Вчера Региональная служба специального назначения (или как ее называют в ФСБ по имени наиболее многочисленного подразделения «ГРАД») встретила свое семнадцатилетие. Когда-то в питерском управлении была образована отдельная группа спецназа. Отсюда и имя – «ГРуппа Активных Действий). Потом она выросла в отряд. Профессиональный, хорошо вооруженный, умеющий выполнять самые неожиданные задачи и возвращаться на базу без боевых потерь.

Первым командиром был полковник Александр Крылов. Отряд под его началом прошел Первую чеченскую. Позднее боевое подразделение было преобразовано в отдельную службу, которую возглавил Ярослав Карташевич, начавший воевать еще в Афгане. Сегодня генерал Карташевич реализует себя в мирной жизни, создав структуру, чье имя очень похоже на короткое «град». Сменщиком стал его заместитель, полковник Александр Горнак. Он же – Филиппыч. Горнак, как и Карташевич, отвоевал в свое время «за речкой», а на службу в спецназе выпал на его долю Северный Кавказ и чеченские горы. Расстался Филиппыч с отрядом чуть больше года назад, снова передав бразды правления одному из ветеранов «ГРАДа» – Александру Крылову.

Нынешний командир когда-то стоял у истоков отряда. Потом воевал в его составе в Чечне, подался, было, «на гражданку», но судьба забросила снова под погоны и в Дагестан. Тем временем подрос Крылов-младший, окончил десантный институт в Рязани, и отправился служить в спецназ ФСБ, прямиком в Москву. Командиры отзываются о младшем Крылове, как о настоящем бойце, а его батя рулит теперь чекистским спецназом в Питере, снова и снова отправляясь в командировки на войну.

«ГРАД» по праву считается одним из наиболее подготовленных спецподразделений в России. За многолетнюю историю отряда из жизни ушел только Владимир Боченин, сказалась контузия, полученная несколькими годами раньше в Чечне. С каждым годом требования к кандидатам в РССН только ужесточаются. Спецназовцы в совершенстве знают минно-взрывное дело, прекрасно стреляют из многих видом вооружения, имеют постоянную парашютно-десантную и водолазную подготовку. Плюс ко всему перечисленному – в «ГРАДе» внимательно относятся к навыкам противодиверсионной работы, а аналитический отдел может спрогнозировать все нюансы возможной угрозы из воды, на суше и с воздуха, найдя адекватные меры для нейтрализации противника.

 

 

За плечами у чекистского спецназа – всего семнадцать лет. Или целых семнадцать лет, наполненных захватами, освобождениями, оперативными выездами и войной, войной, войной... За это время «ГРАД» не раз становился коллективным героем отечественных кинобоевиков, об отряде написаны книги, которые раскупаются огромными тиражами. Из «старичков» в отряде практически никого не осталось – слишком трудная работа выпадает на долю спецназа, а в «ГРАД» все стремится и стремится молодежь. Хотя скоро – очередная командировка...

    Ким Шипов, фото из архива спецназа «ГРАД»

 

Капитанский рейд. Август 2009

 

Летим... Рейс из Петербурга на Махачкалу оказался закрыт от посторонних глаз, как и наша предстоящая поездка. И хотя самолет уже стоял на летном поле, продажа билетов в кассах аэропорта «Пулково» была по-прежнему заблокирована. Будто Северный Кавказ – туристический рай, обещающий неземное блаженство и множество развлечений на все случаи жизни. Спасибо местному чекисту: по большому блату девушка в комнатке, запрятанной на самом верху аэровокзала, выправляет заветный билет. Потом мы сидим в ресторане, и наш провожатый вспоминает свою Чечню. До нашей осталось всего несколько часов…

 Дагестан

Махачкала… Горы. Два разбитых десантных ИЛа рядом со взлеткой, разбираемые на запчасти. Толпа гортанно кричащих таксистов, осадивших самолетный трап. Потрепанный ПАЗик, в который пытаются утрамбовать полсотни пассажиров. Тюбетейки. Жара… От здания аэропорта отделяется крепыш с АПС (автоматический пистолет Стечкина. – Прим. авт.) на поясе: Александр, вас встречаю. У тонированного «Форд Фокуса» еще один провожатый – Алексей. С таким же убедительным аргументом на ремне… На Чечню…

