Мужских коллекций пока не предвидится

– У нас никто не шьет мужскую одежду, потому что она очень плохо продается. Ею не поиграешь. Хотя желающих купить на самом деле достаточно. Доходит до того, что звонит знакомый адвокат и просит консультации – у кого шить костюм. Ему хочется, чтобы такого больше не было. Модельеру же нужно показать коллекцию, а затем вещь тиражировать на продажу. Женщины, что ни говори, чаще покупают одежду. В результате мужские модели невыгодно продавать, так как потребность в них намного меньше. Раньше их шил Олег Бирюков, теперь перестал и он. Видимо, этот вопрос так и останется решаемым лишь в режиме ателье.
<z>– Вы говорите – ателье, а ведь раньше мы так и шили, неужели этот бизнес – изготовление дорогой одежды «от…» и ее продажа – имеет все шансы развиваться?</z>
– Да, да, да… Три года мы в этом бизнесе, и отчетливо видно, что он движется семимильными шагами. Три года назад никто не знал, что такое русский дизайн, было лишь понятие – ателье, а сейчас уже звучат российские торговые марки: «Веретено», «Киселенко», «Бунакова, Хохлов», «Погорецкая». Наши модельеры делают от-кутюрные вещи, выпускают по нескольку линий одежды prкt-a-porter, дважды в год делают сезонные коллекции, демонстрируя это профессионалам на проекте «Дефиле на Неве». Все это – уже европейский подход к развитию индустрии отечественной моды! В результате – в моем магазине продажи незначительно, но растут!
<z>– Это миф, или действительно одна крупная продажа дорогой вещи в месяц делает кассу всему бутику?</z>
– Я считаю, что цена вещи от российских модельеров в 200–300 долларов и выше – совершенно реальная для эксклюзивной модели, а на остальное есть рынок, где в изобилии растиражированные в сумасшедшем количестве вещи. Я продаю одежду, объясняя покупательнице, что эта вещь – одна в нашем городе, а то и в мире. Естественно, что моя аудитория – это женщины, которые могут себе позволить потратить раз в месяц 500–600 долларов на одежду, но их надо привлекать определенным образом – показы, презентации. Я сама ношу одежду, которая продается здесь, – и нет человека, который бы при встрече не спрашивал: «От кого?»
Проект «Дефиле на Неве» само по себе мероприятие некоммерческое, т.к. билеты на показы не продаются. Тем не менее выгода огромна: чем больше людей придут на показ, тем больше придут ко мне в магазин на следующий день. Вот эти вещи с подиума! Наценка у меня 60–80 процентов. Если у дизайнера вещь стоит 100 долларов, то у меня – 160 (я их беру на реализацию на месяц). Эти шестьдесят раскидываются на нужды производства. Простите меня, но только аренда помещения в центре составляет более 2 тысяч долларов в месяц. Поэтому и наторговывать меньше этой суммы я не имею права; пока, правда, не получается, но я установила для себя определенный срок для развития процесса. Хотя магазину уже 3 года, я, являясь владелицей, сама управляю всего 6 месяцев.
<z>– Зачем такие сложности, вы экономист, проработавший по специальности не один год, можно, наверное, найти своей энергии и знаниям другое, более доходное применение?</z>
– Любое новое дело требует периода для раскрутки: кредит, продвижение, реклама – медленно, но мой бизнес с каждым годом все больше продвигается. Растет выручка. Конечно, можно на таком «рублевом» месте устроить бистро для студентов, рюмочную, пышечную… А с магазином я сначала хотела попробовать несколько месяцев, а ввязалась и стало так интересно, что уже непросто расстаться с любимым занятием. Возможно, позже будет интересно что-то другое, но одежда от русского дизайнера сейчас это то, во что я вложила свою душу и деньги.
<z>– Как удается одной охватить масштаб «Дефиле», к тому же вы разошлись со своим партнером, но тем не менее осеннее мероприятие было признано самым лучшим за всю его историю?</z>
– В Петербурге очень сложно найти деньги на проведение любого подобного события. Три тысячи долларов для питерских спонсоров – это много, на следующий сезон будем искать деньги в Москве, там это все же проще. Деньги на проведение в любом случае находятся, как-то спасают и членские взносы дизайнеров.
Главное – донести до всех, насколько это мероприятие важное, необходимо отслеживать, как растут наши дизайнеры. Этой осенью мне даже пришлось найти кредит, но сделать тот уровень, который я хотела. Для меня главное или хорошо делать, или не делать вообще, режим экономии не мой формат. Понимаете, если снимать зал, то приглашать 500 человек, а не 100. Это тоже определенный бизнес – планку надо постоянно поднимать, и ни в коем случае не дать ей опуститься. У меня есть свои амбиции, я не хочу, образно говоря, чтобы пахло туалетом в том зале, где я провожу мероприятие. Это амбиции, но без них дело не может стать успешным.
<z>– Амбиции недешево обходятся во всех смыслах….</z>
– В этом бизнесе есть очень четкая иерархия. Допустим, «Модный дом» Татьяны Котеговой, просуществовавший в наших условиях уже 10 лет, заслуживает только уважения. Если же после нее на этом же подиуме через два часа показывают слабую коллекцию дизайнера-модельера, которому всего 18 лет (как говорится, одно лекало и 40 моделей), он получает то же самое количество паблисити, что и именитый мастер… Несправедливость. Мэтры не собираются играть роль паровоза, тянущего на себе, – они амбициозны, я это уважаю.
Участие в «Дефиле» нужно заслужить, без всяких обид. Мы очень любим дебютантов в проекте, но коллекция должна быть професионально интересна публике.
<z>– В чем же роль байеров и их заслуга перед prкt-a-porter?</z>
– У нас байеры только начинают разворачиваться. Раньше на показах вообще не было представителей магазинов, на последних же неделях prкt-a-porter уже люднее в этом смысле. Мы осенью первый раз попытались провести шоу-рум, своеобразный день закупки одежды у модельера. И я рада, что это в принципе состоялось, представителей магазинов было немного, но это все прививается. Практика шоу-рума подразумевает, что я за «воссоединение» бутика и дизайнера получаю процент от сделанного заказа. Пока мне достаточно, чтобы магазины просто приходили и смотрели, – им никто не навязывает плохого, возьмите хорошее и недорого, с подиума, специально для вас..
Мы наконец-то пришли к узнаваемости отечественного модельера. Есть 20–30 имен, узнаваемых с полуслова. Знатоки сразу встрепенутся при именах Парфенова, Ахмадуллина, Котегова, Танцурина, Киселенко, Бирюков, Анисимов. Вещи Лили Киселенко, Лили Пустовит, Александра Арнгольда и многих других наших модельеров достигли уровня известных европейских брендов, я имею в виду качество пошива, разнообразие тканей, оригинальность конструкций и деталей.

"Наша Версия на Неве", № 3, от 27.01.2003