Он промаялся часа три, потом все-таки поехал к ней. Дверь оказалась открыта. В квартире было тихо. Только ветер, задувавший из приоткрытой балконной двери, легонько шуршал занавеской. Приблизившись к окну, Валентин Иванович обомлел: на балконе лежало застывшее тело женщины. Руки и ноги были перевязаны какими-то разноцветными веревками. В пестрой ленте, которая туго обвивала посиневшую шею, он неожиданно узнал поясок – от любимого платья Валентины...
<z>Тетя Валя</z>
Каждое утро, просыпаясь, он первым делом подходил к телефону – будил свою старую «боевую подругу» Валентину, которая жила на окраине города. Они знали друг друга добрых два десятка лет. Валентина Дмитриевна уже давно жила одна – мужа не было, дети выросли и разъехались. Работала она вестовой в госпитальной столовой – разносила еду «лежачим» больным, которые ласково звали ее тетей Валей. На работе ее любили: отзывчивая, добрая, всем старалась угодить, со всеми была приветлива, шутила. Платили, правда, мало – еле-еле удавалось сводить концы с концами. Но эта маленькая забота – кого-то пожалеть, утешить, чаю налить погорячее – давно стала для одинокой женщины необходимостью, и она каждый раз просила Константина Федоровича разбудить ее утром – боялась проспать и опоздать к завтраку.
<z>Нежданные гости</z>
Гости у Валентины Дмитриевны бывали часто. Забегали соседки, знакомые. Дружила она и со своими подопечными: после выписки к ней иногда заходили бывшие больные матросы-срочники – погреться, поболтать. По-матерински жалея мальчишек, она старалась их подкормить, обогреть, подбодрить душевным словом. А когда приезжали родители моряков – принимала на постой за символическую плату.
Чаще всех к ней приходил Слава. Она давно знала и родителей парнишки – они тоже когда-то останавливались у нее. Иногда Слава приводил с собой друзей-сослуживцев – таких же молодых ребят, почти всегда голодных. Так в доме Валентины Дмитриевны однажды появился Яшка – 18-летний морячок из далекой Чувашии. Впоследствии Слава еще не раз вспомнит об этом злополучном дне...
Они пришли к ней вечером, в понедельник – Яшка и еще один грязный, потрепанный паренек – Сашка. Не вдаваясь в подробности, Яшка еще за порогом сказал: «Тетя Валя, мы сбежали». Женщина заохала, засуетилась, тут же принялась греть ужин. Утешала, уговаривала вернуться, потерпеть. Ребята молча поели, помылись и легли спать. Утром Валентина Дмитриевна отправилась на работу, а Яшка с Сашкой – обратно в подвал, где до этого просидели сутки.
В четверг они вернулись. Попросили попить. Глядя на их грязные ввалившиеся щеки, Валентина Дмитриевна покачала головой, но впустила. В квартире они вдруг накинулись на нее, зажав рот ладонью, заломали руки. Женщина не успела даже вскрикнуть. Руки и ноги ей туго связали поясами от платьев. Таким же поясом намертво затянули шею... Когда все было кончено, убийцы оттащили тело на балкон. Затем, отдышавшись, включили телевизор и пошли на кухню – ужинать. Так и провели ночь, между телевизором и холодильником.
Утром матросы покинули квартиру, прихватив с собой золотые вещи убитой и 200 рублей из ее сумочки. Через час они уже были в Ломоносове. Там «толкнули» золото за триста рублей и поехали на вокзал, в Питер. День защитников Отечества они встретили в дороге.
<z>Содержать или задержать?</z>
А в Кронштадте тем временем уже вышли на след преступников. В тот же день, вечером, выяснилось, что незадолго до случившегося убитая рассказывала своей знакомой о «бедных мальчиках». Пересмотрев записную книжку Валентины Дмитриевны, оперативники нашли телефон родителей Славы и выяснили номер войсковой части, где он служил.
Это только звучит громко – войсковая часть. На самом же деле речь идет о малом противолодочном корабле «Казанец», который стоит на Усть-Рогатке. Народа на нем – раз-два и обчелся, и потому командует «войсковой частью» старший лейтенант. Семнадцатого февраля, когда убежали матросы, командир был весьма растерян. Все-таки не каждый день срочнослужащие выходят из-под контроля настолько, чтобы самовольно оставлять службу. Но, не желая тревожить начальство, решил подождать – авось обойдется. Сами вернутся, получат по шее, и на этом дело кончится…
Не обошлось. Пришлось-таки подавать в розыск. В ориентировках, адресованных начальнику милиции, комендантам Кронштадтского гарнизона и Московского вокзала, командир части пишет: «Прошу вас оказать содействие и меры по содержанию...» Именно по «содержанию», а не «задержанию», хотя о содержании срочнослужащих, очевидно, надо было заботиться раньше. Может быть, и не пришлось их тогда ни задерживать, ни содержать впоследствии на «губе» и в СИЗО...
