– Как проходил этап становления нового управления?
– О том, что ГУВД необходимо управление, которое бы занималось проблемами организованной преступности, говорилось давно. И вот спустя год можно сказать, что УБОП – одно из сильных управлений в структуре криминальной милиции. Мы занимаемся всем спектром преступлений по линии криминальной милиции, у нас есть отделы, работающие по линии уголовного розыска, экономической преступности, борьбе с наркобизнесом. Но основная наша задача – работа по организованным преступным группам. Подрыв их экономических основ и борьба с коррупцией в органах государственной власти. При этом наше отличие от других управлений – в отсутствии структурных подразделений «на земле». Конечно, много времени ушло на формирование и подбор кадров, но при этом наши показатели выше, чем ранее были у РУБОПа. Раскрыты и уже переданы в суд 8 дел по преступлениям по ст. 209 УК РФ (бандитизм), и одно дело по ст. 210 (организация преступного сообщества). По ним к уголовной ответственности привлечено 115 человек. Только в текущем году мы выявили шесть преступлений по бандитизму и три по организации преступного сообщества. Расследование по этим делам продолжается. Пока к уголовной ответственности привлечено 150 человек.
– Что это за дела?
– Одна из банд пыталась подчинить себе сеть кладбищ в пригородах Петербурга: Петродворце, Ломоносове, Стрельне, Красном Селе. А именно, группировка хотела контролировать похоронный бизнес. Мирные переговоры с руководством этих кладбищ ни к чему не привели. Тогда стали похищать людей, организовывать взрывы, разбойные нападения. Была даже серия заказных убийств. По этому делу привлекаются 37 человек.
В Ленинградской области преступная группа похищала бензин из трубопровода. В ее состав входил действующий сотрудник милиции, который обеспечивал сопровождение и безопасность перевозки похищенного бензина на одну из заправок, где работали доверенные лица.
Остальные банды в основном занимались разбойными нападениями на квартиры состоятельных граждан, вымогательствами и похищениями людей.
– Что представляет из себя организованная преступность Санкт-Петербурга?
– Нельзя сказать, что у нас в городе есть лидер, которому все подчиняются. Есть преступные группы, которые старых и всем известных авторитетов вообще не признают, будь то «вор в законе» или кто другой. Есть группировки, которые контролируют кусок бизнеса, который им когда-то удалось ухватить. И естественное их желание – удержать этот кусок и никого к нему не подпустить. В том же похоронном бизнесе, лесном или нефтяном крутятся огромные деньги. Понятно, что никто отдавать их не хочет. Прошли те времена, когда преступники специализировались на каком-то одном промысле. Их интересует конечная цель – получение денег любым путем, или получение контроля над каким-то бизнесом, чтобы иметь постоянный гарантированный доход. А действуют все по одной схеме. Например, тот же похоронный бизнес. По-хорошему договориться не получилось, стали запугивать, а потом убивать. Или, например, захват интересующего предприятия. Сначала организуется процедура банкротства, а потом выдавливают оттуда людей. И еще одно из распространенных мошенничеств в сфере экономики – это создание предприятий для отмывания через них денег. Это, кстати, касается и банковской сферы.
Но любая преступная группа должна иметь силовую поддержку. А это в основном молодежь, освободившаяся из мест лишения свободы, готовая примкнуть к любой банде, чтобы поучаствовать в силовой акции. У одной из таких локальных преступных групп при задержании изъяли гранатомет, 3 автомата Калашникова, пистолеты ТТ, ПМ, ПСМ с глушителем, устройства для бесшумной стрельбы, 10 гранат РГД.
Сейчас преступники способны на все. Если нужно подделать паспорт, чтобы совершить преступление, они подделывают, если их попытаются задержать, обнаружив эту подделку, они тут же могут убить человека, переступить через чужую жизнь им ничего не стоит. В последнее время многие группировки рвутся поучаствовать в подготовке к празднованию 300-летия Петербурга. Например, получить землю на Кольцевой автодороге, чтобы построить, например, АЗС. У нас возбуждено несколько уголовных дел в отношении чиновников по фактам вымогательства взятки за дележ земли в Ленинградской области.
Группировки мирно сосуществуют, только когда у них совпадает экономический интерес. А если кто-то из них считает, что другому досталось больше, начинаются разборки, которые сопровождаются убийствами. Но не всегда заказными.
– Что же тогда «заказное убийство»?
– Кто-то придумал, что контрольный выстрел в голову и сброшенный на месте происшествия пистолет – это признак заказного убийства. Я так не считаю. Только когда доказан мотив – мы в праве говорить, что это заказное убийство. А пока мотива нет, можно только предполагать, исходя из обстоятельств и личности убитого.
Были и преступления, которые относили к разряду заказных, а они таковыми не являлись. Так, расследуя одно подобное убийство, мы выяснили, что два бандита просто поссорились, и один выстрелил быстрее другого, а чтобы убитый не выжил, был сделан контрольный выстрел в голову.
А вот другой случай, когда изначально никто не считал убийство заказным. В городе Рыбинске был найден труп с ножевыми ранениями, а в квартире убитого были обнаружены следы совместного распития спиртных напитков. На первый взгляд – бытовое преступление. Тем не менее после задержания убийц было установлено, что по указанию одного из лидеров преступной группы был найден исполнитель, заплачены деньги. Преступник приехал в город, напоил жертву и убил. Здесь доказан мотив убийства.
