Кто-нибудь помнит старинный прикол, опубликованный в журнале «Юность» середины 80-х: училка-маразматичка «распинает» класс за «сочинения на заданную тему».

– Идиоты! – кричит она в праведном педагогическом гневе. – Тупицы! Говорила же я вам: «Не корябайте язык – приносите черновики на проверку! Так будет более лучше!»

Не помните? Ну и Бог с ним! Это я так, к слову, вернее, в подпорку к другим словам, не менее колоритным и назидательным.

Не так давно посчастливилось мне быть свидетельницей «политического ликбеза» на одном из Межрегиональных семинаров «самой массовой партии страны». Семинар носил претенциозное название «Школа молодого лидера», а народец в зале для делегаций собрался – так себе, не формат: барышни лениво кусали ногти с облупленным маникюром, юноши прятали под кресла кеды «а*ля Гаврош» с разноцветными шнурками.

– Ты записалась в секцию? – спросила меня на входе боевая деваха в синем фартуке с медведем. – Как зовут? Из какой делегации?

Поежившись от пролетарского «тыканья», протянула активистке редакционное удостоверение.

– А-а, – почему-то разочарованно протянула она, но субординацию не изменила. – Пресса, значит. Проходи в шестой корпус, второй этаж. Там секция «Взаимодействие со СМИ».

А вокруг кипела «внешкольная» жизнь! Делегации, общим количеством действующих членов в 250 человек, совершали обряд знакомства: молодняк стремительно выкидывал вперед правую руку и четко и внятно называл себя по имени: Валентина, Петр, Настя...

Настя меня удивила больше остальных – ей было далеко за сорок, но в белой бесформенной футболке 54 размера и бейсболке с логотипом партии она смотрелась органично сюжету: вневозрастно и внесезонно.

– Эй! – окликнул меня другой активист в белом, увидев, как я завернула к корпусу пять. – Ты куда пошла? Там не твоя секция. Тебе – в шестой! И почему без футболки?

– Я еще и без шляпы, – хотела добавить я, но вовремя спохватилась. Народ вокруг был настроен более, чем серьезно. Мальчишки и девчонки, одетые, как сектанты времен телевизионных буйств «Аом Сенрике», то и дело перебегали территорию бывшего пионерского лагеря с флагами наперевес. Репетировали речевки. Хлопали в ладоши. Смеялись. И, наконец, разбрелись по корпусам.

Шестой корпус встретил полумраком. На втором этаже за раздолбанным ранее пионерскими сборами длиннющим столом сидело человек 30 активистов с рабочими блокнотами и сосредоточенно что-то записывали. На импровизированной доске – листе ватмана, приклеенного пластилином к стене – женщина среднего возраста в роговой оправе чертила непонятные непосвященному в таинство «взаимодействия» каракули:

– Это вы, – объясняла она. – Это – печатный орган. А это – мы. Что вы делаете, когда печатный орган не берет ваш материал в печать? Связывайтесь с нами (маркер сделал рывок по касательной вверх и застыл на местоимении «мы»). Что значит: «Если не поможет? Захотят работать и бабки получать за это – поможет! А нет – примем меры!»

Собравшиеся восхищенно выдохнули.

– Из чего делается «информационный повод»? – продолжала инструктор. – Нас за границей учили делать повод для СМИ из ничего. Как это? Объясняю: «На предприятии идет какое-то собрание. Обсуждают бюджет. Че орать-то! Я к примеру говорю. Называют какие-то цифры. Че мы делаем? Там, верняк, есть члены нашей партии, они могут поделиться цифрами с «закрепленными» лицами, а те написать текст, в котором подчеркнуть руководящую роль партии в том, что предприятие пошло в гору. Что значит: профсоюзы мешают? Разводилово это! Разве где-то еще остались профсоюзы? Да-а??? Звоните нам – мы поможем»...

Утомленная полуграмотными наездами инструктора, бреду по узкой дорожке к актовому залу.

– Кто вы такие без партии? Никто! – гремит с высокой трибуны. – И только мы можем дать вам шанс стать лидерами. Да не бывает такого – «не решим»! Мы решим. Главное – вовремя сообщать, кто вам мешает работать. А контактные телефоны мы вам дадим...

Поздно вечером поверивший в «волшебную силу искусства» партийного слова «резерв» закреплял полученные знания в тесных комнатках спальных корпусов. Звенела посуда. Кто-то пел частушки. Кто-то кричал речевки и – шепотом – матерился. Девочки визжали и бились головами о картонные стены...

– Ты кто? – снова услышала я тот же вопрос в спину, когда ловила на прилегающей к территории лагеря дороге попутку. – Почему уезжаешь? Ты не наша? (Голос икнул). Пришлось повернуться: качающийся паренек лет 20 в некогда белой футболке с надписью «Молодая Гвардия» выдохнул мне в лицо тяжелую смесь из пива и еще чего-то спиртосодержащего «неблагородного розлива».

– Мы-то здесь еще на два дня, – опустил он голову. – Подписали, короче, суки...

Ева Кац