Прежде всего необходимо отметить, что российский оборонно-промышленный комплекс, являясь важной отраслью экономики страны, по-прежнему остается самой закрытой и забюрократизированной ее частью. И хотя с конца 90-х годов ряд предприятий ОПК, работающих на экспорт, имеют положительную динамику основных показателей деятельности, в целом отрасль находится в состоянии глубокого системного кризиса. Разумеется, широкую публику об этом стараются не информировать (в частности, с 2001 года в широкой печати практически не публикуются данные о производстве вооружений и военной техники (ВВТ)), но у специалистов состояние дел в ОПК давно вызывает серьезную озабоченность.
Например, еще в сентябре 2002 года начальник вооружения ВС РФ, заместитель министра обороны генерал-полковник Московский заявил, что загрузка ОПК гособоронзаказом составляет 20–25%, а работы в рамках военно-технического сотрудничества задействуют еще 30–35 % производственных мощностей. Такое положение дел, по словам Московского, не дает предприятиям «гарантию стабильности». А в июле 2003 года на встрече с руководителями предприятий ОПК Свердловской области генеральный директор Московского института теплотехники Соломонов сообщил, что износ производственных мощностей российской оборонки составляет около 80%, а доля нового оборудования со сроком эксплуатации до 5 лет – менее 5%. При этом в среднем оборудование используется в течение 30 лет, когда как в странах ЕС срок службы аналогичного оборудования составляет 7–8 лет. Кроме того, по его словам, за последние десять лет в российском ОПК утеряно более 200 производственных технологий.
Так же плачевно обстоят дела в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Большинство проводимых оборонными КБ, НИИ и предприятиями НИОКР не находят практического применения. Скажем, в Москве, где сосредоточено около 60% научно-технического потенциала страны, всего лишь 5% разработок предприятий ОПК доводятся до серийного производства. Многие федеральные целевые программы не скоординированы и законодательно не подкреплены. В результате, как заявил в октябре 2003 года зам. председателя комитета Госдумы по промышленности, строительству и наукоемким технологиям Яшин, более тысячи разработок российских ученых в военной сфере с 1992 по 2000 год запатентовано не в РФ, а в США.
<z>«Концептуальный» холдинг</z>
Надо отметить, что попытки реформировать оборонку предпринимались неоднократно, но ни одна из них до сих пор не дала результата. В том числе и «Федеральная целевая программа реформирования ОПК на 2002–2006 годы», одна из главных задач которой сводится к созданию в отрасли на базе отдельных предприятий вертикально интегрированных структур (холдингов). Дело в том, что директорский корпус предприятий ОПК всячески саботирует их создание. Причин тут несколько, в том числе финансовые (управляющие компании становятся по сути дела нахлебниками производителей) и правовые (до сих пор юридически не определено само понятие «интегрированная структура» и не принят соответствующий пакет законов). В результате в ноябре 2003 года, открывая заседание правительства, посвященное выполнению данной программы, тогда еще премьер-министр Касьянов был вынужден признать, что структурная реформа отрасли практически остановилась, а создание холдингов идет с большим отставанием. «Таких структур создано четыре, – сказал он, – хотя намечалось около сорока». Впрочем, создание холдингов происходит не только по указанию сверху, но и снизу. И здесь в качестве примера стоит остановиться на холдинге «Новые программы и концепции» (НПК).
НПК был создан в 1998 году холдинговой компанией «Интеррос». Его гендиректором и совладельцем стал 40-летний выпускник военного факультета Финансового института (ныне академия) генерал-майор в отставке Борис Кузык. До прихода в частный бизнес Кузык занимал руководящие посты в Главном управлении военного бюджета и финансирования МО и Главном управлении по военно-техническому сотрудничеству МВЭС (1987–1993 гг.), должность научного консультанта отдела «В» Службы безопасности президента РФ, а с июня 1994 года работал помощником Ельцина по вопросам военно-технического сотрудничества с зарубежными странами. В том же 1998 году «Интеррос» передал НПК часть своих активов, в том числе 32-процентный пакет акций АО ЛОМО и контрольный пакет ОАО «Северная верфь».
Вскоре благодаря сотрудничеству с главой «Интерроса» Потаниным и большим личным связям Кузык превратил НПК в один из ведущих оборонных холдингов страны. Так, уже к 2001 году, кроме акций «Северной верфи» и ЛОМО, НПК принадлежали основные пакеты акций Ковровского механического завода, завода им. Дегтярева (г. Ковров), Московского радиотехнического завода и «КБ Кунцево» (эти два предприятия входят в состав кооперации по производству ЗРК С-300ПМУ-1 и ПЗРК «Игла»), а также контрольный пакет акций Северо-Западного пароходства (7 портов, 3 судоремонтных и судостроительных завода, 2 ремонтно-эксплутационные базы и флот свыше 300 кораблей). Кроме того, по некоторым данным, НПК контролирует 14,7% акций «ОКБ Сухого» и часть пакета Иркутского авиационного производственного объединения. Впрочем, точная структура собственности холдинга и состав его учредителей держится в секрете. Однако известно, что на март 2001 года активы НПК оценивались в 1,5 млрд. долл., а не менее 50% акций принадлежали Кузыку.
<z>Корабельные дрязги</z>
Говоря об основных направлениях деятельности холдинга, Борис Кузык не раз заявлял, что разработанная в НПК стратегия бизнеса предполагает концентрацию сил, времени и ресурсов на пяти тематических программах (судостроение, пароходство, машиностроение, радиокомплекс, авиастроение) и пяти функциональных (маркетинг, антикризисное управление, финансовый менеджмент, правовое обеспечение, бухгалтерский учет и аудит). Но на деле с 2000 года основным направлением деятельности холдинга стало судостроение. В результате в конце 2001 года НПК продал принадлежащие ему акции ЛОМО и завода им. Дегтярева, отказавшись тем самым от своего первоначального намерения построить законченную технологическую цепочку по производству и продаже ПЗРК «Игла».