Последний пример. Недавно мы получили информацию о готовящемся убийстве крупного бизнесмена в сфере недвижимости. Выяснилось, что он мешал своему конкуренту. Тот нашел людей, заплатил задаток, оговорил условия. На стадии приготовления все были задержаны. Человек остался жив, а остальные сели в тюрьму. И таких вариантов множество.
– Не секрет, что не все преступления раскрываются…
– Безусловно. А разве полиции других стран раскрывают все преступления?
Другое дело, что сейчас у нас в стране все «специалисты» в области футбола и милицейской практики. Я считаю, что показатель нашей работы это то, что ОПГ не разрастаются. У нас есть блок, который занимается выявлением и разобщением преступных групп и сообществ. Другой блок занимается экономикой, есть подразделение, которое ведет борьбу с лидерами преступных группировок. Здесь необходимо сказать, что если лидер будет сидеть, то пока ориентирующиеся на него группировки будут искать другого лидера, они ослабнут. В качестве примера можно привести Александра Малышева. Пока он находился в заключении, созданная им империя распалась, появились новые лидеры. Из тюрьмы руководить сложно. Поэтому подследственные всеми силами пытаются выйти под подписку о невыезде, и суд почти всегда удовлетворяет просьбы их адвокатов. Один из последних примеров. Суд посчитал, что у одного из задержанных нами воров в законе, авторитет которого простирался на весь Северо-Запад, плохое здоровье – стенокардия. Это очень гуманно, мы согласны. Но это человеколюбие по отношению к кому? К нашим гражданам, покой которых мы призваны охранять? Принимая решение, нужно все-таки смотреть, что это за личность. А задержали его за организацию похищений людей, разбойных нападений и убийств. И по имеющимся у нас сведениям оперативного характера, некоторые текущие события в преступном мире не обходятся без его участия. Но многие члены его группы уже отбывают наказание. Здесь, конечно, часто ссылаются на то, что милиция сработала недостаточно хорошо, не хватило доказательств и прочее. Но когда его арестовывали, доказательств хватало, и прокуратура приняла решение об аресте. И потом суд не ссылается на нехватку доказательств.
– Считалось, что Петербург – город бандитский. Откуда у нас «воры в законе»?
– «Воры в законе» были во все времена. Только лидер и «вор в законе» – это понятия разные. А криминальной столицей город чаще всего называют сами журналисты. Причем с таким наслаждением, как будто они живут не в Санкт-Петербурге, а на 101-м километре. Я работаю в органах 23 года, и не могу сказать, что город наш бандитский. Лидеры многих известных группировок, которые были у всех на слуху, ушли в легальный бизнес. Но это не значит, что они не совершают экономических преступлений.
Один из «воров в законе», на счету группировки которого много тяжких преступлений, ушел в один из монастырей, решив таким образом скрыться от правосудия. Но его вычислили и прямо из монастыря в рясе привезли на допрос. Сейчас он сидит в следственном изоляторе. Может быть, он и встал на путь исправления, но обычно это хитрость. Так обычно поступали те, кого приговаривали к смертной казни – начинали обставляться иконами и свечами.
– Появились ли у вас в службе новые направления?
– У нас был создан отдел, занимающийся борьбой с этнической преступностью, проявлениями экстремизма и терроризма. Отдел также занимается и преступлениями, связанными с поставками наркотиков из Таджикистана и оружия из Чечни. Его сотрудники в мае задержали членов ваххабитской группировки, подозреваемой в совершении около 10 терактов на территории Дагестана. На счету этой группы, в частности, взрыв автомашины «ЗиЛ-130» с военнослужащими внутренних войск в Махачкале 18 января этого года (в результате погибли семь солдат), взрыв железнодорожного полотна 4 сентября 2001 года в районе пляжа «Березка» в Махачкале и другие. В настоящее время в нашем городе преступных группировок ваххабитского толка нет.
В 1999 году расследовалось уголовное дело на группу лиц – приверженцев исламского религиозного течения ваххабизм. Они обвинялись в ряде вымогательств у коммерсантов, занимающихся торговлей в Выборгском районе. Все они были осуждены. А ряд членов группировки с санкции Генеральной прокуратуры обменян на наших военнопленных в Чечне.
Хочу отметить, что наша задача не раскрытие подобных преступлений, а их недопущение. В течение только этого года нами было изъято более 100 единиц современного огнестрельного оружия: автоматы Калашникова, «Аграм», пистолеты, 5000 патронов, гранаты, самодельные взрывные устройства и более 40 килограмм тротила и гексогена. Среди взрывчатки самой распространенной остается тротил, потом пластид и гексоген. Последние привозят в основном из Чечни.
– Отслеживаете ли вы агрессивно настроенные молодежные движения?
– Нас интересуют лидеры этих движений, а так этим направлением больше занимается милиция общественной безопасности. Официально зарегистрировано 5 подобных движений. Называть не будем, так как в уставе этих организации записано одно, а занимаются они совершенно другим. Могу сказать, что выходцев из интеллигентных семей там нет. Это обычная шпана, которая пытается подвести под свои действия какую-то идеологию. Большого ума не надо, чтобы поймать марокканца или вьетнамца и потом запинать ботинками.
– Что вы можете сказать о предстоящих выборах в Законодательное собрание города?
– Ситуацию мы отслеживаем задолго до начала выборов. Конечно, будут возможные нарушения. Есть личности, которые плотно общаются с преступными группировками и рвутся в депутаты. Нам все это известно, но говорить пока об этом рано.
– Подытоживая разговор, можно сказать, что с поставленными задачами вы справляетесь?
– С поставленными задачами мы в основном справляемся. Процесс становления прошел, необходимые силы набраны, и можно сказать, что результаты нашей работы будут улучшаться.