Мы с Капитаном направляемся проведать, как несет службу спецназ ФСБ. Капитан был здесь и в Первую, и во Вторую чеченскую. Потом служил в Дагестане. Знает буквально каждый километр дороги. С местными привычно здоровается: «Салам Алейкум!». Капитаном он стал много лет назад, когда пришел в спецназ. Это не звание – позывной, второе имя, которым окрестили за принадлежность в прошлой жизни к морю. Теперь Капитан возглавляет одно из боевых региональных подразделений, которое не вылезает из командировок на Северный Кавказ. Свой глок (австрийский самозарядный чудо-пистолет. – Прим. авт.) он привычно убирает в поясную сумку. Идет себе обычный мужик, едва ли не с авоськой на поясе. Правда, типично русский…

Александр и Алексей – «сомы». Так называют бойцов спецназа, которые официально проходят службу в подразделении оперативного сопровождения мероприятий. Оба из Ставрополья. Жили в соседних дворах. Как водится, отслужили срочную в российской армии. А потом завербовались по контракту в Чечню. Вот уже девять лет воюют с перерывом на обед, будучи сотрудниками Управления ФСБ по Чеченской Республике. Здесь почти все управление сформировано либо из офицеров, которых направили на постоянной основе служить на Северном Кавказе, либо из таких, как наши «сомы», контрактников…

Вообще-то на языке войны спецназовцев кличут «тяжелыми». Так говорят: возьми «тяжелых», и вперед! Сегодня, когда открытые боестолкновения стали редкими, основная тяжесть ликвидации боевиков ложится на них. Без лишнего шума, четко, профессионально. Приданные нам «тяжелые» – ребята с отменным чувством юмора. Со стороны, наверное, кажется, что мы выехали на пикник. И ерунда, что проезжаем мимо милицейского поста, расстрелянного несколько часов назад…

Вообще-то стреляют в Дагестане часто. С работой в этих местах тяжело. А безработному куда податься? Либо воровать нефть из нефтепровода, либо становиться боевиком. И хотя официально в республике как не было войны, так и нет, попасть в какую-нибудь передрягу не по своей вине довольно просто.

Хасавюрт… В августе 1996 года здесь заключили мир с дудаевцами. Помнится, многие наши, воевавшие тогда по приказу Родины, так и не поняли, как можно мириться с теми, кто резал головы пленным восемнадцатилетним пацанам. Потом снова была война. И поблизости стреляли по нашим дагестанские ваххабиты. Не город – сплошной базар. При населении в сто тридцать тысяч человек в Хасавюрте работает четыре десятка рынков, не считая бесконечного множества лавчонок. «Но повоевать есть где», – бросает кто-то из «тяжелых».

На трассе черная «Лада Приора», или по-здешнему «ласточка», прямо перед нами подрезает КАМАЗ. В ответ джигит-камазист устремляется вдогонку по пыльной обочине. Километров пять на дороге разворачивается настоящий боевик – погоня, вытеснение на встречку, перемигивание и переругивание. КАМАЗ прет, словно участвует в «Кэмэл-трофи». «Ласточка» виртуозно подставляет ему свои бока. Перед чеченской границей грузовик резко уходит направо. «Лада Приора» с проворотом ныряет за ним, из машины выскакивает разгоряченный «наездник», видимо, собираясь голыми руками свернуть КАМАЗу кабину. Из грузовика лениво спрыгивают трое с монтировками… Кавказ, понимаешь…

«Салам Алейкум!» – приветствует Капитан хозяйку придорожного кафе. Место разведанное. По крайней мере, не отравят. Из еды – только пельмени. И никакой свинины. На нас недружелюбно косятся из угла. Чеченцы. На армейском жаргоне «чехи». Четверо вооруженных русских – не слишком приятная встреча. Машины с 95-м регионом на номерных знаках настороженно отъезжают в сторону поста ДПС.

Бетонные блоки. Мешки с песком вместо окон. Колючая проволока. С десяток хмурых дагестанских милиционеров, экипированных на войну. Мост через реку Аксай. Впереди Чечня…

 Чечня

На другом берегу реки нашу машину обшаривают взглядами чеченские рейнджеры в черных беретах. Они вооружены с ног до головы – кажется, только и ждут драки. Нам проще – «непроверяйка» на лобовое стекло, и чеченцы разочарованно отворачиваются в поисках более легкой добычи.

