Ирина Дрозденко: «Мы готовим будущее производственной культуры региона»

Уже через несколько дней выпускники «Мультицентра социальной и трудовой интеграции» во Всеволожске получат свидетельства о профессиональном образовании по специальности рабочий или служащий. Правда, этот выпуск будет не совсем обычным.

Единственное региональное учебное заведение для молодых инвалидов работает больше года, с тех пор 183 ученика получили здесь рабочие специальности «Швея», «Обувщик по ремонту обуви», «Оператор ЭВМ». Этой же осенью преподаватели Мультицентра подготовили первых ремесленников – мастеров по керамике и бересте, чьи изделия ручной работы будут представлены в «Сувенирной лавке», открытой в здании правительства Ленинградской области. А это уже первые шаги к своему делу.

Теперь в планах руководства – создать на базе заведения полноценный предпринимательский курс, где ребята смогут получить не только навыки работы с керамикой, берестой, швейного и обувного дела, но и узнать, как составить бизнес-план, и определить первые шаги для развития своего дела.

Об этом, а также о проблемах трудоустройства людей с инвалидностью, их мотивации и свободе выбора, корреспондент «Конкретно.ру» поговорил с основателем и директором Мультицентра, руководителем благотворительного фонда «Место под солнцем» Ириной Дрозденко.

– Ирина Григорьевна, в декабре вас наградили медалью «Спешите делать добро», которая вручается за достижения в области защиты прав и свобод человека. А что вас больше всего коробит в отношении к инвалидам?

– Покупка «индульгенций». Это проявляется не только по отношению к инвалидам, но и к воспитанникам детских домов, коррекционных интернатов. В основном, от них все пытаются откупиться – телефонами, одеждой, поездками.

Внутри меня всегда будет сидеть антагонизм к этим «караванам» сладких подарков, которые ты сам никогда не разрешил бы есть своим детям. Потому что им необходимо всё самое полезное и экологичное. А отправлять к каждому празднику в детский дом «химозные» конфеты – вроде как проявлять заботу и гуманность. Ты добрый, а у детей гнилые зубы.

Ещё больше меня «умиляют» ящики для «сбрасывания ответственности» – это такие боксы для сбора пожертвований. Иногда думаю: вот вы все такие взрослые, хорошие люди, демонстрируете свою готовность помочь. А вам интересно, куда потом пойдут эти деньги? Как и для чего их используют? В конечном счете, от этого интереса и зависит – морален или аморален ваш поступок. Понятно, я стараюсь не распространяться об этих мыслях, потому что людям в принципе свойственна такая позиция. Если ещё и упрекать их, героем дня ты явно не станешь.

– Какую альтернативу этой «гуманности» вы предлагаете?

– Более разумно и эффективно распоряжаться своими финансовыми средствами. Прежде всего, узнать, что действительно необходимо конкретному ребёнку. Контролировать освоение денег, если действительно хочешь помочь. Наконец, посвятить несколько часов людям, которые так нуждаются в истинной заботе и помощи.

Один из проектов нашего Центра – «365 дней надежды». В Ленобласти много крупных организаций, неужели там не найдётся сотрудника, который хотя бы раз в год сможет приехать в тот же психоневрологический интернат, провести день с ребятами? Поговорить, поиграть на гитаре, показать, что сам умеешь хорошо делать. Думаю, это в корне изменит и психологическую ситуацию в ПНИ, и отношение к инвалидам в душе многих людей.

– Мультицентр специализируется на обучении особых молодых людей. В каком психологическом состоянии приезжают к вам ученики тех же ПНИ?

– Надо понимать, что они живут в местах, где царит почти армейская дисциплина. За поведенческие отклонения, которые зачастую оценивает нянечка, а не специалист-невролог, их могут отправить в психиатрическую больницу. После трех дней под тяжёлыми препаратами, вернуть молодого человека в человеческое состояние очень сложно. Фактически, это зона. Подчеркну, что такие порядки царят не везде. В области прошла ротация кадров, появилось много здравомыслящих ответственных руководителей. Но всё-таки к нам на обучение поступает мало раскрепощённых и свободных личностей.

Ещё не будучи руководителем Мультицентра, я заехала познакомиться с учениками, прошлась по комнатам. У некоторых девочек на полках увидела флаконы с моющим средством для посуды. Я очень удивилась, и спросила, зачем они привезли это? Ведь всё есть на кухне. Дети «просветили» меня, что «Фейри» – это шампунь, которым они моют голову. Было очень стыдно. Разумеется, не за ребят, а за тех, кто глумится, пользуясь их беспомощностью.

