Александр Верховский назвал антиэкстремистский закон диким, но поддающимся улучшению.

В минувшую среду, 4 июля, в Сыктывкаре прошла дискуссия на тему «Правомерность антиэкстремистского законодательства и его применения», организованная Коми правозащитной комиссией (КПК) «Мемориал» и московским информационно-аналитическим правозащитным центром «СОВА», исследующем проблемы ксенофобии и ведущем мониторинг проявлений национализма, политического радикализма и неправомерного антиэкстремизма в России. Участники дискуссии дружно пришли к мнению, что федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» представляет угрозу для реализации основных гражданских свобод в стране, и обсудили возможности общественного противодействия злоупотреблениям при его применении.

Среди дюжины человек, собравшихся в камерном зале заседаний Женской палаты РК, были представители КПК «Мемориал», религиозных организаций, республиканских СМИ и члены Общественной палаты РК. Встреча началась с выступления директора центра «СОВА» Александра Верховского, который предложил организовать дискуссию по вышеназванной теме в Сыктывкаре в связи с тем, что антиэкстремистское законодательство получает здесь свое негативное практическое применение.

Г-н Верховский поделился с собравшимися своими опасениями насчет того, что «подогнать под экстремистскую деятельность можно все, что угодно», поскольку определения в федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» гораздо менее четкие, чем в Уголовном кодексе РФ: «К примеру, в законе есть такой пункт, как содействие экстремистской деятельности: если кто-то предоставил факсимильную связь для осуществления экстремистской деятельности, еще что-то, то это тоже называется экстремистской деятельностью. Оправдание экстремистской деятельности также является экстремистской деятельностью и т.д. и т.п.».

Заместитель директора центра «СОВА» Галина Кожевникова рассказала о некоторых «казусах», происходящих при внедрении закона в жизнь. Когда в прошлом году осуждали правозащитника Станислава Дмитриевского, опубликовавшего тексты лидеров чеченских сепаратистов Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева, которые были резко критичны по отношению к политическому режиму в России, но не возбуждали этнической или религиозной ненависти, экспертиза поставила подсудимому в вину в том числе то, что в одном из текстов слово «путинский» было написано с маленькой буквы. По мнению экспертов, сие означало проявление неуважения к русскому народу. Еще одним «казусом» г-жа Кожевникова назвала «неправомерные попытки» закрытия газеты «Зырянская жизнь»: «Репортажи о националистических митингах (публиковавшиеся в «ЗЖ» – «ЗЖ») – абсолютно нейтральные, на наш взгляд, не являются предметом внимания правоохранительных органов. Ну, а случай с интервью уполномоченного по правам человека («Леонид Вокуев: «Жид – он и в Африке жид» – «ЗЖ»), уже бывшим, насколько я понимаю, просто дикость откровенная – такой чиновничий идиотизм».

По словам сотрудницы «СОВЫ», всех переплюнула Тюмень: «Там отказали в регистрации организации геев и лесбиянок на том основании, что они – представители нетрадиционной сексуальной ориентации, и тем самым наносят вред демографии страны, а значит – подрывают безопасность государства. Подрыв же безопасности государства относится к экстремистской деятельности. Им отказали в регистрации, и они уже второй суд проиграли».

Задавшись вопросом, зачем понадобился власти специальный антиэкстремистский закон, член Общественной палаты РК Леонид Зильберг высказал мнение о том, «что нынешняя власть, испытывающая административный восторг, просто вырабатывает свою своеобразную эстетику»:

Я слышал от людей, которые там (во власти – «ЗЖ») находятся, что вот как мы красиво сделали. А для правового произвола у них и так достаточно инструментов. Взять ту же «Зырянскую жизнь»: ее можно было бы закрыть многими способами, а можно было бы не закрывать, потому что ее вполне можно терпеть. Но они видят определенный шик в том, чтобы вот так ее закрыть – за экстремизм (полный текст решения Верховного суда РК, отказавшего Беломорскому управлению Росохранкультуры в удовлетворении заявления о прекращении деятельности «ЗЖ» читайте здесь – «ЗЖ»).

