«Нас низвели до уровня крепостных…»

Сотрудники Санкт-Петербургского государственного университета обвиняют руководство вуза в «суперприбылях», нарушении трудового законодательства, репрессиях против неугодных преподавателей, а также в обмане общественности относительно истинных зарплат профессорско-преподавательского состава. Об атмосфере, сложившейся в старейшем вузе страны, «Конкретно.ру» рассказал профессор Евгений Александрович Курашов, который был уволен с кафедры экологической безопасности Института наук о Земле СПбГУ в декабре

– Во время проведения глобальной встречи выпускников СПбГУ «Реюнион»-2017 вы стояли в пикете с плакатом, извещающем о репрессиях против сотрудников. Это не первая публичная акция преподавателей с претензиями в адрес руководства учебного заведения. Что заставило вас выйти на улицу?

– Продолжающаяся политика беспредела в отношении сотрудников СПбГУ, процесса обучения и науки как таковой. Мы несколько лет наблюдаем за массовыми нарушениями трудового законодательства, репрессиями против «неудобных» преподавателей и запутанной системой перераспределения денежных потоков. Можно только догадываться о целях администрации Николая Кропачева (ректор СПбГУ с 2008 года – РЕД.). Но очевидно, что они, в основном, лежат не в плоскости научного будущего страны, а в сфере материальных интересов команды, которая работает с ректором.

Как вы знаете, семь лет назад наш вуз наряду с МГУ получил особый статус уникального научно-образовательного комплекса. Сегодня государство выделяет огромные средства на развитие Университета. Есть веские основания полагать, что существенная часть денег оседает в карманах «эффективных» менеджеров, которые взяли бразды управления старейшим вузом в 2008 году.

– Но «менеджеры» обвиняют именно митингующих якобы в неэффективной работе…

– Начнем с нарушений трудового права. В 2008 году все договоры с профессорско-преподавательским составом были расторгнуты. Нам объяснили, что внутриведомственные университетские нормативы перестали соответствовать действующему законодательству. В результате бессрочные договоры у многих сотрудников были заменены временными, в основном, на пять лет. Об этом писали СМИ.

Сейчас же договоры часто заключают всего на год. Это полностью нарушает естественный цикл подготовки студента. Однако многие преподаватели работают на своих кафедрах, одновременно являясь сотрудниками ресурсного центра и ещё многих структур. Соответственно, в отчётах вы не увидите какого-то кадрового недостатка, цифрами можно жонглировать как угодно. Сложно сказать, сколько людей уволилось за последние годы: эта информация засекречена.

«Экономию» фонда заработных плат в Университете обслуживает весьма хитроумная схема. Например, в декабре 2016 года мне не продлили трудовой договор с замечательной мотивировкой: в администрации сообщили, что вуз не обязан нанимать меня на работу. И вообще это дело руководства, кого брать, а кого увольнять.

При этом никого не волнует, что оказались грубо нарушены права студентов на качественное образование. Ведь меня уволили прямо посредине учебного года. Остались незаконченными чтения курсов, проведение практик, студенты лишились научного руководства… Подобные нормы и правила, граничащие с произволом, действуют в частных компаниях, но никак не могут распространяться на государственное учреждение! У нас не феодализм и мы работаем не на ректора, а на государство. Но я проясню, для чего это делается.

После увольнения выяснилось: необходимо провести незавершенные семинары по курсу геоэкологического мониторинга и принять экзамены по двум моим курсам, прочитанным в осенний семестр. Именно поэтому со мной были заключены гражданско-правовые договора на проведение семинара и приём одного из экзаменов.

Разумеется, оформление трудовых отношений по форме гражданско-правового договора существенно нарушают права, как работника, так и интересы государства. Ведь получается, что теперь я подрядчик, который, во-первых, не обязан подчиняться локальным университетским актам. А во-вторых, может прибегнуть к помощи «субподрядчика» и попросить прочитать лекцию или принять экзамен какого-нибудь «хорошего человека». Это, конечно, дико и разрушительно для университетской системы образования. Судя по номерам моих документов от 10 и 23 января, в промежутке между ними в Университете было заключено уже 150 подобных гражданско-правовых договоров.

