Катаклизмом не вышел

Шаровая молния, отсутствие свободных площадей и доброй воли заставляют известного психолога и педагога «бомжевать» уже семь лет

 

Эта история не последнего человека в российской науке – 64-летнего Юрия Клейберга, одно перечисление научных регалий которого могло бы занять несколько абзацев. Приведем лишь некоторые из них: доктор психологических и педагогических наук, профессор, основатель и президент Международной академии ювенологии, основатель научной школы «Психология девиантного поведения», почётный работник высшего профессионального образования и заслуженный работник культуры России, а если говорить о Северной столице – участник Санкт-Петербургского центра девиантологии (на сайте центра биография приведена полностью).

Шесть с половиной лет назад в результате стихийного бедствия Клейберг лишился жилья и всего имущества. И с тех пор безрезультатно ходит по чиновничьим кабинетам, ожидая помощи от государства.

Август, 13-е

13 августа 2011 года в селе Заворово Раменского района Московской области разряд шаровой молнии поджёг дом семьи Клейбергов, в результате чего родственники лишились единственного жилья и всего, что в нём было: от мебели до документов.

– У меня есть бумаги, подтверждающие факт природной стихии, что должно было позволить получить другое благоустроенное жилье, как погорельцам, – рассказал Юрий Клейберг «Конкретно.ру». – Однако чиновники на всех ступенях не замечают проблему. А обращался я и к руководству своего муниципального образования, и района, и к первым лицам своей области. При мне сменилось три губернатора: Борис Громов, Сергей Шойгу и сейчас Андрей Воробьёв. Но вопрос до сих пор не решён.

Вскоре после пожара межведомственная комиссия Раменского района и глава сельского поселения «Никоновское» официально признали дом Клейберга непригодным для проживания (Постановление № 187 от 27.06.2012, есть в распоряжении нашей редакции). И семье профессора оперативно выделили временную 17-метровую… неблагоустроенную комнату по соседству с отделением Скорой помощи в том же селе Заворово.

– Там не было горячей воды и газа, а туалет – в общем коридоре со «Скорой», от чуть тёплых батарей зимой температура в комнате не превышала 13-14 градусов, протекала крыша, осыпалась штукатурка. Какие уж тут условия для подготовки к моим занятиям наукой, когда их нет даже для приготовления пищи или стирки белья, – вспоминает учёный об условиях, в которых Клейберг, его жена-пенсионерка и внучка, которой сейчас 14, прожили год.

Подарок от администрации

Затем учёному предложили переехать в двухкомнатную квартиру в деревне Чекменево, в 17 км от прежнего жилища. Но, несмотря на бОльшую площадь, Клейберг от этого отказался, назвав альтернативу сгоревшему дому «не отвечающей элементарным санитарным требованиям».

По его словам, без капитального ремонта нахождение там было опасным для жизни: пол прогнил, по квартире бегали крысы, батареи, как и в 17-метровой комнате, едва теплились. Наконец, само Чекменево не располагало ни магазином, ни школой, ни другой инфраструктурой, в деревни было только три дома, а до ближайшей «цивилизации» – 6 км пешком. Соответственно, добраться внучке до школы, а самому профессору, не имеющему машины – до работы в Москве, можно было, только совершая ежедневный подвиг.

Но, конечно, все эти годы профессор с семьёй живёт не на улице. В 2012 году он обратился к своему работодателю, Московскому государственного областному университету (МГОУ). И Клейбергов временно поселили в студенческом общежитии Ногинского филиала МГОУ, где они долгое время и обитали. Притом, что путь на работу «в один конец» занимал у нашего собеседника не меньше двух часов. Да и это общежитие через несколько лет признали аварийным и временно закрыли. Сегодня профессорская семья живет в съёмной квартире в Твери, но все ещё надеется на государство, которое компенсирует им ущерб от потери собственного незастрахованного дома в Московской области.

За прошедшие годы Юрий Клейберг написал десятки писем чиновникам разных уровней от муниципального до федерального. Был на приёме у Владимира Лукина – на тот момент Уполномоченного по правам человека в РФ, Руслана Цаликова – на тот момент вице-губернатора Подмосковья, а ныне первого заместителя министра обороны и др. Различные чиновники поначалу обещали «найти возможность» для предоставления Юрию Клейбергу благоустроенного жилья взамен сгоревшего. Но затем приходили отрицательные ответы – нет, не можем, нет в наличии, пожар не имел статуса ЧП федерального значения и так далее…

Стихия и люди

Больше всего в этой ситуации профессора Клейберга удивляет именно то, что в результате других, более масштабных и заметных стихийных бедствий и даже в ряде случаев потери жилья по собственной вине домовладельцев – люди всё равно получают компенсации и новое жильё, а его семья – нет.

Так, учёный приводит в пример случаи компенсаций в результате взрывов бытового газа (человеческий фактор, то есть кто-то сам недосмотрел). Или пострадавшим во время крупного пожара в селе Амгу Приморского края в 2014 году, когда причиной возгорания было признано нарушение правил эксплуатации печи в одном из домов.