<z>Голод – не тетка</z>
Своим неожиданным приездом ребята всполошили не только Сашиных родителей, но и всю деревню Янкено Московской области. Про убийство, естественно, умолчали, рассказали только о дедовщине и о скудном матросском пайке. После долгих метаний по комитетам и инстанциям, родители пришли к выводу: деваться некуда, и отправились с ребятами в местную комендатуру – сдаваться. Вскоре в Кронштадт уже передали уведомление о местонахождении беглецов, и ровно через месяц после убийства преступников передали на руки сотрудникам милиции и юстиции.
О допросе рассказывает следователь районной прокуратуры Олег Кузнецов: «Когда их привели, они были какие-то заторможенные. Бледные, бесцветные лица, пустые глаза... Нет, они ничего не скрывали, друг на друга не сваливали. Говорили спокойно, даже равнодушно, отвечали на все вопросы медленно, как будто подбирая слова. Создавалось впечатление, что разговариваешь с умственно отсталыми. О причинах побега говорили неохотно, сказали только, что не сложились отношения с другими срочнослужащими. А когда спросил, за что тетку убили, она же вас кормила, ответили, почти не думая: «очень хотели есть»...
<z>Мясо на «шило», а дело – на «мыло»</z>
Со дня убийства прошло уже более двух месяцев – стандартный срок следствия. Убийцы нашлись, признались и отправлены в следственный изолятор. А уголовное дело перекочевало из районой в военную прокуратуру и расследуется там уже месяц. Вернее сказать, не расследуется, а лежит на полке, в кипе других уголовных дел. И, скорее всего, пролежит еще долго. Дело в том, что в военной прокуратуре Кронштадтского гарнизона на сегодняшний день осталось только два следователя. Остальные сотрудники, в том числе и прокурор, временно отстранены от исполнения служебных обязанностей в связи с «сокращением штатов». В окружной прокуратуре прокомментировали эту ситуацию так: «Сокращение кадров в прокуратуре Кронштадтского гарнизона – с восьми до пяти человек – вполне обосновано. За последние годы значительно сократилась численность войск. В связи с этим уменьшилось и количество преступлений, расследуемых военной прокуратурой».
Действительно, звучит вполне обоснованно. В последнее время забот у кронштадтской прокуратуры былы немного: показатели преступности в гарнизоне плавно уменьшались, а характер преступлений медленно, но верно «смягчался»: никаких тебе побегов, а уж тем более убийств. Изредка нагрянут с проверкой, выявят старые недостачи в оружейных складах, посадят одного-двух «срочников» за воровство снарядов – и живи себе спокойно до следующего рейда. Авось как-нибудь и обойдется...
Был, правда, один неблаговидный случай прошлой осенью: на спасательно-подъемном судне «Карпаты» молодые матросы убили дворняжку – любимицу всей команды. Не для того, чтобы съесть: они хотели обменять мясо на спирт, то есть «шило» – у одного из них был день рождения, и это дело необходимо было отметить. Но, к великому сожалению именинника, собачье мясо за говядину выдать не удалось. Зверское убийство животного сильно возмутило кронштадтскую общественность: об этом писали все местные газеты, и обитатели острова Котлин знали жуткую историю во всех подробностях. Правда, в прокуратуре гарнизона к факту убийства отнеслись очень лояльно: не как к жестокому обращению с животным (статья 245 УК РФ), а как к административному правонарушению. Иными словами, живодерам-шалунам всего лишь «погрозили пальчиком», и нашумевшее дело кое-как замяли.
А вот о факте зверского убийства женщины в Кронштадте знают пока очень немногие. По крайней мере, в прессе об этом происшествии не было сказано ни единого слова – история не попала даже в уголовную хронику. И неизвестно, чем дело кончится. Может быть, и справедливым наказанием. А может, попросту ничем: пока суд да дело, вступит в действие новый Уголовно-процессуальный кодекс, и начинай все с начала. Если, конечно, военную прокуратуру Кронштадтского гарнизона к тому времени не упразднят вовсе – ведь, судя по цифрам официальной отчетности, преступность в городке морской славы вскоре сократится до нуля...