Разумеется, данное решение не было спонтанным. Дело в том, что еще в ноябре 1997 года Китай заключил с «Росвооружением» контракт стоимостью 620 млн. долларов на поставку двух эсминцев пр. 956Э класса «Современный», вооруженных сверхзвуковыми ПКР 3М-80Е «Москит». При этом корабли не надо было строить «с нуля», поскольку еще в советские времена на «Северной верфи» заложили корпуса двух эсминцев, готовность которых в 1997 году составляла 70 и 30%. А на момент заключения контракта эти корпуса были переданы государством (конкретно – Минобороны) «Северной верфи» за 540 тыс. долл.
Благодаря выполнению китайского контракта «Северная верфь» в 1999 году заняла, по данным Центра АСТ, первые места среди предприятий российского ОПК по объему продаж (403,6 млн. долл.), по объему прибыли (158 млн. долл.) и по производительности труда (144 тыс. долл. на чел.). А в 2000 году – первое место по объему продаж (531,6 млн. долл.) и вторые места по объему прибыли (102,8 млн. долл.) и производительности труда (151,9 тыс. долл.). К концу 2000 года контракт был выполнен, Пекин выразил желание заказать еще два модернизированных эсминца.
Предполагалось, что исполнителем нового контракта стоимостью 1,4 млрд. долларов будут холдинг НПК и «Северная верфь». Однако 25 декабря 2001 года депутат Госдумы Пехтин обратился в Счетную палату, Минобороны и «Рособоронэкспорт» с запросом, в котором утверждал, что государству причитается около 300 млн. долл. «китайских» денег «Северной верфи» в качестве компенсации за корпуса эсминцев, переданных в свое время заводу «по цене ниже, чем цена металлолома». А в январе 2002 года Российское агентство по судостроению поспешно организовало тендер, по результатам которого контракт был передан конкуренту «Северной верфи» – ОАО «Балтийский завод», принадлежащему группе ИСТ. Впрочем, тендер был проведен в такой спешке и с такими нарушениями российского законодательства, что юристам «Северной верфи» не составило труда оспорить решение агентства, после чего 14 марта премьер Касьянов пересмотрел итоги конкурса в пользу первоначального исполнителя. На что директор «Балтийского завода» Шуляковский заявил, что будет делать для «Северной верфи» котлы, необходимые для эсминцев, «только на экономически выгодных для себя условиях». И, как выяснилось в дальнейшем, свое обещание сдержал.
<z>Спасение утопающих</z>
На этом, как показалось многим, «спор хозяйствующих субъектов» можно было считать завершенным. Однако по российской традиции раз запущенную «машину правосудия» остановить практически невозможно. Дело о невозмещении государству средств за два недостроенных эсминца было передано Минфином в Арбитражный суд Петербурга, который 8 июля 2002 года вынес решение о взыскании с «Северной верфи» 19 млрд. 304 млн. 928 тыс. руб. (603 млн. 900 тыс. долл.) в пользу государства. Это решение ставило на грань банкротства не только «Северную верфь», но и более 30 предприятий-смежников, принимавших участие в строительстве эсминцев. Дело в том, что, в случае вступления решения суда в силу, «Северная верфь» была бы вынуждена предъявить финансовые претензии ко всем, кто получал доходы и платил налоги в ходе исполнения китайского контракта (т.н. «иск в порядке регресса»). В числе банкротов могли бы оказаться, например, МКБ «Радуга» (Дубна), НПО «Альтаир» (Москва), КБ «Новатор» (Екатеринбург), питерские «Морфизприбор», «Гранит», «Арсенал» и «ЭлектроРадиоАвтоматика» (последнее является ключевым предприятием по полному циклу электромонтажных и пусконаладочных работ в судостроении).
Впрочем, до банкротства дело не дошло. Спустя некоторое время после решения суда Кузык передал судостроительные активы НПК Межпромбанку, а в конце 2002 года апелляционная инстанция Арбитражного суда Петербурга освободила «Северную верфь» от уплаты долга. Но Минфин в июле 2003 года вновь вернул дело на рассмотрение Арбитражного суда Петербурга, правда, сумма ущерба была снижена до 182 млн. руб. По словам аудитора Счетной палаты РФ Пискунова, «мы были вынуждены здесь отражать сумму, в которую правительством было оценено строительство этих кораблей до передачи их «Северной верфи». Однако в сентябре 2003 года иск Минфина был отклонен, а в марте 2004 это решение утверждено Арбитражным судом Северо-Западного федерального округа.
В результате этого «спора хозяйствующих субъектов», в котором самое активное участие приняли госчиновники, на словах ратующие за возрождение отечественного ОПК, доверие к российскому ОПК со стороны стратегического заказчика, каким является Китай, заметно снизилось. Об этом говорит тот факт, что по требованию Пекина военно-техническое сотрудничество России и Китая было засекречено. Кроме того, чтобы уложиться в поставленные Пекином сроки (первый эсминец надо сдать в середине, а второй – в конце 2005 года), «Северная верфь» снизила темпы работ по другим заказам, в частности по строительству двух корветов для российского ВМФ. Так что не стоит удивляться тому, что реформы российского ОПК топчутся на месте, оборонные предприятия неуклонно деградируют, а армия и флот не имеют современного вооружения и техники.
<z>Фото Интерпресс</z>