Дорога – что зеркало. Трасса Петербург – Москва отдыхает. Зато то и дело встречаются передвижные посты здешних гаишников. И заправки, заправки, заправки. АЗС расположены буквально друг на друге. У каждой – небольшой минарет с полумесяцем и молельня на несколько человек. Ислам повсюду… Скоро Гудермес… Мы едем в ночь. Навстречу, через одну, проносятся тонированные «ласточки». Ощущение, будто каждые несколько минут идешь в лобовую атаку. Правила дорожного движения здесь презирают как данность. И если уж бьются, так по-мужски – насмерть…

Ниже, за обочиной дороги – пустота. Черная пустота, которую невозможно определить. Капитан одобрительно хмыкает: грамотная светомаскировка. В пустоте скрылась бригада внутренних войск. Целый городок с казармами и бронетехникой. Но попробуй – дотянись… Утром «вованы» (военнослужащие внутренних войск. – Прим. авт.) выйдут на несение службы. Трасса перекроется мобильными блокпостами. Русские лица под касками…

Гудермес… Огромные портреты обоих Кадыровых вместе с Путиным – благодаря компьютерному фотошопу. Зажиточные дома вдоль дороги. «Вайнахтелеком» – салон сотовой связи. Крикливое кафе «Чай в двоем». Кто он такой «двой» – непонятно, зато в ногу с эстрадной модой. Скромный магазин с броской вывеской «супермаркет Эмираты»…

Город вычищен идеально, практически по-заграничному. В центре – крепость главы местной администрации. Рассказывают, когда Рамзану Кадырову нашептали о том, что гудермесский глава неверен нынешнему режиму, тот подогнал к укрепленному дому целую армию. Но выяснилось, что стены выдержат гранатометный удар, а для штурма крепости потребуются лестницы. Охрана городского главы выставила по периметру пулеметы, и кадыровцам пришлось убираться восвояси. Впоследствии оказалось, что слух о предательстве был враньем, и чеченский президент в качестве извинения подогнал к дому-крепости «Хаммер». В подарок.

В сторону от города уходит дорога в резиденцию Рамзана. По словам самих чеченцев, это здешний рай. С восторженным придыханием говорят о павлинах и тиграх, о рукотворном озере с прозрачной водой и президентском ипподроме, на котором устраивают престижные скачки. Любые подходы к «рамзанову царству» охраняют свирепые гвардейцы. А мы пролетаем ночной Гудермес… Скоро Грозный…

 Грозный

Столица Чечни встречает нас огромным глобусом на ножке, по экватору которого гордо значится: «Грозный – центр мира». Неофициально помпезную конструкцию называют Чупа-чупсом. Как-то стихия сорвала глобус с места. Один из наших «сомов» мимоходом подмечает: мужики между собой пари держали – на сколько метров в сторону Чупа-чупс откатится… Площадь Минутка. Сколько крови пролито на этих нескольких сотнях метров…

Руины сохранились только на кадрах телехроники и фотографиях из личных архивов. Нынешняя Минутка – это фешенебельные здания. Как и положено – стекло и бетон… Вот он – мост у площади, под которым в октябре 1995 года был взорван командующий Объединенной группировкой федеральных войск в Чечне генерал-лейтенант Анатолий Романов. С тех пор мужественный генерал борется за жизнь в Главном военном клиническом госпитале имени Бурденко. А сам мост назвали Романовским. Мы ныряем под него. Еще пара перекрестков…

Несколько общежитий для сотрудников Управления ФСБ по Чеченской Республике располагаются рядом со зданием оплота борьбы с терроризмом. Шутки в сторону – пропускной режим такой, что муха не пролетит. Народ здесь к войне привычный. Спецоперации проходят постоянно, отсюда и раздражающая дотошность к каждому, кто попадает на территорию городка. Вот и сейчас одна из групп буднично собирается на встречу с «духами», словно уходит на работу.

Безопасность городка обеспечена до мелочей, начиная от противотаранной машины, перекрывающей въезд в тяжелые бронированные ворота. А само общежитие по степени комфорта не уступает хорошей гостинице. Только вот в комнатах амуниция, спецназовское снаряжение и фотографии с родины. И еще телевизор с выходом на спутник, на котором Капитану повезло поймать радиостанцию «Эхо Москвы». Обосновываемся, слушая новости на пустом экране.

