На момент нашей беседы с петербургским юристом, партнёром адвокатского бюро «Юсланд» Александром Леонтьевым текст обвинительного приговора ещё не был предоставлен стороне защиты. Однако с частью материалов, которые легли в основу судебного вердикта, собеседник «Конкретно.ру» был знаком несколько лет назад – когда гендиректор ЗАО «Маяк» Сергей Петров, столкнувшись с непонятным интересом со стороны правоохранительных органов, обратился в Санкт-Петербургский Центр общественных процедур «Бизнес против коррупции».
Александр Леонтьев был одним из трёх специалистов СПб ЦОП БПК, которые подготовили правовое заключение о возможных попытках рейдерского захвата предприятий «Маяк» с привлечением людей в погонах. Изучив предоставленные Петровым документы, эксперты Центра рекомендовали Общественному совету обратиться в поддержку гендиректора этого предприятия к Уполномоченному по защите прав предпринимателей при Президенте России Борису Титову и в другие инстанции, включая Следственный комитет и Генеральную прокуратуру.
Очевидно, что специалисты СПб ЦОП БПК тогда не могли предположить, что именно сотрудники СКР примутся рьяно преследовать Сергея Петрова, опираясь на сомнительные и противоречивые показания «раскаявшегося соучастника» Шамиля Алибекова. Почти четыре года назад, пожалуй, никто не представлял, что странный интерес к расследованию совершённого в феврале 2000 года расстрела Тахира Казаватова проявит первый заместитель главы СКР Василий Пискарев, позднее отправленный Владимиром Путиным в отставку, а ныне ставший (парадокс!) председателем комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции. Впрочем, ещё абсурднее казалось, что в сообщники Петрову «назначат» людей, близких к опальной дочери ректора Горного университета и одного из заметных латифундистов Северной столицы Владимира Литвиненко. Ну и совсем удивительным станет то, что Шамиль Алибеков явится в следственные органы, готовый признать всё и указать на кого надо, по совету авторитетного кавказского предпринимателя Магомеда Тагзирова (Маги Манасского).
Так в деле Петрова сойдутся государственные и криминальные «звёзды».
В качестве возможного предположения вспомним, что именно Пискарев, будучи в середине 2000-х начальником Северо-Западного отделения РФФИ, подписывал сделку по приобретению «Маяком» земельного участка на Московском проспекте в Санкт-Петербурге. А могущественный за счёт кремлёвских связей ректор Литвиненко с одной стороны не упускает возможности расширить свои землевладения, а с другой – не испытывает особых симпатий к друзьям опальной дочери. Что касается Маги Манасского, то он активно общается с дагестанской диаспорой Северной столицы и капиталы свои собрал как девелопер – значит, понимал высокую ценность земли в центре Санкт-Петербурга.
Впереди Сергея Петрова, приговорённого к 13 годам наказания с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, ожидает апелляционная тяжба. Пройдёт она в Верховном Суде России, что внушает некоторые надежды на вынесение справедливого решения. Ведь принцип кавказского правосудия в достаточной мере выражен на 167 страницах обвинительного приговора.
Можно ли оценивать сейчас промежуточный итог уголовного преследования гендиректора ЗАО «Маяк» как беспредел, совершённый представителями правоохранительной системы и судебной власти, спросили мы у адвоката Александра Леонтьева…
– Согласно определения толкового словаря Ожегова слово «беспредельный» означает – безграничный, безмерный. Хотя на обыденном сленге мы понимаем совершенно иное, что на юридическом языке сводится к определению приговора как незаконного, необоснованного и несправедливого.
К сожалению, судебная практика уже давно идёт по пути репрессивности и однобокого восприятия целей правосудия. Эта тема в профессиональной среде поднята достаточно давно, широко обсуждается. Следует отметить, что сфера отправления правосудия довольно консервативна и соответствующие изменения в ней происходят достаточно медленно. Проблема может сдвинуться только на политическом и законодательном уровне, где всё не так просто и прозрачно, где решение любой задачи требует неторопливости и осмотрительности. Как говорят: «медленным шагом, робким зигзагом».