– Не забывали и пострадавших во время стихийных бедствий в Крымске, Томске, Приморском и Алтайском крае, Хакасии, – перечисляет погорелец. – По 2 млн рублей получили семьи пострадавших во время катастрофы поезда «Москва-Кишинев» в 2014 году, по 500 тыс. рублей – семьи погибших во время урагана на Ильменском фестивале авторской песни в том же 2014-м. И даже родственники погибших во время несанкционированного полёта на самолёте АН-2 в Свердловской области получили компенсации.

Чьей бы виной не были обусловлены эти трагедии, главы субъектов Федерации изыскивали средства и жильё из резервных фондов, чтобы оказать пострадавшим поддержку. А отличие со случаем Клейберга только в том, что все перечисленные ситуации были связаны с относительно массовыми бедствиями, тогда как дом профессора оказался единственной жертвой случайной молнии, а потому – абсолютно частной трагедией.

Разговаривая с чиновниками, наш собеседник не раз слышал, что в его случае «не было чрезвычайной ситуации федерального или межрегионального характера». Поэтому финансовая помощь из федерального бюджета не положена.

На то, что решением этой частной проблемой должны заниматься власти либо региона, либо муниципального образования, указывал в своём ответе Клейбергу и Минфин.

Правда, замглавы Раменского района парировал: «Денежные средства на оказание помощи в восстановлении сгоревшего дома в бюджете сельского поселения Никоновское и администрации Раменского района не предусмотрены».

В МЧС академику указывали, что «ответственность за случайную гибель имущества несёт его собственник», о том же говорили на встрече с Клейбергом и представители губернатора Подмосковья: «Средств в бюджете области на компенсацию нет, а ответственность за причинённый в результате пожара ущерб несёт собственник жилого помещения».

А министерство строительного комплекса и ЖКХ Подмосковья предлагало Клейбергу приобрести себе квартиру на «нулевом» цикле строительства нового дома по себестоимости (45 тыс. рублей за квадратный метр).

– Мне радостно сообщили, что для моей семьи это обойдётся всего лишь в 3 млн рублей. Но если бы у нас были такие деньги, стал бы я тратить своё здоровье и время на чиновников… – сетует пенсионер. – Многих вводят в заблуждение мои научные звания, академии, в состав которых вхожу. Но поверьте, все эти достижения в ситуации, когда мне действительно понадобилась помощь, не помогают, а даже мешают. Денег на новое жильё у меня нет. Зарплата профессора достаточно скромная, пенсия маленькая, плюс часть денег я отдаю за аренду съёмной квартиры.

Два юриста – три мнения…

Опрошенные «Конкретно.ру» юристы по-разному трактуют ситуацию вокруг учёного и его шансы на новую квартиру. Но сходятся в одном – профессору следовало бы меньше ждать милости от государства и гораздо раньше обратиться к ним, чтобы отстаивать свои права через суд.

Юрист Евгений Беляев отмечает, что даже если в результате пожара дом стал непригоден для проживания и не подлежит ремонту, о чём вынесено решение соответствующей межведомственной комиссией, претендовать на внеочередное предоставление жилья собственник может не всегда. В том числе и обязательная выплата компенсации из средств федерального или местного бюджетов законодательством вообще не предусмотрена. Это скорее жест доброй воли со стороны районных либо региональных руководителей.

Среди условий, при которых погорельцы могут рассчитывать на новое жильё (причём, в виде социального найма, не в собственность): отсутствие вины в пожаре и отсутствие страховки. Если дом был застрахован, государство точно не будет считать себя обязанным помогать (у Клейбергов не застрахован).

Также важным является то обстоятельство, что гражданин не предпринимает действий, направленных на восстановление своего жилья, при такой возможности. Сюда теоретически может подпадать и отказ профессора от «квартиры с крысами» в дальней деревне, равно, как и отказ от покупки новой квартиры «по себестоимости», предложенной министерством строительного комплекса и ЖКХ Подмосковья.

В то же время адвокат Елена Николаева отмечает, что пострадавший всё сделал правильно.

– Если бы согласился на ту квартиру без пола и с крысами, застрял бы там навсегда, – комментирует она. – Обычно практикуется предоставление потерявшим жильё не идеальных условий, но, по крайней мере, до трёх разных вариантов. Если уже и третий вариант не подошёл, тогда – да, государство считает, что выполнило свои обязательства, а человек сам отказался от его помощи. В данном случае я бы посоветовала такому человеку начать защищать свои права в суде, это единственный выход.

Среди «сильных» позиций Юрия Клейберга она назвала фактор шаровой молнии, то есть, явного отсутствия вины нашего собеседника в пожаре. Однако это лишь один аргумент, с помощью которых опытные юристы могут попытаться склонить чашу весов на его сторону.

 

                   Кирилл Кудрин, «Конкретно.ру», фото из личного архива