Надо ли винить врачей оттого, что пациенты приходят к ним, чтобы вскоре умереть? Ведь чей-то последний путь начинается гораздо раньше, когда глядя на результаты гистологии онкобольной убеждается – смертельной болезни у него вроде бы и нет…
Капитан
Виктор угас быстро. Рак скрутил здорового мужика за несколько месяцев. Пехотный капитан, ещё казалось вчера готовый доказывать всему миру, что умеет не только хорошо воевать, но и в бизнесе окажется не последним, лежал чёрной тенью на койке хосписа в Лахте…
Из Афгана он вернулся с инвалидностью и орденом. Потом пытался цепляться за армию, которая предложила офицеру должность в военкомате и служебные обязанности – отправлять призывников на войну. Оттуда, столкнувшись встретившись как-то с вернувшимся калекой-солдатом, ушёл Виктор заниматься бизнесом. Времена были смутные. Потом всё наладилось, пережила страна и дефолт, и финансовый кризис. Если что и печалило капитана – так это, как армейское начальство обошло его однополчанина со Звездой Героя.
Болезнь нахлынула внезапно. Медики пичкали лекарствами, ставили диагнозы, а становилось только хуже. Наконец, когда боль стала нестерпимой, он услышал – впереди только хоспис. Диагноз поставили слишком поздно…
Чиновник
Татьяна ушла молодой. В небольшом провинциальном городке никто и подумать не мог, что она в свои годы сделает быструю карьеру. Но Таня была слишком упрямой. Или на удивление упорной. Подруги подшучивали: прямая, как шлагбаум. Ради того, чтобы вырваться из предсказуемого провинциального мирка, она училась и работала, работала и училась. К тридцати годам имела позади пару высших образований, английский в совершенстве и ещё целый набор знаний, которым обладает не всякий столичный интеллектуал.
Поэтому карьера Танина шла всё выше и выше, на самую верхушку родной области. Потом, может, и выше поднялась бы…
Головные боли. Они вдруг ударили под густые волосы ниже плеч. Врачи твердили – да, нужна операция. В Санкт-Петербурге. Но опухоль не злокачественная. Мол, вырежем, потом надо будет немного отдохнуть, и всё…
И всё наступило быстро. Сначала она упала на улице. Через несколько дней эпилептический припадок повторился. Опять больница. Вторая операция и снова: нет, это не рак. Но химию сделаем. От волос ниже плеч остался пятнистый ёжик, спрятавшийся под шапку.
Прошло несколько месяцев, и Татьяна, которую мама довезла до очередной больницы, впала в кому. И только тогда врачи констатировали, глядя на неподвижное тело: это всё-таки онкология. Но почему так поздно?
Через пару недель Таню негромко похоронили на маленьком кладбище, перевезя из Санкт-Петербурга в провинциальный городок…
Аналитик
Когда я впервые столкнулся с тем, как будто из ещё вчера вполне здоровых, полных надежд и жизнелюбия людей выкачивали эту самую жизнь? Наверное, осенью 1999 года. Тогда большой умница и редкого таланта аналитик Василий за считанные дни превратился в глубокого старика.
А ведь совсем недавно был флот, и Африка, где он честно служил Родине. По возвращении – служба в военно-морской контрразведке, затем хорошая должность в крупной компании-нефтетрейдере. Но из гранатомётов напоказ расстреляли владельца фирмы, пренебрегшего советами аналитика, и Василия скрутила болезнь. Возможно, она жила в нём и раньше, просто не давала о себе знать.
Аккуратную смоляную бороду аналитика словно наспех выбелили, а прошло-то месяца полтора. Отец, успевший приехать издалека, чтобы попрощаться с сыном, выглядел ровесником…
Студент
Нет же! Я вспомнил. Нам только исполнилось по семнадцать. Учились на одном курсе. Однажды Дима, улыбчивый добряк, немного похожий на хрестоматийного Пьера Безухова неожиданно для всех лёг на 2-й Советской улице в институт гематологии. Вчера вроде был здесь, а сегодня – уже в больнице. Вскоре кто-то из педагогов тихо выдохнул прямо в весёлую студенческую толпу: вы бы Диму проведали, только не откладывайте с визитом.
Я сидел у его кровати, и большой добродушный Дима пытался улыбаться. Он был слишком обессилен, и улыбка никак не выходила. Ещё хуже было, что за спиной, так чтобы не видел, беззвучно плакала его мама, глядя на нас, торопившихся вернуться в свою, бьющую ключом студенческую жизнь.