Мы живем в квартире Директора. Сам Директор лечится после ранения, а вообще-то он командует здешним спецназом. «Сомы» ждут возвращения командира с нетерпением. А хозяин квартиры будто бы заранее знал, что в его отсутствие в дом нагрянут гости. Чистое белье, банка кофе и чай в пакетах на столе, водка в холодильнике. Раньше все было иначе. Располагались, как придется. Теперь, возвращаясь, «тяжелые» могут позволить себе отдохнуть по-людски…

Главная чеченская мечеть имени Ахмата Кадырова видна, пожалуй, с любого места Грозного. Четыре минарета вонзаются в небо, считаясь высочайшими из всех исламских храмов в России. Ночной подсветке мечети «Сердце Чечни» позавидует даже столичный Кремль. Около мечети выстроен исламский университет, тут же находится центральный офис Духовного управления мусульман и даже свое телевидение… Окончательно восстановить единственный в городе православный храм почему-то не хватило средств…

Где-то совсем рядом в Первую чеченскую располагался консервный завод, на котором воевал спецназ ФСБ. Капитан вглядывается в недавно возведенные здания, пытаясь рассмотреть за ними заводские цеха. В ту войну он напился яблочного сока, наверное, на всю жизнь. На соке и еду варили, и умывались им же – грозненский водопровод был разрушен…

А вот камуфляжа на улицах Грозного практически не видно. И очень много молодежи. Время от времени встречаются бородачи с оттопыренными под одеждой пистолетными кобурами. Кто их знает – то ли милиция, то ли совсем наоборот… По Управлению ФСБ приказано – в городе появляться только «по гражданке», группами, оружие носить скрытно, ездить на гражданских автомобилях. Лишнего внимания к себе не привлекать, на провокации не поддаваться.

Сказано четко, но особого радушия по отношению к славянским лицам не наблюдается. Лишь вежливое безразличие, за которым скрываются истинные, далеко не самые лучшие чувства чеченцев к русским. А иногда и плохо скрываемое раздражение. Из некоренного населения здесь почти никого не осталось. Только старики и специалисты, которые приезжают в последние годы в командировки.

Не знаю, как насчет центра мира, но центром престижных иномарок Грозный назвать стоит наверняка. «Хаммеры», «Лэндкрузеры», «Мерседесы» последних моделей, «Кайены» – ощущение нескончаемой автомобильной выставки. Из отечественных – все те же «ласточки», тюнингованные дальше некуда. Не однажды приходилось слышать, что в чеченской столице можно найти немало угнанных роскошных авто. Только кто сюда поедет разыскивать пропажу?

 В гости к Деду

Ранним утром Чечня еще спит. Редкие машины на трассе. Вдалеке над Ханкалой барражируют вертолеты. Вот снова оторвались от земли два Ми-24. «Крокодилы» ушли по-боевому куда-то на север…

Мы направляемся в Ножай-Юрт. В Первую чеченскую в этом селе находилась одна из основных баз боевиков. Здесь не равнина – горы. Активно воевали в ножай-юртовском районе во Вторую кампанию. Не прекращается война и сегодня. Конечно, идет она не слишком явно. Но и мирными эти горы не назовешь.

Проехать в Ножай-Юрт лучше через Дагестан. Снова граница, и обратно в Чечню. Наш усиленно вооруженный «Форд Фокус» неожиданно легко взбирается вверх. Все время вверх. Наконец два блокпоста, разделяющие недружелюбных соседей. Сержант-дагестанец понимающе поднимает шлагбаум, увидев «непроверяйку». Нейтральная полоса, и теперь уже чеченский майор напряженно всматривается в прислоненный к лобовому стеклу документ.

С каждым километром горный серпантин открывает чеченские горы. Вдруг Капитан замечает: смотри-ка… У обочины залег чеченский страж правопорядка. Калашников у него в руках не слишком приветливо направлен в сторону дороги. Через метров сто картина повторяется. Затем снова… Чеченцы контролируют все повороты, в наиболее опасных местах припаркованы тонированные автомобили. Похоже, мы оказались не в том месте и не в то время. Еще немного, и въезд в Ножай-Юрт. Теперь каких-то несколько сотен метров, резкий поворот направо и вверх – упираемся в ограждение райотдела ФСБ. Надежно укрепленный остров безопасности, БТР во дворе. Наши…

Навстречу выходит Дед. Честно говоря, на старика он тянет не слишком. Вряд ли, получив свой позывной, Дед предполагал, что прослужит в спецназе полтора десятка лет. Будет не вылезать из боев, спецопераций, учений… Сейчас он командует группой, которая «работает» с этой стороны чеченских гор. Капитана ждут. Дело даже не в том, что через несколько минут двум «тяжелым» будут вручены погоны на одно офицерское звание выше. Ждут, чтобы услышать, как там в Питере. Коридор райотдела моет пожилая чеченка. Ее сыновей расстреляли ваххабиты, и теперь вся жизнь проходит рядом со спецназом. В уборке и стряпне для тех, кто буднично продолжает время от времени уходить на войну.