– Ректорат не понимает это, считая систему эффективной?

– Думаю, что дело не в этом. Будучи профессором, работая на полставки, я получал примерно 25 тысяч рублей в месяц. По «договору об оказании услуг» – за январь заработал пять тысяч рублей. «Экономия» бюджетных средств налицо. В чьих карманах оседает разница? Можно только строить догадки.

Сегодня я сужусь, чтобы признать трудовые отношения с СПбГУ достойными полноценного трудового договора. В суде представители администрации вуза без тени смущения заявили: гражданско-правовые документы были оформлены… по просьбам студентов. Что, разумеется, ложь. Это инициатива работодателя, выход, найденный ими под давлением учащихся.

Когда студенты третьего курса узнали, что меня увольняют, они вышли на серию одиночных пикетов в поддержку и пригрозили массовой неявкой на экзамен. Требовали отменить увольнение. Для второкурсников, у которых я также читал курс лекций по аутэкологии, нашли специалиста в области экологии моего научно-преподавательского уровня. Я опасался провокаций, но к счастью, их не случилось. Человек, который принимал экзамен, напротив, просил мне передать, что никогда не видел столь хорошего уровня подготовки учащихся по этому предмету.

– Цифры, которые вы называете, не бьются с официальной позицией вуза. На последней встрече выпускников администрация СПбГУ отчиталась о средних зарплатах в более чем 100 тысяч рублей у профессоров.

– Ключевое слово – средних. Мы подходим ко второму блоку нашей беседы – перераспределение финансовых потоков.

Сегодня в СПбГУ разрушается классическая университетская структура факультетов. Некоторые из них уже заменены так называемыми «институтами». Например, факультет географии и геоэкологии, а также геологический факультет в 2014 году превратили в единый Институт наук о Земле (ИНоЗ). И многие не понимают, в чём тут дело. Поясню, что раньше внутри вуза существовали НИИ, но это, разумеется, не имеет никакого отношения к нынешним реформам. Между тем разница между факультетом и подменившим его «институтом» принципиальна.

Факультет возглавляет декан, которого избирает коллектив – перед людьми он и несёт ответственность. Сегодняшние директора «институтов» – это наместники, назначаемые лично Николаем Кропачевым.

Например, вы нигде не найдёте приказа за подписью главы Института наук о Земле Кирилла Чистякова. Практически все распорядительные документы подписывает начальник Главного управления по организации работы с персоналом Владимир Еремеев. По сути, директор – это номинальная должность, которую используют для перераспределения финансовых ресурсов и проведения в жизнь политики ректората.

Так, вступление в должность директора ИНоЗ Сергея Аплонова в 2014 году по времени совпало с очередной «реформой»: большинство сотрудников бывшего географического факультета перестали получать премии. Ситуация не изменилась и с приходом нового руководства в 2016 году.

Зарплата преподавателей складывается из трёх составляющих – должностного оклада, компенсационных и стимулирующих выплат. Согласно «Временному положению об оплате труда работников федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет» от 2008 года с изменениями от 2012-го, верхний предел премиальных не ограничен. И если раньше заведующие кафедрами «размазывали» премиальный фонд (по словам Сергея Аплонова), то теперь многим людям вовсе перестали выплачивать эти деньги.