– Я хочу добавить, что источником тяги к такой немного извращенной эстетике являются не депутаты, – оттолкнулся от мысли г-на Зильберга Александр Верховский. – Есть специфическая когорта экспертов по безопасности, которые, наконец, нашли себе работу. А кроме того, есть еще правоохранительное лобби, которое хотело бы получить нормы поудобней.

Член правления КПК «Мемориал» Эрнест Мезак, поддержав прозвучавший до этого тезис о том, что антиэкстремистское законодательство представляет собой современный аналог законодательства по борьбе с антисоветской деятельностью в СССР, выразил уверенность в том, что «все эти абстрактные формулировки (закона «О противодействии экстремистской деятельности» – «ЗЖ») для того и придумывались, чтобы была возможность их произвольного толкования и произвольного применения». «И закон будет в любом случае использоваться в политических и каких-то других интересах – к борьбе с экстремизмом он никакого отношения не имеет», – добавил корреспондент газеты «Трибуна» Виталий Шахов.

В деле борьбы со злоупотреблениями при применении закона г-н Шахов предложил использовать метод абсурда: к примеру, в качестве ответной меры на преследование оппозиционных изданий искать «поводы» в статьях лояльных власти СМИ и заваливать прокуратуру заявлениями с просьбами о проверках на наличие в этих статьях признаков экстремизма: «Пусть собираются эксперты и выясняют: слово «еврей» здесь в каком контексте употреблено, а здесь – в каком?..»

С г-ном Шаховым не согласился руководитель Коми правозащитной комиссии «Мемориал» Игорь Сажин:
– В 37-ом «враги народа» тоже вроде бы нашли способ борьбы – признаваться в совершенно абсурдных вещах: да, я английский шпион, я рыл подкоп из Лондона в Москву и хотел подложить бомбу... Машина кушала и это. И что теперь, общественные организации, религиозные объединения должны стучать друг на дружку, чтобы выявить абсурдность этого закона?

– Нет, я предлагаю, наоборот, всем стать «экстремистами» и идти писать явку с повинной, – под общий смех собравшихся откликнулся г-н Мезак. – Я поддерживаю идею г-на Шахова – иногда стоит прибегать к провокациям, что, кстати, и произошло в деле «ЖЖ»-юзера terentyev, когда порядка 400 блогеров, в том числе очень авторитетных, которых можно вычислить, повторили в своих журналах слова юзера о «неверных ментах». Второй способ борьбы заключается в конституционном обжаловании отдельных положений этого закона. Если же не получится в Конституционном суде – выходить на уровень Европейского суда по правам человека. Надо идти до конца.

Однако не все участники дискуссии разделили призыв г-на Мезака бороться с антиэкстремистским законом с помощью крайних мер. На взгляд члена Общественной палаты РК Павла Марущака, было бы правильным выработать «некий механизм воздействия на правоохранительные органы», дабы ограничить их претензии контролировать все и вся, а по мнению воркутинской активистки КПК «Мемориал» Ольги Зуевой, надо в первую очередь вести разъяснительную работу среди населения.

Между тем Александр Верховский высказал уверенность, что можно и нужно работать с самим законом: «Закон хоть и дикий совершенно, и законодатель наш странный, но тем не менее он поддается улучшению. Я имею в виду закон... Идеально, нужно бы отменить этот закон целиком как ненужный – в Уголовном кодексе все хорошо написано, а если нехорошо, то можно поправить. Но, увы, боюсь, это невозможно. Но возможно подымать шум, когда он применяется – во многих случаях, когда поднимался шум, удавалось отбить человека или организацию».

Дискуссия закончилась на философской ноте. Журналист Борис Суранов, предположив, что «органы как раз празднуют 70-летие того самого», поделился своим видением ситуации: «Я думаю, нам остается потерпеть, когда маятник опять качнется в другую сторону, а пока – расслабиться и получить удовольствие». В ответ г-н Сажин припомнил слова своего хорошего друга: «Воевать не хочется, но именно на войне воспитываются солдаты».

Сергей Сорокин

© 2004–2006 Зырянская жизнь