Моё мнение – поэтому необходимо привлекать не только профессиональное сообщество, но и гражданское общество к публичному обсуждению наиболее резонансных, показательных в этом отношении уголовных дел и их результатов.
– Судья Исрафилов четырежды переносил дату оглашения приговора по делу Петрова. Как и чем это можно объяснить? Вы сталкивались в чем-либо подобным в своей адвокатской практике?
– Перенос оглашения приговора никак не регламентирован. Между тем, подобные ситуации имеют место в судебной практике достаточно часто и всегда порождают вопросы: а не связано ли это с каким-либо злым умыслом, попыткой повлиять на суд?
Но при отсутствии объективных данных заявлять о наличии давления на суд нельзя. Реальных причин может быть множество. Например, в деле «Хохтиф» суд также откладывал оглашение приговора. Однако при этом возвращался в стадию судебного следствия и прений. Как потом выяснилось, судья в период нахождения в совещательной комнате вынуждена была обращаться к врачам. Припоминается, что и в делах авиадебошира Сергея Кабалова, сотрудника ГУЭБ и ПК Дениса Сугробова оглашение приговора переносились. По одному из дел в отношении Олега Маковоза также была подобная ситуация.
Самая банальная причина – суду понадобилось дополнительное время для составления приговора. На практике для составления объёмного приговора требуется от нескольких дней до нескольких недель, и оценить сразу при удалении в совещательную комнату, сколько именно времени займёт подготовка вердикта, довольно сложно.
– Обстоятельства приобретения Сергеем Петровым спорного пакета акций ЗАО «Маяк» у третьего лица были изучены тремя инстанциями Арбитражного суда, которые дали правовую оценку этим действиям, подтвердив законность сделки. Как относиться к оглашённому в Махачкале приговору в части признания Петрова виновным в мошенничестве?
– Как следует из судебных постановлений Арбитражных судов, Рашид Казаватов (младший брат погибшего Тахира – прим. ред.) как наследник оспаривал законность договора дарения акций ЗАО «Маяк» от 20.06.2003, заключённого между его матерью и неким Алиевым. Он считал, что сделка была притворной и воля его матери была направлена на передачу акций лишь в доверительное управление.
Других оснований для признания спорного договора дарения недействительным истцом не заявлялось и судами не рассматривалось. В силу требований закона, истец должен доказать те обстоятельства, на которые ссылается. Однако Рашидом Казаватовым не было представлено достаточных доказательств в обоснование своих требований.
Как следует из судебных постановлений, впоследствии указанные акции Алиевым были подарены Загоруйко, который продал их Петрову. Ответчиками – Алиевым и Петровым – было заявлено о пропуске срока исковой давности, что является самостоятельным и достаточным основанием для отказа в иске.
Доказательством, позволяющим установить иные от установленных в настоящем деле обстоятельств, мог быть вступивший в силу приговор суда, в котором были бы установлены обстоятельства, имеющие правовое значение для настоящего дела.
Предполагаю, что довод о наличии указанных судебных постановлений Арбитражных судов являлся одним из главных в позиции стороны защиты в рамках судебного следствия и должен был получить оценку в приговоре суда.
Скорее всего, суд пришел к выводу об отсутствии преюдиции в данном конкретном случае, поскольку заявленное основание для признания сделки недействительной является достаточно «узким» и не обязывает всесторонне анализировать оспариваемую сделку. Здесь мне видится обратная взаимосвязь – вступивший в законную силу приговор суда, увы, может являться основанием для пересмотра решений арбитражного суда.
– Повторная баллистическая экспертиза и показания специалиста Виктора Долинского, заведующего трасологическими и баллистическими исследованиями Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста России, позволяют сделать вывод о том, что вещдоки (пистолет, глушитель, пули, гильзы) по делу об убийстве Тахира Казаватова являются сомнительными. Я вообще поражён, как следователь без труда обнаружил пистолет, со слов Алибекова выкинутый ночью через забор (где именно, не помнит), через 12 с лишним лет после совершения преступления. Причем оружие находилось под двадцатисантиметровым слоем почвы…
– Вопрос связан с криминалистической оценкой доказательств. Разумеется, непосредственное их исследование даёт полноценное представление о доказательственном значении конкретного вещдока. Но я пока не располагаю текстом приговора и трудно судить, как судья оценил доказательство в контексте с показаниями эксперта и данными экспертизы.