Параллельно многомиллионные премии начали получать лица, поставленные ректором на ключевые административные посты. Понятно, что предоставить внятные бумаги по этому поводу мы не можем, это закрытая информация. Кроме того, часть людей, которые относятся к ректорату, не состоят или вышли из профсоюза, чтобы невозможно было по членским взносам определить получаемые ими суммы. Но как следствие такой политики, уровень жизни обычных сотрудников резко упал. В преддверии «Реюниона», администрация действительно рапортовала, что средняя зарплата профессора составляет 103 тысячи рублей, а доцента – 66 тысяч. И это правда, которая, впрочем, не имеет ничего общего с реальными зарплатами сотрудников. По разным должностям они ниже указанных средних зарплат в два-четыре раза.

Как говорится, существует три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Из чего складываются эти высокие средние цифры? Например, по некоторым сведениям Институт наук о Земле за 2016 год получил на выплату годовых премий сумму около 20 миллионов рублей. Это примерно на триста человек. Но многие из сотрудников никаких премиальных не увидели. Если мы возьмём двадцать-тридцать профессоров с зарплатой в пятьдесят тысяч рублей и директора Института наук о Земле, который также является профессором с гигантской премией, то в среднем и получим примерно по сто с лишним тысяч рублей на одного профессора. Не поспоришь.

– Расскажите о причинах, по которым с вами не продлили контракт?

– Я поддержал коллегу – доцента бывшего географического факультета Сергея Хрущева. В 2015 году 52 преподавателя подписали обращение к ректору с просьбой восстановить факультет географии и геоэкологии. Была создана комиссия для рассмотрения этого вопроса, в неё включили и Сергея Андреевича. Но ему практически не удалось поработать, поскольку Хрущев был уволен. В итоге, абсолютно ангажированная комиссия решила, что восстанавливать факультет нецелесообразно.

Прошлой осенью Сергей был переизбран доцентом кафедры региональной политики и политической географии решением Учёного совета Института наук о Земле. Но случилось невероятное. Оказалось, что на эту должность также претендует сотрудник Пномпеньского института наук о Земле, – Джузеппе Сирелла, итальянец. И голосование по его просьбе было перенесено на Учёный совет СПбГУ. Якобы своё желание он выразил письменно. Я говорю – якобы, потому что кандидат не знает русского языка. А письмо, которое всем показали на суде, было написано на русском.

В итоге, руководство университета организовало новое голосование на Учёном совете СПбГУ. Там никто не набрал необходимого числа голосов. Тогда и Хрущеву, и итальянскому специалисту было предложено работать доцентами на полставки. Как будет преподавать итальянец, я не понимаю. Его видели в СПбГУ один раз, в декабре 2016 года, когда он прочитал единственную лекцию. Но все курсы Сергея Хрущева должны преподаваться на русском! Кроме того, Джузеппе Сирелла, фактически, является специалистом несколько в другой области, чем того требовали условия конкурса. Хрущев от «почётной» полставки отказался. И оспаривает решение ректора в суде. Судебный процесс в настоящее время почему-то планируется продолжить в закрытом порядке, что очень странно.

Несомненно, это безумие – расставаться с такими людьми. Сергей Хрущев имеет диплом лучшего преподавателя университета за лекторское мастерство, подписанный самим Николаем Кропачевым. Но здесь мы подходим к теме репрессий против неугодных преподавателей.

В вузе сложилась практика, когда любой человек, высказывающий недовольство действующими порядками или учебным процессом, тут же попадает в чёрный список. Фактически сотрудники низведены до уровня крепостных крестьян, с которыми можно сделать всё, что угодно. Очередной виток противостояния преподавателей и ректората начался после нескольких пикетов и митингов, в ходе которых мы выразили недовольство, в частности, слиянием факультетов.

Сразу же после просьбы восстановить географический факультет началась кампания по увольнению. Некоторые ушли сами. Для кого-то создали невыносимые условия. В методах администрация не гнушается ничем, опускаясь до вещей, неприличных для университетского, научного сообщества.

Например, моя коллега, преподаватель Кафедры экологической безопасности и устойчивого развития регионов, Юлия Крылова, обратилась к руководству вуза с просьбой разъяснить систему премиальных выплат. После чего на сайте учебного заведения была опубликована совершенно недопустимо унизительная и лживая статья под названием «Почему меня не премируют».