А Дед неторопливо докладывает Капитану. Выходов пока немного. На днях получили информацию, что поблизости обнаружена группа боевиков, человек пять. Дед взял нескольких «тяжелых», вышел в адрес. Уже на месте выяснилось, что информатор подкачал – «духов» насчитали в девять раз больше. В бой решили не ввязываться, провели разведку, привлекли комендатуру… В горах? В горах постреливают. Вкратце: обстановка не радует.

Капитан вспоминает о чеченской милиции, что залегла вдоль дороги. Оказывается, местное население решил почтить своим вниманием кто-то из депутатов Госдумы. Теперь, чтобы уберечь высокого гостя от беды, на наиболее опасных участках, похоже, расставили максимальное количество автоматчиков.

Нам пора. К Деду подходит кто-то из бойцов: за ближайшим поворотом появилась подозрительная машина с двумя «духами». Видимо, направляются по наши души… Привычный эпизод. Александр и Алексей невозмутимо готовятся к возможному бою. Сверху «Форд Фокус» прикроют из пулемета. Наша задача – побыстрее уйти из сектора обстрела. Правильнее сказать, убраться восвояси… Мы вылетаем из двора райотдела, будто боремся за главный приз «Формулы-1». Вот и поворот, припаркованная «Лада», застывшие в недоумении чеченцы… Каких-то двести метров, а кажется, полдня в пути… Счастливо, Дед…

 Здесь живет Факир

С первого апреля в Чечне сняли режим КТО. За многозначительной аббревиатурой скрывается обозначение «контртеррористическая операция». Значит, в республике официально объявлен мир. Отменены «боевые» для тех, кто ходит под пулями. Упало в цене и вознаграждение за убитых русских. Вместе с тем, как говорят, серьезно поредели подразделения чеченской милиции.

Несколько лет назад в милицию начали принимать амнистированных боевиков. А иначе куда девать народ, который только и умеет в жизни – воевать. Бывшие «духи» честно несли службу, пока им платили хорошие в этих краях деньги. Но КТО отменили, и жалование поползло вниз. Теперь уже бывшие сотрудники милиции уходят в горы, чтобы снова стать борцами за веру. Уходят, зная систему связи, техническую оснащенность, оперативную обстановку. Воевать с осведомленным и подготовленным противником гораздо труднее, чем с горцами, поднявшимися на священную борьбу с неверными.

Кадыров царит на равнине. Там гвардейцы контролируют города и нефтяные качалки. Там чеченские школьники с зелеными галстуками на шее выходят по субботам убирать мусор на обочине трассы Махачкала – Грозный. Там работают назначенные «рамзановым указом» главы районных администраций. Но личной преданности недостаточно, чтобы возглавить территорию. Негласное условие – автомобиль «Тойота Камри» в личном пользовании и наличие как минимум двух жен… Недавно один из претендентов убивался: не хочу я еще жену, мне своей старухи хватает, да и не поймет она…

Нам нужно в Ачхой-Мартан. По обеим сторонам автодороги Грозный – Баку методично работают нефтяные качалки с символикой концерна «Роснефть». Качают, качают, принося звонкую монету государственной нефтяной компании. Поворот на Ингушетию, и скоро мы подъедем к Самашкинскому лесу. Он вплотную приближается к правой обочине. Отсюда, с нескольких десятков метров, боевики расстреливали наши колонны и жгли бронетехнику. Лес настолько плотный, что разглядеть с дороги человека практически невозможно. Тем более, если он облачится в камуфляж.