– В качестве места, где «заказчики» встретились с «исполнителями», Алибеков указал на ресторан «Абрикосов» (Невский пр., 40, Санкт-Петербург), подробно описав в показаниях интерьер заведения. Встреча, по его утверждению, произошла в 1999 году. Алибеков в деталях сообщил о том, как выглядел ресторан, какая мебель там находилась, каким был вход в заведение. При этом название «Абрикосов» ресторан получил лишь в 2002 году, когда была проведена его реконструкция, полностью заменена мебель, принципиально изменена входная группа, появилась вывеска с новым названием, что доказывается, в том числе личными фотографиями персонала заведения, приобщёнными к материалам уголовного дела. Как Вы считаете, чем мог руководствоваться судья, признав показания Алибекова в этой части достоверными? Равно как могут ли быть признано достоверным опознание Алибековым в Петрове некоего «Петровича»?
– В соответствии со ст. 67 УПК суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, при этом результаты оценки обязан отразить в приговоре. Интересно было бы взглянуть на выводы суда по показаниям Алибекова.
Если по этому адресу и раньше находилось заведение, то Алибеков, при условии совершения описываемых им событий именно там, мог перенести нынешнее название ресторана и существующую сейчас обстановку на более ранний период времени. Ведь память людей избирательна.
Суду же дано право оценки доказательств по своему внутреннему убеждению. И, думаю, большое значение имело то, как Алибеков преподносил данные сведения, в какой форме выразил и чем дополнительно его показания подкреплялись….
– Получается, что всё уголовное дело строится на признании Алибекова. А он «явился с повинной» спустя двенадцать с половиной лет по настоянию Маги Манасского. Лично мне кажется странным, что крупным кавказский воротила доверительно обсуждал вопросы щепетильного характера с человеком принципиально иного социального положения, не родственником и не представителем кого-либо из друзей. Зачем «преступник» упомянул Магомеда Тагзирова как инициатора обращения к следователям по поводу убийства Казаватова? Может, Алибеков за какую-либо провинность или образовавшиеся долги был вовлечён в схему по осуществлению уголовного преследования в отношении Петрова? Да и Рашид Казаватов, по сравнению с Магой Манасским, выглядит пешкой, которой уготована роль «потерпевшего» в обмен на передачу земельного актива…
– В уголовном процессе, несомненно, должен проявляться принцип всесторонности, полноты и объективности исследования всех обстоятельств дела. Если поставленные вопросы каким-либо образом могли повлиять на приговор суда, то объективно они должны были попасть в предмет исследования.
Но без досконального изучения протокола судебного заседания эти вопросы останутся без ответа, а собственные субъективные предположения о чьей-либо заинтересованности в изъятии акций ЗАО «Маяк» – только предположениями. Скорее всего, установление заинтересованности вышеупомянутых лиц в исходе дела должно было повлиять на оценку их показаний судом.
– С 26 сентября 2016 года судья Закир Исрафилов закрыл процесс. Однако сразу после оглашения приговора «Фонтанка.ру» опубликовала информацию, где было сказано об освобождении Алибекова из зала суда. Заметим, в действительности он приговорён к 10 годам лишения свободы, а коллегам-журналистам, похоже, сторона обвинения «слила» свою заготовку.
Возникает вопрос: не обещали ли Алибекову «потерпевшие» освобождение после того, как его «признательные показания» будут положены в основу обвинительного приговора? А судья самовольно изменил неким договоренностям и под оказанным давлением, вынеся вместо оправдательного приговора обвинительный, закрыл «разоблачителя»? Не вызывает ли сомнений достоверность «признательных показаний» вообще – поездки через полстраны с воюющего Северного Кавказа в Санкт-Петербург двух молодых людей для обсуждения заказного убийства с группой взрослых мужчин, которые представились, выдали сотовый телефон (в 1999 году!) для связи, детально объяснили «исполнителям» суть замысла и заплатили фантастическую по тем временам сумму?