Другой показательный случай. Недавно проходила обучение женщина, которая, как оказалось, не ела почти неделю. Выяснилось, что у нее диабет, но в медицинских документах это не отразили. Всё, чем питались остальные ученики, ей было нельзя. Она молчала. Потому что искренне верила: мы сразу же отчислим её, если узнаем правду. В этом примере, наверное, и заключён ответ на ваш вопрос. Люди не верят в заботу. Они привыкли, что в случае проблем их убирают, как ненужный механизм.

Скоро мы поедем в интернаты поздравлять выпускников Мультицентра с Новым годом. Возможно, это нехорошо с моей стороны, но я уже предупредила руководство ПНИ: если не найду кого-то из наших ребят, праздник будем встречать в психушке втроём.

– Как вы мотивируете таких ребят поверить, что они не просто «механизмы»?

– Прежде всего, мы готовим не стекломоев, горничных или уборщиц. А будущее производственной культуры нашего региона. Когда посетителям поликлиники по сапогам валтузят грязной шваброй, растирая грязную воду, они должны знать, что такому мытью полов есть альтернатива. Например, эстетичная мобильная моющая станция, которая чистит пол приятно пахнущим антибактериальным раствором.

К сожалению, в российском обществе ещё не привита культура современного труда. За границей я часто фотографирую клининговые бригады в аэропортах. Кто такие «уборщики» того же Парижа? Это здоровенные мужики в фирменных комбинезонах, с перевозными станциями. Весь инструмент красиво сложен, отмаркирован по цвету. Показываю эти фотографии ребятам, у них загораются глаза, и юноши с интересом осваивают специальность оператора поломоечных машин. Ведь это звучит гордо! По сути, ты водитель, который работает с техникой на большой комфортной площади: торговый центр, вокзал, аэропорт.

Наверное, главная мотивация – это среда, которая тебя окружает. Я уже не говорю, что труд даёт ребятам возможность почувствовать себя полноценными людьми. Это очень много, когда у тебя в кармане больше, чем просто пенсия по инвалидности. И ты можешь купить себе дезодорант, туалетную воду, пусть и недорогую.

– Такое понятие как свобода выбора инвалида – насколько оно применимо к труду и нашему законодательству?

– Как бы кощунственно это ни звучало, мы не можем говорить о свободном выборе. Это иллюзия.

Законодательство определяет для каждого человека с инвалидностью индивидуальную программу реабилитации – ИПР или ИПРА (расширенная программа – прим. ред.). Это разработанный на основании нормативно-правовых актов медико-социальной экспертизы документ. Он включает в себя комплекс реабилитационных мероприятий, которые оптимальны для конкретного человека. Внутри этих документов прописаны три степени ограничения с дифференциацией, которые определяют, чем можно заниматься, а чем нельзя.

Если мы игнорируем эти показатели, значит, выбрасываем деньги на ветер. Ни один грамотный работодатель не примет сотрудника на должность, которая ему категорически противопоказана. Потому что в случае ухудшения здоровья, его ждёт прокуратура, суд и пожизненная компенсация инвалиду. В каком-то смысле ограничение здоровья – это судьба. Но я всегда говорю ученикам: вы можете корректировать её.

Например, ходить на комиссии, добиваться внесения изменений в ИПР. Параллельно нам нужно расширять количество специальностей и модулей внутри них. Так, мы разбили направление «Уборщик служебных помещений» по нескольким модулям и определили допуск к физическим нагрузкам.

– В 2017 году центры занятости России планируют трудоустроить до 300 тысяч инвалидов – это уже официально объявленные цифры. На ваш взгляд, такая цель достижима?

– Статистика по России сегодня во многом не соответствует действительности. Обычно центры занятости публикуют процент трудоустраиваемых от общего количества вставших на учёт. Но фокус в том, что инвалидов на учёт они стараются не ставить. Как полиция избавляется от «глухарей», ведь нераскрытые дела «портят» статистику. Также поступают с инвалидами – соцслужбы стремятся не вешать на себя «глухарей» в лице людей с ограниченными возможностями. Поэтому для многих из них эта дверь заколочена.

Другое дело, что с документами Мультицентра, да ещё с моей помощью, на учёт в нашем регионе их поставят. Учреждение получает государственные деньги. И если мы выдали диплом выпускнику, а вы его разворачиваете, следовательно, перечеркиваете нашу работу – объясняю я сотрудникам центров занятости. Думаю, что в Ленинградской области цифры действительно повысятся, по крайней мере «латентных» отказов станет меньше.