Юлию Крылову, доцента, автора многих научных работ, обвинили в том, что она плохой преподаватель и учёный, что у неё нет преподавательских часов, и почти отсутствуют публикации. Это откровенная ложь на грани с пасквилем. После обращения преподавателя в комиссию по этике, администрация не нашла ничего лучше, чем обвинить её в дисциплинарном правонарушении, суть которого, по их мнению, состояла в этом обращении.

Форменная травля Юлии Крыловой, беззаветно проработавшей в университете более пятнадцати лет и признанной в 2016 году лучшим преподавателем её кафедры, продолжается. Ещё одно дисциплинарное взыскание было наложено за то, что Крылова, якобы, отсутствовала на рабочем месте в течение 15 (!) минут, а спустя некоторое время ещё 20-ти. Вы скажете, такое просто невозможно. Вы ошибаетесь! В этом СПбГУ такое возможно!

Но мы почти бессильны. Откровенная ложь со стороны администрации СПбГУ обычно ничем не прикрыта. Они лгут, сознавая, что им ничего не будет и что суд в любом случае встанет на их сторону.

– Собирается ли руководство вуза заключать с Вами гражданско-правовые договоры на весну 2017 года?

– Планировалось заключение таких договоров на научное руководство курсовыми, дипломными и магистерскими работами студентов (таких всего пять человек). Но этот процесс был остановлен, как только администрация узнала о моем судебном иске к СПбГУ.

– Сколько бывших и настоящих сотрудников, по Вашим данным, принимает участие в судебных процессах против СПбГУ?

– Прямо сейчас одновременно с моим проходят ещё четыре таких процесса. Но, возможно, эти данные не полные, что-то я могу и не знать.

– Каким образом реформы сказались на эффективности университета?

– В университете существует ИАС – информационно-аналитическая система. Поскольку основным критерием успешной работы преподавателей СПбГУ являются научные публикации, все сотрудники университета обязаны заносить туда свои научные работы. Замечу, что в ИАС не фигурируют такие структуры как «институты». Там остались прежние факультеты. Поэтому легко сравнить публикационную активность до создания институтов и после.

Анализ данных публикационной активности показывает, что научная продуктивность географической части Инстиута наук о Земле после его создания существенно упала.

Так, согласно результатам, полученными непосредственно за два года перед созданием ИНоЗ (2013 и 2014 гг.), географами было опубликовано всего 935 научных работ, из них 396 статей в журналах. Отмечу, что публикации 2014 года хоть и входят формально в период существования ИНоЗ, но фактически были сделаны ещё на геофаке. И поданы в издательства до создания новой структуры. За 2015 и 2016 годы сотрудниками географической части ИНоЗ уже опубликовано 764 научных работы (из них 362 статьи в журналах).

Сравнение отдельных годов, когда факультет существовал в «чистом» виде (например, возьмём 2012 год) показывает ещё большую степень деградации географического направления в СПбГУ. Общее количество научных публикаций упало более, чем в два раза, а по статьям в 1,34 раза.

Что интересно, данная тенденция характерна не только для географов, но и для геологов. Они также стали получать существенно меньше научных результатов и публиковать их. Сравнение 2012 и 2016 годов по геологам показало высокую степень деградации публикационной активности (по всем публикациям снижение в 1,68 раза, по журнальным статьям – в 1,41 раза), а, следовательно, и научных исследований.

Это неудивительно в условиях, когда сотрудникам не платят денег, премий нет, и работать приходится в условиях краткосрочных контрактов. Какая здесь наука? Картина падения фиксируется и по всем бывшим факультетам, превращённым в институты. То есть ситуация почти катастрофична. Выход – вернуться к прежней, факультетской, классической структуре Университета.

 

               Беседовала Алла СЕРОВА