Недавно поползли тревожные слухи: «Театры закрывают! Актеров разгоняют!». Говорили, что репертуарный театр потонет в антрепризе, а сцены будут сдавать напрокат. Говорили, что первыми «под расселение» попали три театра: «Балтийский дом», Большой театр кукол и Мюзик-холл. Актеры всего города, разумеется, испугались.

Инициаторы этой затеи предпочитают другую формулировку. Никто никого не расселяет, не закрывает и даже не реформирует. Это эксперимент. Другие театры тоже приглашали поучаствовать, но «осмелились» только три. Пока три.

В «Балтийском доме», которым руководят как раз смельчаки, собрали пресс-конференцию, чтобы представить журналистам свою версию событий. С актерами трех заявленных театров заключат гражданско-правовые договоры, согласно которым будут оплачиваться каждый выход на сцену и каждая репетиция. Конечно, гонорары назначат разные в зависимости от опыта, звания, а также таких эфемерных понятий, как, допустим, важность исполняемой роли. Отпускных и больничных артисты лишаются. Копеечка на отпуск будет заложена в гонорар. «Вместо тысячи за спектакль актер получит тысячу двести», – привел пример директор «Балтийского дома» Сергей Шуб. Простая арифметика: тысячу – на еду, двести рублей – в копилку, на относительный весьма отпуск.

Как выяснилось, причин, подтолкнувших к эксперименту, множество – устаревшая театральная система, стагнация местных театров, «предельно критичный» средний возраст трупп и т. д. Глава комитета по культуре Николай Буров признался, что не может тихо сидеть в «неуютном кресле» чиновника. Если можно остановить «стагнацию театров», он постарается остановить. Благо из администрации города поступило соответствующее распоряжение.

Смысл заключается в том, чтобы «платить актерам по труду». Те, кто занят много, получат больше. Те, кто в силу разных причин выходят на сцену три-четыре раза в месяц, получат меньше. «Люди будут получать достаточно реальные деньги», – заметил Шуб. Формулировка «достаточно реальные», по-моему, ключевая.

«Старая система не способствовала притоку в театр молодежи», – посетовал Буров. Эксперимент якобы и с этой задачей справится. Молодым и занятым актерам обещают доход в двадцать, а то и в тридцать тысяч рублей. Предположим, гонорар за спектакль – тысяча. Значит, чтобы доползти до «тридцатки», надо тридцать дней кряду выходить на сцену, желательно в главных ролях. По словам руководителей «Балтийского дома», треть актеров увеличит свои заработки, примерно треть останется на прежних позициях, и стольким же придется подтянуть пояски. В особенности это касается пожилых актеров.

Кое-кому в «Балтийском доме» уже предложили мирно уйти на пенсию. «Допустим, актриса N. пятидесяти пяти лет хочет играть весь мировой репертуар! Может, подумаем не об актрисе, а о зрителях!» – высказался Буров, от услуг которого Александринский театр недавно отказался, но актер-чиновник не роптал.

Впрочем, если появится для старика роль, то вместе с ролью придет «неплохой гонорар». Кроме того, из фонда театра им, пожилым, будет выплачиваться вторая пенсия. Руководство «Балтийского дома» опечалено тем, что одна пожилая актриса все недовольна экспериментом, а сама, между прочим, получила тринадцать тысяч. Легко представить, с каким «приятным» чувством более сговорчивые актеры-ветераны будут забирать вспомоществование из фонда театра. Но психология человека – это мелочь, это слишком размыто, в эксперименте она не учитывается.

Любопытна, однако, психология тех, кто всеми силами борется с упадком в петербургских театрах. К Мюзик-холлу в общем-то вопросов нет. Он уже некоторое время существует именно как прокатная площадка, а попытки оживить театр новыми шоу и ревю заканчивались ничем: спектакли тихо снимали с репертуара. Большой театр кукол пока не выступает публично. А вот на самого активного и уверенного участника эксперимента, на «Балтийский дом», стоит обратить внимание.

Основной репертуар «БД» (старые спектакли «Фарсов», театр Праудина и фестивали не в счет) – один из самых слабых в городе. Постановки по классическим произведениям не выдерживают и школьники. О художественной скудности «Женитьбы Фигаро» с Мерзликиным говорили даже неискушенные зрители. Вместо того чтобы внимательно посмотреть на главного режиссера и приглашенных постановщиков, театр ловко «перевел стрелки» на слабых – на актеров. Сами, мол, виноваты, что спектакли плохие получаются.

Пресс-конференция вообще получилась нервная, с неувязками. Как всегда в спорных ситуациях, выступающие приплетали великих – Станиславского и Товстоногова. Умело забывали о том, что «гражданско-правовые» актерские ансамбли несовместимы с режиссерским театром, где труппа формируется внимательно, небыстро и надолго, «под замыслы» режиссера.

Директор Мюзик-холла Александр Платунов вспомнил дореволюционные театры, где актеров собирали на один сезон, и при этом в театрах совершались открытия.

Что-то говорили об актерском долге и неуместных актерских халтурах, вроде объявления забитых голов на матче «Зенита». Метались от разговоров об искусстве к разговорам о деньгах.

«Как вы поймете, что эксперимент удался?» – спросил кто-то из журналистов.

«Если театр задышит», – ответил Николай Буров.

Журналист заметил, что «задышит» – это метафора. «А я вообще метафоричен, – не стал скрывать

Буров. – И, знаете, есть журналисты, которые понимают метафоры».

Потом, правда, выступающие сказали, что успех придет, когда большинство людей «выиграет материально». Это, конечно, не метафора.

Затея рассчитана на один – три сезона. В случае «материального выигрыша» дело пойдет дальше. В случае неудачи эксперимент, вероятно, заморозят. Как именно, пока тоже неясно.

Продолжая игру с глаголом «дышать», рискну предположить, что к концу уже первого сезона одни актеры, отрабатывая несусветные гонорары, будут дышать часто-часто. Другим актерам, менее занятым, придется делать искусственное дыхание.

Мария КАМЕНЕЦКАЯ  

Санкт-петербургские ведомости, № 213

© Издательский дом «С.-Петербургские ведомости»