– Прибегаете к «административному ресурсу»?

– Когда я стала руководителем, поняла, как было непросто моим предшественникам. Но есть один непреложный факт – могу более эффективно и быстро развернуть этот проект. Ни о какой связи с фамилией говорить не надо. Ты просто подписываешь документ, и словно по волшебству это помогает снять проблемы детей.

Недавно я позвонила директору одного из ПНИ, и мы оперативно решили вопрос денег на автобус, из-за отсутствия которых мальчик не мог ездить на обучение в Мультицентр. Фонд «Место под солнцем» просто перевёл на карту воспитанника одну тысячу рублей. Это административный ресурс? Наверное. Но мне не стыдно за него.

Если бы я использовала возможности для политического самовыдвижения, могли бы возникнуть вопросы. Но когда прикладываешь силы к раскрутке маховика, который поможет ребятам ощутить свой трудовой потенциал, почувствовать себя полезными обществу, это совсем другое дело...

– Диплом вашего Мультицентра – гарантия последующего трудоустройства для выпускников?

– В своё время именно я ввела невыполнимую шкалу оценки эффективности заведения. Она измерялась количеством трудоустроенных ребят по специальности, работающих не менее полугода на момент исследования. Понятно, что предыдущее руководство справиться с этим не могло. Поставленную планку мы тоже пока не взяли. Но это та цель, ради которой создавалось учреждение.

И в СССР, и в России всегда практиковалось штампование ненужных кадров. Нашей задачей не является подготовка человека в никуда, его должны трудоустроить по обученной специальности. Поэтому, принимая ученика на входе, мы знаем, в какую дверь он выйдет.

Мультицентр часто готовит кадры под конкретного заказчика. Поэтому весь период обучения (от двух до шести месяцев) мы находимся в постоянном контакте с работодателем. Например, он может приехать на итоговую аттестацию, попросить выполнить работу, чтобы увидеть специалиста, который придёт к нему.

Наши выпускники в первую очередь ориентированы на ручной труд, на рабочие специальности, в рамках региона. И именно эти специальности пригодны как ниши. Никто ведь не поедет из Лодейного поля в Петербург ремонтировать сапоги. Поэтому ребята осваивают начальный уровень – заплатка, замена молнии, постановка набоек.

В моих планах – создать на базе учебного заведения предпринимательский курс. Разумеется, вначале ребятам будет непросто. Здесь им дают уверенность в силах, а на выходе они столкнутся с разными людьми. Но есть родственники, друзья, знакомые, которые, увидев потенциал, возможно, будут готовы начать бизнес вместе. Или же взять к себе на работу.

– На организацию одного рабочего места для инвалида областное правительство сегодня готово выделять предпринимателям по 500 тысяч рублей. Эти деньги всегда используются по назначению?

– На мой взгляд, здесь нарушен баланс. В бизнесе субсидии часто не осваиваются, предприниматели не выбирают положенные миллионы из бюджета. Зачастую трудоустройство происходит формально. А когда инвалида устраивает государственное учреждение, оно не получает ничего. Хотя там ребята больше всего защищены.

Если бы часть средств была перераспределена между теми же ПНИ, это позволило бы обновить материально-техническую базу заведений. Вы видели когда-нибудь прачечные в этих интернатах? Сушильный агрегат – это ржавый кусок металла, на который слой за слоем кладутся простыни. Зимой они гниют. Летом – вялятся. Вентиляторы не работают с 90-х годов, принудительная подача воздуха отсутствует. Жаль, что у меня не было фотоаппарата во время посещения одной из таких прачечных. Я бы потрясла воображение граждан.

– Работы ваших учеников уже представлены в «Сувенирной лавке» Дома правительства Ленинградской области. Насколько они конкурентоспособны на свободном рынке?

– Как только мы научимся отделять поделки от изделий, сразу поймем отличие нашего учреждения от реабилитационного центра и коррекционных школ. Здесь ребята обучаются именно навыкам, которые позволяют делать конкурентоспособную авторскую продукцию.

Разумеется, её нужно где-то сбывать. Определённую часть у нас готово забирать под реализацию Музейное агентство области, часть реализуем через свою первую «лавку». В то же время мы пытаемся возродить ремесленную гильдию, которая, к большому сожалению, в Ленобласти не сохранилась. Делаю это, в том числе из «эгоистических соображений», чтобы дать работу выпускникам. Первые наши подмастерья получают дипломы уже 28 декабря.

 

              Беседовала Алла Серова, «Конкретно.ру», фото rg.ru и автора