<z>Этапы пустого пути</z>
Суть истории стара как мир, и случилась она из-за квартиры. Андрей Фоменков, судя по вехам его биографии, никогда не был пай-мальчиком. Скорее наоборот. В 11 лет умудрилась набедокурить так, что попал в спецшколу. Это сегодня психологи-криминалисты утверждают, что в подобных заведениях подростки только приобретают криминальный опыт, а в начале 90-х даже вопросы какой-то ювенальной (детской) юстиции и проблемы эффективности методов исправления решеткой и колючей проволокой как-то не обсуждались.
Вот и Андрей, набравшись «опыта» и позабыв прибавить к нему ума, в 1997 году «загремел» уже на взрослую зону. Освободился в 1999 году и снова попал в места не столь отдаленные. Однако не криминальные эпизоды жизни нашего героя стали поводом к статье. Сколько их, таких, как Андрей. Говорят, что каждый четвертый взрослый мужчина-россиянин побывал за колючкой. Дело не в этом.
<z>Живут во мне воспоминания</z>
По всей видимости, ума Андрей все-таки набрался. Вернувшись в родной поселок в начале прошлого года, устроился на работу. И, судя по всему, браться за старое не собирается. Если его к этому не подтолкнут. А могут. Дело в том, что его, вернувшегося после первой отсидки в 1999 году, прописали в квартиру к папе и маме. Временно. Именно этот факт и позволяет сделать вывод, что Лесколово – это отдельно взятая «удельная территория», где законы страны не действуют. Ведь за четыре года до возвращения Фоменкова появилось постановление Конституционного суда России, запрещающее лишать человека, осужденного к лишению свободы, еще и права на жилье. Соответственно, ни о какой временной прописке, тем более к ближайшим родственникам, не могло быть и речи.
Вот до 1995 года такое было возможно. Зэк-одиночка, физически или косвенно потеряв семью, запросто оставался на улице. Старые арестанты рассказывали, что та давняя норма закона позволяла некоторым особенно продвинутым гражданам даже улучшать свои жилищные условия за счет тех, кого отправляли в исправительно-трудовые учреждения. Существовал целый механизм, когда предприимчивые соседи по коммуналке упорно и терпеливо «инициировали» скандалы, дебоши и прочие неприятности. В результате многочисленных обращений в милицию выбранный объект отправлялся на зону (как правило, за хулиганку). А освобождавшаяся комната переходила к кому-нибудь из наиболее активных участников битвы за коммунально-квадратные метры. Порой дамочки-лимитчицы подобным образом избавлялись от своих благоверных, если те, на свою беду, имели отдельное от родителей жилье. Короче, определенная часть народа довольно активно пользовалась одним из пунктов статьи шестидесятой Жилищного кодекса тех лет. В соответствии с этим пунктом устанавливалось правило, по которому любой осужденный на срок, превышающий полгода, автоматически утрачивал право на жилье. Но в 1995 году судьи Конституционного суда пришли к выводу, что подобное положение фактически означает дополнительное, не предусмотренное Уголовным кодексом наказание в виде лишения жилплощади. И запретили его использовать.
<z>Дежавю поселкового масштаба</z>
По всей видимости, жилконтора поселка Лесколово находится не иначе, как на другой планете, или там захвачены инопланетянами телефон, телеграф, радио- и видеопередающие устройства. Предположить что-то другое сложно, раз четыре года спустя о решении одной из высших судебных инстанций страны там слыхом не слыхивали. Впрочем, возможно, кто-то понадеялся на авось, решив, что «до Бога – высоко, а до Москвы – еще дальше». Парня прописали только на полгода. Возможно, в местной администрации кто-то обладал даром прорицания, поскольку за двадцать дней до окончания срока заведомо незаконной прописки наш герой снова был выписан с формулировкой: «в места заключения». Но на этот раз его выписывали не с постоянного места жительства, а с временного.
Однако, как утверждает сам Андрей, никакой роли этот факт до поры до времени не играл. Фоменков спокойно вернулся после своей очередной тюремной одиссеи все в ту же однокомнатную квартиру на улице Красноборской. С той только разницей, что ни папы, ни мамы у него к этому моменту уже не было. Соответственно, и ходатайствовать о прописке стало некому. Он остался один как перст, в отдельных восемнадцатиметровых «апартаментах». Вот тут-то все и случилось.
В конце января нынешнего года, прямо с раннего утра, по словам самого Андрея, к нему заявился гость: начальник местного отделения милиции. В финале этого визита Фоменков стал натуральным бомжом, без паспорта и прописки, правда, пока с работой. А в квартире, как утверждает Андрей, расположился сам начальник отделения милиции поселка Лесколово.
Ход мыслей некоторых людей в погонах довольно прост. Куда пойдет жаловаться бывший зэк, не успевший даже толком оформить документы после возвращения?
<z>Осталось пройти четыре четверти пути</z>
Но он все-таки пошел. И о том, что в отдельно взятых правоохранительных органах Всеволожского района не все в порядке, свидетельствуют два ответа, полученные Фоменковым. И хотя оба напоминают отписки, ни в одном из них нет упоминания о том, что факты, изложенные в заявлении, не подтвердились.
Всеволожская прокуратура уже третий месяц молчит, получив спущенное сверху, из областной прокуратуры, заявление Фоменкова.
Стоит ли так долго молчать и не отвечать в положенный законом срок заявителю, если, предположим, последний возводит гнусный поклеп на доблестного мента Лесколовского разлива? Хотя, может быть, заявление Фоменкова банально «затерялось» в горе более важных бумаг?
Маленькую надежду на то, что документы о, мягко говоря, странном поведении главного поселкового правоохранителя все-таки не положат под сукно, дает ответ начальника местного УВД, пришедший в начале этого месяца. По всей видимости, руководство что-то усмотрело в поведении своего подчиненного, поскольку «материалы служебной проверки направлены в прокуратуру Всеволожска». Одновременно Андрей пытается привлечь к своей истории внимание питерского РУБОПа.
Пока история не закончена, и неизвестно, каков будет финал. Однако похоже на то, что масштабная операция по поиску оборотней, начатая нынешним спикером Государственной думы в бытность его главой МВД, и тот факт, что последние несколько лет местное ГУВД (работающее и в городе, и в области) трясли как грушу постоянными проверками, дают хоть какие-то плоды.
Вот бы так вышестоящие инстанции начали «причесывать» областную прокуратуру. Говорят, в последние два года в Питер часто наезжала с проверками Генеральная прокуратура. И результат налицо. На прошлой неделе главный прокурор города Николай Винниченко выявил «оборотня» в собственных рядах в лице одного из своих старших помощников. Может быть, теперь главные столичные блюстители законности обратят свое недремлющее око на наших соседей? Глядишь, и меньше будет на территории сорок седьмого региона желающих создавать независимые от закона зоны.