В четырех километрах за лесом – село Самашки. Полтора века назад на этом месте была заложена русская крепость. В Первую чеченскую в селе шли жестокие бои. В результате погибло большое число мирных жителей, а операция в Самашках стала примером крайней жестокости, проявленной военными по отношению к беззащитным людям. И никто уже не хотел разбираться, что за спинами стариков, детей и женщин прятались другие, умевшие убивать. Война не закончилась здесь и после Второй кампании. И хотя сегодня стрельба из Самашкинского леса вряд ли раздастся, бесконечная зеленка вдоль дороги давит на мозг. Неуютно…

Ачхой-Мартан. Он расположился практически на границе Чечни и Ингушетии. И тут пролилось за последние пятнадцать лет немало крови. И русской, и чеченской. Райотдел ФСБ в Ачхой-Мартане находится напротив карандашной фабрики. Точнее, бывшей фабрики. Еще в середине девяностых наши назвали ее между собой «карандашом». Снайперы на фабричной крыше не давали «чехам» поднять головы. В ответ боевики облюбовали купол местной мечети, ведя прицельный огонь по российским солдатам. Пока наши не пригрозили старейшинам, что снесут исламский храм до основания. Капитан вспоминает, как караулил здесь с «тяжелыми» Шамиля Басаева, а тот ушел по руслу реки Фортанги, в очередной раз оставив федералов ни с чем.

На крохотной территории райотдела расквартирована сводная группа спецназа ФСБ из Петербурга и Великого Новгорода. Нас встречает высокий красавец, хоть прямо сейчас на киноэкран. Это Факир, командир группы. Обстановка в Ачхой-Мартане совсем не радостная. В село «тяжелые» стараются без особой нужды не выходить. За продуктами обычно отправляются двое, один из которых оброс настолько, что выглядит ваххабит ваххабитом. Часть здания, в каждую минуту готовую к обороне, Факир зовет подводной лодкой. И вправду – несколько отсеков: спальный с двухярусными койками и стрелковым оружием у стен, кухня, компактный склад… За бетонным забором, прямо у дверей в райотдел, ощетинился стволом БТР.

Александр и Алексей к Факиру относятся с нескрываемым уважением. За плечами командира группы – боевой опыт Второй чеченской. «Сомы» сталкивались с ним и на войне, и во время подготовки «тяжелых» из местного Управления ФСБ, когда Факир был одним из инструкторов. Капитан сетует: представляешь, никак его не женим, а каков мужчина!..

Проводить нас выходит вся группа. Десяток «тяжелых», профессионалов высшей пробы, чужих и ненавистных на этой, условно российской земле…

 Улететь на Родину

Капитан упорно вызванивает по сотовому свои контакты в Махачкале. Незадача – сначала с трудом вылетели на Кавказ, теперь не вернуться обратно. Гражданские самолеты поднимаются из Грозного на Москву нечасто. Чеченские пилоты опасаются, что аэропорт прикрыт с земли лишь частично, и, не ровен час, жахнет какой-нибудь бородач в оторвавшийся со взлетки борт из ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс. – Прим. авт.). Рейс по линии ФСБ ожидается через пару недель. Остается дагестанский вариант.

Билетов из Махачкалы нет. Похоже, их выкупают заранее. На всякий случай. Потом меняются планы, представители дагестанского бизнеса зачем-то остаются на Каспии, и в воздух поднимаются полупустые самолеты. Но попасть на них нельзя. Теперь Капитан последовательно выстраивает цепочку в соответствии с кавказскими традициями – связаться с тем-то, сослаться на другого, вспомнить третьего, перезвонить четвертому. Вероятно, по такому пути идет не только Капитан. В итоге нам предлагают приехать в Махачкалу, вдруг случится чудо…

Ранним утром наш «Форд Фокус» мчится к дагестанской границе. Сонные кадыровские гвардейцы равнодушно скользят взглядами по машине. На противоположной стороне Аксая настроение тревожнее. На посту ДПС шерстят каждый автомобиль с чеченскими номерами. Наши неизменные спутники – «сомы», все так же сыплют шутками и анекдотами… Будто каждый день на одной из этих дорог не взрываются фугасы, не стреляют из гранатометов, будто нет вокруг ни обосновавшихся в горах «духов», ни террористов-смертников…

Нам везет. Ни одного выстрела за командировку. В махачкалинском аэропорту Капитан сдает свой глок с двумя обоймами в багаж. Охранник у рамки металлоискателя вкрадчиво интересуется, обращаясь ко мне: а вы ничего не забыли, может, патрон какой-нибудь… Кавказская дипломатия плюс дагестанские чекисты, и вот у нас в руках билеты на Петербург. У здания аэропорта остаются рядом с тонированным «Форд Фокусом» два крепыша с убедительными аргументами на ремнях… Им возвращаться назад… На Чечню…

 

    Кирилл Метелев,

    опубликовано в газете «Новости Петербурга № 22 (599) 6 — 12 октября 2009