<z>– Почему люди покупают твои романы?</z>
– Мне очень сложно говорить про себя... Наверное, моя аудитория – это активная часть населения и люди, которым надоела грязь в литературе. Они хотят видеть героя. И книга должна быть обязательно с хеппи-эндом. Вероятнее всего, мои читатели – это в основном мужчины, потому что литература больше мужская, чем женская. Я не очень хорошо могу прописывать женские характеры и стараюсь этим не заниматься…
<z>– Многие твои книги можно предварить люмпенским лозунгом «Раз, два, три – все менты козлы!». Откуда эта однозначная позиция?</z>
– У меня нет однозначной позиции, я просто смотрю на то, что происходит в нашем мире. У нас нет культуры поведения милиции с гражданами. Милиционеры не чувствуют себя частью общества и ведут себя, как на оккупированной территории. Вот почему, показывая что-либо негативное, я демонстрирую, в общем-то, отношение большинства. Причем сами милиционеры, которые читают мои книжки, этого не опровергают. Те же самые менты от майора и выше, прочитав «Шансон для братвы», говорили мне, что все это ерунда и мелочи... И рассказывают истории, которые по своему идиотизму и жестокости на порядок превосходят придуманные мной.
<z>– Что делать?</z>
– Привести милицию в более или менее вменяемое состояние по отношению к населению. А так – полный парадокс... Например, у нас принимается закон о борьбе с экстремизмом и национализмом. Но посмотрите, как ведут себя милиционеры по отношению к лицам кавказской национальности, точнее – к людям южных национальностей! Как ведет себя милиция при проверке на рынке? Конечно, торговец может быть разный, и может торговать не только фруктами. Но ведь до момента проведения следственного действия он – абсолютно нормальный человек. Зачем же валить его лицом в грязь, превентивно бить дубинкой? Причем страдают и те, кто имеет такую же национальность, что и сотрудники милиции. Русский народ многообразен. Встретить темненького человека с большим носом можно среди чистокровных русских, так же легко, как, например, светловолосого и голубоглазого среди осетин. Хотя бы с этим надо бороться, я уже не говорю о взяточничестве, о нежелании что-либо делать... Вот менты говорят – у нас нет машин, чтобы доехать до места преступления. А вот мой ответ: я плачу налоги. Вы получаете зарплату из моих рук, так что – будьте любезны. Они же слуги народа, а не наоборот... В общем, своими книгами я пытаюсь объяснить милиции ее место. И привожу в пример того же самого президента, являющегося нанятым менеджером. Он никакой не царь, и не надо им восхищаться. Нужно требовать от него результатов работы. Тебе доверили страну на четыре года, так вот будь обязан отчитаться. Так же любому участковому мы доверили спокойствие в районе... Если не отчитался, значит – пошел вон. Выпороть вожжами на конюшне. В интеллектуальном плане получается, что я порю нерадивых ментов вожжами в своих книгах. Причем мне иногда говорят, что многие милиционеры стали задумываться.
<z>– Приходилось ли встречаться с людьми, о которых ты писал плохо? И знали ли они о том, кто с ними разговаривает?</z>
– Одни знали, другие нет. Иногда были скандалы, угрозы... Но к этому всему я отношусь с изрядной долей ехидства. Как-то мне угрожали сотрудники нашего питерского РУБОПа в немалых чинах. Кричали, что я всячески унизил следователя, с которым они работают... На самом деле ситуация была парадоксальная, поскольку персонажа-следователя я выдумал. Но, видимо, мой образ совпал с кем-то из их знакомых... В итоге я сказал этой толпе обезумевших подполковников и полковников: «Давайте встречаться и разбираться». Однако мне так никто и не перезвонил…
<z>– И все-таки в основе твоих книг лежит вымысел или личный опыт?</z>
– В книгах у любого писателя все где-то половина на половину. Половина личного опыта, половина – вымысла. Но вымысел основан все же на личном опыте. Потому что хорошие книги получаются в том случае, если писатель пишет о том, что он знает.
Все, в общем, от личного опыта зависит. Причем не только от практического, но и теоретического. Так, человек, служивший в Псковской воздушно-десантной дивизии, но который при этом не был в Афганистане и других горячих точках, тем не менее гораздо лучше опишет боевые ситуации с точки зрения действий спецназа, чем человек, отслуживший на флоте.
<z>– Судя по детальным изображениям боевых действий, можно предположить…</z>
– Пытаешься подвести к вопросу, на который я все равно не отвечу.
