И чтец может носить мантию…

Закир Эфендиевич устало откинулся в кресле. Попросил помощницу: «Марина, сделай чаю»… Его не радовала ни возможная перспектива повышения по службе, ни завершение этого выматывающего силы уголовного дела. Даже чёрная мантия, которую носил долгие годы судья Исрафилов будто парадную черкеску с газырями, обвисла на нём вроде старого домашнего халата. «Ну что, всё-таки сломали, подлецы! – выдохнул Закир, глядя куда-то в сторону двери, ведущий в зал заседаний. – Теперь, поди, гарцуют»…

Только что он именем Российской Федерации отправил на долгие годы за решётку людей, чья вина была более чем сомнительна, а обвинение – явно состряпано «под заказ».

Ещё прошлой осенью, когда стала ясна подоплёка этой тяжбы и нервно заёрзали адвокаты так называемых потерпевших, Исрафилов понял: на него будут давить, увещевать, доходчиво объяснять, что оправдательный приговор – это почти что добровольная отставка для истинного служителя Фемиды. Будут встречаться тайком, ссылаясь на близкое знакомство с российскими сановниками, и звонить с закрытых номеров телефонов, вспомнят все прегрешения многочисленных родственников или давнюю, позабывшуюся юношескую страсть.

Один земляк рассказал мудрому Закиру, что в далёком имперском городе, куда однажды всем селением отправили его выручать нашкодившего шалопая-племянника, есть завод, а под ним – земля. И рядом – триумфальная арка по поводу давней победы над турками. Тем, кто звонил судье с закрытых номеров, или кому-то, стоящему ещё выше, как раз и глянулась арка, а заодно и чужие завод и земля. Но времена открытых захватов прошли – зато настали новые, когда пустого навета достаточно, чтобы решить вопрос. «Недостойные времена», – как-то определил для себя Исрафилов.

Он четырежды пытался зачитать свой, выстроенный по законам справедливости вердикт. Но всякий раз кто-то хватал его за полу судейской мантии, прямо на пороге совещательной комнаты. Не так поступаешь, Закир, не так – нам, уважаемый, другое нужно.

В конце концов, когда его совсем загнали в угол, худощавый человек с тоской понял: не отстанут. Исрафилову услужливо подготовили текст приговора, который следовало зачитать. Всех, кто провёл несколько лет в клетке, ожидая своей участи, надлежало надолго изолировать от мира. Кроме сговорчивого парня, которого большие люди выбрали на роль разоблачителя с гарантией последующей пощады.

Парень послушно зазубрил будущие показания, произнёс их почти без запинки сначала следователям, а потом и в суде. Правда, после этого пришлось отправиться за решётку, но большие люди уверяли – это только до приговора, а там получишь деньжат детям и жене на подарки, квартиру купишь, машину поменяешь, жизнь постылая красками заиграет…

Парень плёл небылицы, а адвокаты так называемых потерпевших превращали их в иезуитскую сеть доводов, мало похожих на доказательства, но исправно пополнявших тома уголовного дела. А обличительные слова умело вкладывались в уста давно покинувших этот мир земляков, которым должен был почему-то безоглядно поверить Закир. Так несколько месяцев подряд объясняли ему, профессионалу, мечтавшему стать самым главным судьёй Дагестана…

И судья Закир Исрафилов надолго определил тех, кто сидел в клетке, в колонию строгого режима. Но потом вдруг будто встрепенулся, ощутив на мантии серебряные газыри, и отчётливо произнёс, глядя в глаза сговорчивому парню: на десять лет за решётку. Тот опешил, завертел головой, напрасно ища в пустом зале больших людей.

«Доносчику – первый кнут», – едва сдержался, чтобы не произнести судья. Гнал от себя он оскорбительную мысль: «Ведь засудил-то по начальственному окрику, не по совести, да и какой из этого парня доносчик, когда он сам назначен на роль Иуды с прилежно зазубренным текстом, который с реальностью мало общего имеет»…

Приговорённые стояли в клетке в костюмах и с вещами. Утром с ними простился начальник тюрьмы, мол, не поминайте лихом, не я вас сюда закрывал. Давайте, сначала в суд, а потом на рейс и в Петербург. И конвоиры, обычно равнодушные, вдруг принялись одобрительно похлопывать по плечам – всё, на волю идёте. Даже клетка в зале заседаний, где, говорят, в прошлые годы судили одного из самых зверских боевиков, ставшая привычной за долгие месяцы судебного следствия, уже почти не разделяла их с долгожданным возвращением на свободу. А худощавый судья, дотошно выпытывающий всё, вплоть до семейных тайн, казался общим родственником, родным человеком, который вошёл сюда, чтобы отворить засовы.

