакансии горничных в отеле курортного города Толо. Остальным пришлось ждать у моря погоды. Мы с подругой согласились поработать в отеле. Но мы даже предположить не могли, что нас ожидает. Работа с 7 утра до 11 вечера без определенного участка и объема. Мы то убирали номера, то мыли полы, то чистили овощи и мыли посуду на кухне. В самые жаркие часы нам давали два часа отдыха. За 14 часов этой каторги хозяева платили 10 долларов. Если учесть постоянные оскорбления и окрики, то не удивительно, что нашего терпения хватило на неделю.
Обратившись к “надежному партнеру” Папайоту, мы попросили его найти нам другую работу (ведь его коллеги в Питере обещали нам три-четыре варианта трудоустройства). Он сказал, что таких “хороших мест”, как в отеле, больше нет и сколько нужно ждать – неизвестно. Пока же предложил пожить в поселке неподалеку, в отеле для русских. К слову сказать, впоследствии выяснилось, что всех приезжающих до и после нас женщин отправляли работать в отель, где ни одна из них дольше двух недель не задерживалась.
<z>“Бичарня”</z>
Поселковый “отель” представлял собой довольно жалкое зрелище. Не зря среди иностранцев он получил название “бичарня”. Две комнаты – мужская и женская, туалет. Двухъярусные металлические нары, как в тюрьме, с грязными рваными матрасами и такими же одеялами. Подушек нет, белья нет, не говоря уже о горячей воде и газе. Своими силами люди прямо в туалете из куска шланга соорудили некое подобие душа. Вместо белья в ход пустили привезенные с собой вещи. Покупали в складчину маленькие плитки, чтобы по очереди готовить еду. За это убогое жилье приходилось платить двадцать пять долларов в месяц.
Каждое утро все выходили на площадь у церкви. Туда подъезжали хозяева небольших плантаций и фермеры. Те немногие счастливчики, что получали работу, в этот день бесплатно питались и имели примерно 12 долларов за 12 часов работы. Но нанимали в основном мужчин, а потому мы часто возвращались ни с чем.
Местные жители, зная, что в поселке живут русские женщины, иногда приглашали нас за 5-6 долларов убрать дом или магазин, но и это случалось нечасто. В общей сложности каждая из нас работала в неделю 2-3 раза. Продукты в Греции стоят дорого. Плюс плата за жилье. Денег едва-едва хватало, чтобы свести концы с концами.
Каждый из нас по приезде заплатил Папайоту по 200 долларов. За эти деньги он пару раз предложил нам абы какую работу и считал свою миссию выполненной. Дополнительные услуги по трудоустройству он предлагал за отдельную плату. Неделю я отработала на сборе абрикосов. Заниматься этим могли далеко не все, так как температура в тени достигала 45 градусов. Затем “партнер” пообещал нам сбор винограда. Но вместо двух месяцев мы были задействованы всего две недели. Все ждали сентября, чтобы уехать. Но 21 июля у нашей группы закончился срок визы, и ко всем нашим неприятностям добавилась еще одна, и очень серьезная.
<z>Депортация</z>
До нас стали доходить слухи о полицейских облавах, причем повсеместных. Особый отдел греческой полиции, носящий название “Асфалия”, имел специальные предписания по отлову “нелегалов” и не слишком-то церемонился в своей деятельности. Людей хватали на улицах, в магазинах, транспорте, прямо на рабочем месте. Два раза Папайот предлагал нам работу сиделками по уходу за тяжелобольными людьми. Зарплата 250-300 долларов в месяц. Одна из россиянок, поняв, что обещанных “минимум 600 долларов” в Греции не получить – согласилась. Мы же все еще надеялись на более высокооплачиваемую работу. Папайот, между тем, стал предлагать нашим женщинам ездить по вечерам в таверну “поужинать с греками”. Он это так называл. На самом же деле занимался откровенным сводничеством, очевидно, получая за это мзду. Тем, кто отказывался, он отвешивал порцию ругани, оскорблений и обещание оставить без работы. В сентябре мы узнали, что в ста километрах от нас в маленькой горной деревне началась уборка фасоли, картофеля и томатов. Папайот согласился отвезти нас туда, предварительно взяв с каждого по 50 долларов. Те, у кого были такие деньги – уехали. Работа в поселке все же была, но не каждый день. За два месяца мне удалось скопить 200 долларов. В середине ноября все работы закончились, и до сбора цитрусовых оставался месяц. По общему решению все вернулись на старое место.
Там мы узнали, что на острове Крит начался сбор оливок. Платят 15–17 долларов в день. Соблазн был велик. На следующий день мы отправились в путь: 4 часа поездом до Афин и 11 часов по морю.
Ранним утром корабль пришвартовался в порту района Хапи на острове Крит. Когда лавина людей устремилась к выходу, навстречу вышли полицейские, проводившие облаву в порту. Моим друзьям чудом удалось пройти. У меня уже через десять минут на руках были наручники, через тридцать – я оказалась в окружной тюрьме. Как с преступницы, взяли отпечатки пальцев, сделали фото в фас и профиль. Не хочу описывать свои переживания. Тюрьма была тюрьмой со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами: нары, камеры, лязг запираемых решеток, баланда...
Три недели нас продержали на Крите, затем на корабле отправили в афинскую тюрьму. Там я провела еще неделю, и, в конце концов, меня выслали в Россию. Разумеется, мой паспорт разукрасили штампом о депортации и запретом въезда в Грецию (а значит, и все страны Шенгена) на пять лет.
Вот я и дома… С разбитыми надеждами, не отданными долгами, истрепанными нервами и вечным вопросом: “Что делать?” Перед глазами стоят измученные, заплаканные лица тех женщин, с которыми меня свела судьба в тюрьме. Все без исключения люди, с которыми я встретилась в Греции, не были искателями приключений или экзотики. Практически для всех поездка была последним шансом поправить свое материальное положение. Конечно, бывают редкие случаи, когда люди получали деньги за свою работу и благополучно возвращались. Но надеяться на такой исход не приходится. Я убедилась, что вербующие фирмы, прекрасно зная, что может произойти с их клиентами за границей, все равно отправляют их ради собственной выгоды. Консульские учреждения, в которые я, например, обращалась в Греции, отвечают, что не могут помочь. Видимо, кому-то это удобно. Ведь именно нелегальное положение и рабская зависимость развязывают руки и провоцируют работодателей на противоправные действия…