– Указание на то, что судья сделал процесс закрытым, означает, что все материалы дела оглашаются и исследуются только в присутствии участников процесса, слушатели не присутствуют, ведение видео, фото и аудиозаписи, а также трансляция судебного заседания по радио, телевидению или в информационно-телекоммуникационной сети Интернет не допускается. В случае рассмотрения уголовного дела в закрытом судебном заседании приговор может оглашаться только в вводной и резолютивной части.
Таким образом, оценивать многие доводы суда в подобных процессах человеку постороннему очень сложно. В любом случае: представленный текст показаний Алибекова вызывает множество вопросов. И соответствующие вопросы должны были бы быть разрешены в ходе судебного следствия, а в приговоре данные показания – получить оценку.
Если же сомнения в их достоверности не были устранены в ходе судебного следствия, то в силу действующего закона они должны толковаться только в пользу подсудимых. Стороне защиты, конечно, следует найти доводы, чтобы продемонстрировать ущербность показаний Алибекова, а выводы суда в этой части – необоснованными.
– Складывается впечатление, что дело Петрова было заказным. Кстати, а может ли Александр Леонтьев привести примеры таких же странных судебных вердиктов из своей практики или практики коллег? И почему судья не применил срок давности привлечения к уголовной ответственности по преступлению, совершённому в 2000 году? Возможно ли предположить, что действия Закира Исрафилова – это проявленная правосудием беспомощность в угоду людям, облечённым высокими должностными полномочиями, или представителям влиятельных криминальных кланов?
– Что касается срока давности. Статья 78 УК РФ четко излагает: лицо освобождается от уголовной ответственности за совершение особо тяжкого преступления, если со дня совершения преступления истекло пятнадцать лет. В срок давности не включается период, в течение которого лицо, совершившее преступление, уклонялось от следствия и суда. Такой ситуации, как я понимаю, судом не рассматривалось? Однако вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, каковой ст.105 УК и является, относится к исключительной компетенции суда…
На мой взгляд, дефиниция заказного уголовного дела выглядит следующим образом. Конкретные представители правоохранительной системы, имеющие как непосредственное, так и опосредованное отношение к производству по уголовному делу, а также к его рассмотрению в суде, из корыстной, иной личной заинтересованности, либо под давлением административного ресурса стороны заказчика выступают в качестве инструмента оказания давления на заказанных лиц.
В моей практике заказные уголовные дела возбуждались достаточно часто. Как правило, настороженность возникает, если дело мотивировано либо политическими соображениями, либо экономическими. Так было в уголовных делах по бывшему мэру Великого Новгорода – Николаю Гражданкину, действующему мэру – Юрию Бобрышеву, в уголовных делах влиятельного предпринимателя Тельмана Мхитаряна, первого вице-губернатора Новгородской области Арнольда Шалмуева. Очень яркие показательные дела, в которых очевидно усматривается как политический и экономический подтекст, видны так называемые «заказчики», а решения судов заранее предсказуемы. Деятельность сотрудников следствия также однообразна: причастность подозреваемого подтягивается под ситуацию искусственно, доказательства фальсифицируются, обвинение строится на предположениях…
Раздел акций ЗАО «Маяк» – весьма сладкий кусок пирога. Здесь тоже просматриваются заинтересованные лица и схожесть их действий. Но ещё «маячит» и особо тяжкий состав – убийство, которое к тому же совершено в условиях неочевидности.
Поэтому всё же позволю сделать некоторое отступление в рассматриваемой ситуации. Возможно, у следователя возникло внутреннее убеждение о причастности Сергея Петрова к убийству Тахира Казаватова и отсутствие одновременно прямых улик. В этом случае работает совершенно иная неправомерная схема поведения – злоупотребление правом: следователь всё равно направляет дело в суд, в своих интересах интерпретируя факты и доказательства, «за уши притягивает» обвиняемого к конкретному составу преступления. Как говорится, был бы человек, а статья найдётся, тем более что УК РФ – весьма объёмное произведение.
Беседовал Кирилл Метелев, «Конкретно.ру», фото автора