Закир Эфендиевич устало откинулся в кресле. Недавняя строптивость уже обернулась ему тем, что в председатели Верховного Суда Республики Дагестан выдвинули конкурента. Обида захлестнула Закира. Но какой ещё изгиб сделала бы судьба, не зачитай Исрафилов приговор именем Российской Федерации, так нужный людям, которым глянулась и триумфальная арка в далёком имперском городе, и поблизости чужие завод и земля?

Петрова Сергея Борисовича:

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного пп. «ж», «з» ч.2 ст.105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 09.07.1999 года № 7-ФЗ) и назначить наказание в виде 13 (тринадцати) лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строго режима.

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст.159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.03.2011 года № 26-ФЗ) и назначить наказание в виде 5 лет лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы. Но освободить от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности на основании ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ.

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст.163 УК РФ (в редакции Федерального закона от 09.07.1999 года № 7-ФЗ) и назначить наказание в виде 7 лет лишения свободы. Но освободить от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности на основании ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ.

Загоруйко Степана Иосифовича:

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного пп. «ж», «з» ч. 2 ст.105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 09.07.1999 года № 7-ФЗ) и назначить наказание в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строго режима.

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст.159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.03.2011 года № 26-ФЗ) и назначить наказание в виде 5 лет лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы. Но от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности на основании ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ.

Дмитренко Станислава Викторовича:

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного пп. «ж», «з» ч. 2 ст.105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 09.07.1999 года № 7-ФЗ) и назначить наказание в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строго режима.

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст.159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.03.2011 года № 26-ФЗ) и назначить наказание в виде 5 лет лишения свободы, без штрафа и ограничения свободы. Но от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности на основании ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ.

Алибекова Шамиля Абдулаевича:

– признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст.33, пп. «ж», «з» ч.2 ст.105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 09.07.1999 года № 7-ФЗ) и назначить наказание в виде 10 (десяти) лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строго режима.

Меру пресечения в отношении всех оставить содержание под стражей, до вступления приговора в законную силу.

Гражданские иски Казаватова Рашида Казаватовича, Ахмедова Руслана Амиралиевича и Вейрауха Георгия Николаевича удовлетворить частично.

Взыскать с Петрова С.Б. в пользу Казаватова Р.К. в счет компенсации морального вреда 1 000000 (один миллион) рублей, в пользу Ахмедова Р.А. – 50000 (пятьдесят тысяч) рублей и Вейрауха Г.Н. – 50000 (пятьдесят тысяч) рублей.

Взыскать с Загоруйко С.И. в пользу Казаватова Р.К. в счет компенсации морального вреда 1 000000 (один миллион) рублей.

Взыскать с Дмитренко С.В. в пользу Казаватова Р.К. в счет компенсации морального вреда 1 000000 (один миллион) рублей.

Признать за гражданским истцом Казаватовым Рашидом Казаватовичем право обращения в суд с гражданским иском о возмещении имущественного вреда в порядке гражданского судопроизводства. Наложенный в ходе предварительного следствия и в суде арест на имущество оставить без изменения в обеспечительных целях. По вступлении приговора в законную силу вещественные доказательства:

– документы, изъятые протоколами выемок и у реестродержателя ЗАО «Маяк» (Санкт-Петербург), хранить в и при уголовном деле;

– пистолет системы ПСМ с прибором для бесшумной стрельбы, 3 гильзы и 2 пули калибра 5,45 мм, изъятые в ходе осмотра места происшествия и трупа Казаватова Т.К., уничтожить.

Говорят, в последнее время его не отпускает бессонница, а чёрная мантия всё меньше похожа на парадную черкеску с газырями – висит, будто старый домашний халат…

P. S. Автор напоминает российским сановникам, большим людям, не в меру ретивым следователям и адвокатам так называемых потерпевших, что все имена и события являются вымышленными, а любые совпадения с реальными людьми и событиями – чистая случайность.

 

                      Павел Луспекаев, «Конкретно.ру», иллюстрация www.telcobroker.com.