Дима навсегда остался в той палате с плачущей мамой. А мы, его однокурсники, были настолько заняты сессией, что пропустили похороны. И мне стыдно за это даже спустя много лет…
Cr и знак вопроса
За годы рак выкосил вокруг меня огромную пустошь. И продолжает косить дальше. Почему-то о том, что болезнь уже почти взяла верх, многие из ушедших узнавали слишком поздно. Почти все они, почувствовав недомогание, начинали забивать лекарствами какую-нибудь обычную хворобу. Как правило, лечение шло без какого-либо результата.
Возможно, так кажется только мне. И врачи, которые каждый день сталкиваются со смертельным недугом, наверняка скажут, что онкология нынче выявляется на ранних стадиях. И вообще, рак – не приговор, и не смертельный недуг, а такая же болезнь, как любая другая. Надо только выполнять рекомендации врачей и уметь за себя бороться.
Я знаю – у нас хорошие врачи. А распознав опасную болезнь, они делают всё возможное и немного сверх того, чтобы человек не сдался, не свыкся с участью постоянного пациента онкодиспансера.
Однажды и ты видишь, что кто-то накарябал жутким почерком на листке бумаги аббревиатуру Cr и знак вопроса. Лезешь в интернет, тут же натыкаясь – так заменяется слово рак. Но впереди ещё есть надежда, ведь этот проклятый Cr определяется не по результатам компьютерной томографии или УЗИ, а только с помощью гистологического исследования. Да и если гистология подтвердит первоначальное подозрение, это лишь необходимость начать борьбу…
Сколько стоит рак?
Виктору, Татьяне, Василию и Диме никто сначала и не думал ставить страшный диагноз. Как, вероятно, не могут медики диагностировать онкологию у тысяч больных людей во многих регионах России.
И не потому, что отечественная медицина использует допотопное оборудование или не обеспечена необходимыми препаратами. Осенью 2014 года стало известно – нечистоплотные дельцы из Санкт-Петербурга, выдавая кустарно произведённые реагенты для гистологических исследований за продукцию известной итальянской компании, один за другим выигрывают тендеры на поставку «продукции» в государственные медучреждения.
Фальшивые реагенты– это диагнозы, которые не подтверждают ни аббревиатуру Cr, ни знак вопроса за ней, внушая преступное спокойствие врачам и пациенту, в чьём теле уже растёт зловещая опухоль. Это миллионы, достающиеся негодяям, фасующим собственную муть под авторитетными лейблами. Где-то в грязном сарае на окраине города. Так, на сомнительном демпинге и респектабельной внешности человека, присвоившего себе чужие достижения, сколачиваются состояния.
Сегодня задержание предпринимателя Андрея Цыганкова не является секретом. В самом начале июня оперативники управления экономического безопасности и противодействия коррупции ГУ МВД по СПб и ЛО «приземлили» 42-летнего организатора подпольной лаборатории по производству реактивов для гистологических исследований, которые поставлялись в медучреждения. Установлено и то, что производство фальшивых реактивов было организовано на улице 1 Мая в Петергофе. Как минимум два месяца Цыганков проведёт за решёткой.
Не исключено, что вслед за ним отправятся в СИЗО и ушлые помощники, последовательно приближавшие людей к смерти.
У каждого свой суд
В течение двух с половиной лет мы вели расследование, выявляя всё новые и новые факты нечистоплотной деятельности Цыганкова. Об этом в подробностях рассказывали его бывшие сотрудники, осознавшие свою причастность к грязному бизнесу.
Но подпольное производство упорно не хотела замечать местная полиция. Да и чиновники петербургского комздрава настойчиво рекомендовали эту продукцию для приобретения многим главврачам городских больниц. Рекомендация «сверху», что скрывать, воспринималась медиками как негласный приказ.
А Цыганков давал низкую цену на госзакупках, уверенно продавая под видом дорогостоящих препаратов кустарные фальшивки. Активно гастролировал по медучреждениям страны. И даже декларировал региональным начальникам, что запустит целую фабрику по производству медоборудования в рамках пока ещё модного импортозамещения.
Тучи сгустились над головой Цыганкова лишь совсем недавно. После того, как сначала экспертиза Торгово-промышленной палаты Санкт-Петербурга, а затем и исследование Росздравнадзора обнаружили поставленные подделки «под итальянцев» в онкодиспансере Северной столицы.
За два с лишним года мы написали десятки редакционных запросов и опубликовали несколько материалов. В ответ Цыганков грозил судом, но ни разу не подал исковое заявление. Возможно в том, что сейчас организатор подпольного производства коротает дни в СИЗО, отчасти есть и результат журналистского труда.
Наверное, откуда-то сверху на нас одобрительно смотрят души Виктора, Татьяны, Василия, Димы и ещё многих и многих хороших людей – взрослых и совсем маленьких, за которых разные цыганковы решили, сколько времени им отведено пробыть на этой земле…
Извините, что раньше не успел…
Кирилл Метелев, «Конкретно.ру»