– Вы – человек известный, и уже было достаточно большое количество негативных публикаций на ваш счет. Как вы относились к ним?
– Писали не всегда плохо. Высказывались обо всем, начиная с решения о реформировании РУБОПа. Часть его личного состава была передана ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленобласти, и там было создано территориальное управление по борьбе с организованной преступностью. Вокруг этого шло очень много дебатов. Я уже тогда высказывал свое мнение, а потом жизнь его подтвердила: по большому счету принятое решение правильно. К любому руководителю нельзя предъявлять требования, не обеспечив его необходимыми ресурсами. Подразделения РУБОПа не подчинялись начальнику территориального органа внутренних дел. Теперь восстановлен принцип единоначалия, и можно говорить: руководителю главка даны силы и средства, он берется за работу – пусть теперь отвечает за обстановку.
– В одном Санкт-Петербурге существуют теперь два серьезных подразделения по борьбе с организованной преступностью: УБОП ГУВД и ваше ОРБ. Ваничкин и вы. Где же здесь единоначалие?
– Северо-Западный округ – это одиннадцать субъектов, и уровень преступности, к сожалению, в каждом из них достаточно велик. Для противостояния этому необходимы масштабные операции с единым координационным центром. По одному материалу, например, УВД начинает работу в пределах своей области, потом оказывается, что ниточки ведут дальше. Мы же не можем заявить, что все остальное – не наша территория. Вот для того и должны быть общий координационный центр, который объединит оперативные разработки разных регионов, единая система учета, статистики.
– Куда же податься простому гражданину, которому самым значимым кажется именно то, что случилось с ним? В милицию, в ОРБ, в УБОП?
– Изначально каждый волен обратиться в любой орган внутренних дел, который может направить дело по подследственности. И к нам поступает масса заявлений, мы их проверяем, часть передаем в ГУВД, где численно гораздо больше сотрудников. (У нас их всего 230.) Однако, передавая заявление, мы сохраняем над ним контроль и впоследствии получаем информацию о результатах.
– Заставить ГУВД заняться определенным делом, а не отфутболивать его – это в вашей власти?
– Вне всякого сомнения: заявление будет зарегистрировано. Есть, увы, такие факты, когда нагло, как вы выразились, отфутболивают. Сотрудников за это и наказывают, и выгоняют. Но ранее, до апреля 2001 года, основным мерилом результативности нашей работы был процент раскрываемости. Поэтому возникал соблазн не портить себе картину раскрываемости.
Сейчас действительно категорически запрещено таким образом фальсифицировать данные. Если проверки выявляли факты, когда преступления скрывали от учета, то виновные попадали и под уголовную ответственность. И работа всего подразделения признавалась неудовлетворительной, какую бы раскрываемость оно ни продемонстрировало.
– Как вы планируете достичь каких-либо ощутимых результатов силами 230 низкооплачиваемых сотрудников?
– В ОРБ зарплаты немного больше по сравнению с другими в системе МВД, звания – предельные по должностям. Но все это совершенно не обеспечивает достойного существования. Доходы – на уровне выживания, даже несмотря на последнее повышение. А моральные, психологические, да и физические нагрузки очень велики. Работают с утра до вечера, потому что весь объем за восьмичасовой рабочий день просто не осилить. Я считаю, что этот сверхурочный труд необходимо стимулировать.
– А нельзя как-то побороть ситуацию? Например, увеличив денежное содержание и штат сотрудников?
– Такое решение должно быть принято на уровне государства. Надеюсь, что июльское повышение в этом смысле – первый шаг. Следующего мы ждем в октябре. Но все так живут – педагоги, медики... Только наш сотрудник не имеет права подработать законным образом.
– С момента появления ОРБ прошел год. О достижениях мы поговорить еще успеем, а с какими проблемами пришлось столкнуться?
– Раздел – это процесс болезненный, но имущество удалось разделить достаточно спокойно. Сейчас создаем условия для работы личного состава.
Кадровый состав укомплектован сегодня практически полностью. Меня иногда упрекали: мол, командиров еще нет, а войско уже набрано. Но мы работаем по определенным правилам, и руководящий состав должен проходить достаточно долгую проверку и утверждение в Москве. Начни мы с «командиров» – процесс формирования ОРБ затянулся бы на невероятный срок, и люди, на которых мы рассчитывали, специалисты с опытом оперативной работы, могли просто уйти.
– Как вы планируете из Петербурга контролировать деятельность других подразделений на Северо-Западе?
– Понимаете, ведь речь не идет о какой-то мелочной опеке, о наставлениях и так далее. В каждом подразделении есть руководитель, наделенный всей полнотой власти. Хотя показатели везде разные, на что влияют те или иные факторы.
– Разве понятие показателей не отменено?
– Есть число зарегистрированных преступлений и общая динамика их раскрываемости. Иначе говоря, мы не процент имеем в виду, а общую тенденцию. Если мы нацелены на определенное совершенствование работы, то без такой информации не обойтись.
Просто говорить о росте числа раскрытых преступлений бессмысленно. Предположим – повезло: взяли группу, которая совершила 50 краж с дачных участков. Разом 50 краж раскрыто! А есть преступления, что называется, «штучные». Они требуют гораздо более сильного оснащения, особой подготовки сотрудников и так далее.
– Мы достаточно много говорили о препятствиях. А какими достижениями может похвастаться ОРБ?
– Достижения – это, наверное, слишком громко сказано... Но вот пример скоординированной работы Петербурга, Мурманска и Карелии: совместно нам удалось обезвредить бандитскую группу, идет следствие, скоро материалы будут переданы в суд. Преступники из Калужской области (это другой регион) набирали девчонок, порой даже похищали, перевозили их в Питер из разных городов и отправляли в Таиланд для занятия проституцией.
Сейчас вместе с Москвой и Пермью разрабатываем другую группу, совершившую ряд мошеннических действий в топливно-энергетическом комплексе. Или вот последний случай: двое коммерсантов получили несколько сотен тысяч долларов в обмен на документы, обеспечивавшие незаконную сделку в Новгородской области. О других делах я пока просто не могу говорить.
– Скажите, вам Петербург тоже видится «криминальной столицей»? Речь, конечно, идет не об уличной преступности…
– Не знаю, кто и зачем дал такой эпитет Петербургу. Конечно, в Петербурге действительно совершается порядка 30 процентов от всех преступлений в Северо-Западном федеральном округе, но ведь и народу сколько живет. Мы сравнили Санкт-Петербург с Ленинградской областью – с одной стороны, и Москву с Московской – с другой. Такое сравнение наиболее корректно: мегаполис, рядом – крупный регион, неразрывно с ним связанный. Так вот: нет оснований говорить о том, что в Питере обстановка хуже, чем в Москве. Приведу для примера несколько цифр из официальной статистики. В Петербурге на 10 тыс. населения за полгода совершено 91,76 преступлений, в Москве – 104,18. Количество убийств в Петербурге за последние полгода сократилось на 13,7 процента, в Москве увеличилось на 11,6 процента.
Да, обстановка тяжелая, совершается много преступлений. А назовите город, в котором этого нет?