<z>– К какому?</z>
– Ну, был ли у меня личный опыт? Эту тему я обхожу... Предваряя твой следующий вопрос о книге «Головастик», вышедшей при содействии ЦОС ФСБ России и поддержке Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленобласти, скажу, что у меня были консультанты. История рождения этой книги проста. Мне стало интересно написать про спецназ ФСБ, именно про наш, питерский, потому что я патриот своего города. И я обратился с письмом в ЦОС ФСБ, они его рассмотрели, ознакомились, наверное, с моими книгами, и пришли к мнению, что некие мои жизненные принципы и методика описания фактов не противоречат тому, что на самом деле существует. И стали мне помогать. Не пытаются объяснить, как надо писать, но в полной мере, насколько им позволяет уровень секретности, стараются мне показать, что и как бывает. Ну, и следят за тем, чтобы у меня не было явных ошибок...
<z>– А что тебе самому нравится из литературы?</z>
– Я не люблю эзотерического искусства и такого вот умствования, как я это называю. Из классики мне нравится, безусловно, Ильф и Петров, нравится Алексей Толстой, Булгаков. Из зарубежной – Стендаль, Мопассан... Из современной литературы нравятся некоторые вещи Андрюши Кивинова, Андрея Ильина, Сергея Алексеева. Из зарубежных считаю, что сейчас многим писателям нужно равняться на Тома Кленси.
А таких, как Кастанеда или Зюскинд, я просто не понимаю. Совершенно не воспринимаю ни Сорокина, ни Пелевина...
<z>– Есть писатели, которых при жизни изучают в университетах. А каково твое место в современном литературном процессе?</z>
– Ну, это пусть другие судят... Что касается книг для широкой публики, то я балансирую на границе политического боевика и иронического детектива. Я не сторонник чистоты жанра. Серия про Владислава Рокотова имеет совершенно иной характер, чем серия про веселых, лубочных и совершенно нереальных братков. Но даже в «Шансоне для братвы» есть элементы политики. У меня существуют свои мысли, которые я доношу до читателя. А читатель пусть уже сам разбирается
<z>– Писателю свойственен кризис или, допустим, творческий восторг. Одни пьют, другие …</z>
– Я не пью, не колюсь. В этом смысле я человек скучный.
<z>– Спортом, наверное, занимаешься?</z>
– Бывает. Просто занимаюсь для себя. Раньше увлекался очень многими видами – от плавания до бокса и каратэ. Сейчас половину времени посвящаю рукопашке и половину тому, что называется атлетизмом или пауэрлифтингом.
<z>– И все-таки кто же такой писатель? Что толкает человека к чернилам и бумаге: тщеславие, деньги, творческий зуд, комплексы?</z>
– На этот вопрос я не могу ответить. Скорее, его нужно задавать психологам. Мне нравится писать, это хобби. То, что книги продаются и пользуются определенным успехом, – это приятно. Какого-то специфического рецепта для того, чтобы стать писателем, я не знаю. Наверное, у каждого человека это происходит по-своему. Я не силен в психологии, для того чтобы все разложить по полочкам. Может, кто-то в этом найдет комплексы или положительные стороны – я не знаю.
<z>– Откуда же столько сарказма? Детство было трудным?</z>
– Честно говоря, в моих произведениях нет злобы. Даже негативные явления я стараюсь описывать с юмором. Зло нельзя победить, если воевать против него такими же методами. Его можно победить только тогда, когда его обсмеешь. Я и стараюсь показать эту изнанку. Хотя то, что я считаю злом, кто-нибудь другой может воспринимать как естественное явление. Я не стараюсь быть оракулом и безусловным авторитетом для всех. Я не стодолларовая бумажка, чтобы всем нравиться. А проблем у меня в детстве не было, то есть я никогда не был ни хилым, ни забитым. И дрался в детстве. Побеждал, и меня побеждали. Это нормально. Проигранный бой – не проигранная война. А война – это вся жизнь. Вот под конец жизни можно понять, проиграл ты ее или нет. Пока вроде не проигрываю…
<z>Полный вариант интервью читайте в журнале «Интербизнес»</z>
<z>Валерий Каргин, генеральный директор издательства «Валери СПД»:</z>
— Это самый дерзкий и самый смелый писатель нынешнего поколения. Он не боялся высказывать свои взгляды. На это способны не многие. После себя он оставил большое наследие. Дима принимался писать сразу несколько произведений одновременно. Что-то успел закончить – это продолжение «Невидимок», повесть «Мусора Forever», «Демократы и Капуста»… Есть продолжение серии «Головастик». И еще множество различных проектов. Все эти вещи мы обязательно опубликуем.