Неорабская весна

Первые два дня «поствыборной» недели в Петербурге побили все рекорды по количеству задержанных на квадратные метры полицейских участков. В ходе нескольких несанкционированных акций протеста против итогов президентских выборов, полиция задержала от 280 (информация ГУ МВД РФ по СПб и ЛО) до 480 (информация участников митингов) «несогласных».

Через руки ОМОНа, впрочем, прошли и мирные прохожие, которые в эти «окаянные дни» имели неосторожность гулять по соседству с законодательной обителью Петербурга, и депутаты ЗакСа, покинувшие свои кабинеты, чтобы встретиться с наиболее активными избирателями и успокоить людей. Единение законодателей с народом продолжилось в стенах полицейских участков: негласное распоряжение, отданное «высоким» начальством, велело «не отпущать» никого – ни «возмутителей спокойствия», ни даже обладателей депутатских удостоверений и условной неприкосновенности.

«Хождение ОМОНа в толпу», а также тот факт, что многих задержанных публично «приземлили» на пару суток в ожидании суда, вызвало возмущение не только деятелей искусства, которые в своём письме губернатору потребовали провести служебные расследования в отношении лиц, санкционировавших массовые задержания на Исаакиевской площади, но и интерес у членов Общественного Совета ГУ МВД СПб и Ленобласти.

Мнение петербургского градоначальника, которого даже самый предвзятый критик не сможет обвинить в неумении молчать о важном, петербуржцы узнали только ко второй половине субботнего дня. Что касается общественников, те уже в среду пригласили всех желающих высказаться о наболевшем: пожалуй, на сегодняшний день это единственная официальная организация высокого уровня, воспринявшая факт возможных нарушений на Исаакиевской площади всерьёз.

Впрочем, в отличие от самих правоохранителей, общественники пока не смогли занять определённую позицию по событиям прошлой недели. Как рассказал «Нашей Версии на Неве» заместитель председателя Общественного Совета ГУ МВД по СПб и Ленобласти Александр Холодов, многие из задержанных на Исаакиевской площади и пришедшие на заседание Совета были возмущены отнюдь не фактом общения с ОМОНом, а тем, что при имеющейся альтернативе «отпустить и обязать явкой в суд», им пришлось провести от нескольких часов до нескольких суток в «обезьяннике».

«Мы обязательно будем запрашивать информацию в ГУ МВД и делать свои выводы, – пообещал Александр Холодов. – Пока выслушали только мнения граждан, но ведь возможно и такое, что эти люди были задержаны не в первый раз, именно поэтому к ним была применена подобная мера».

Традиционные приёмы – «нарисовать» неповиновение властям с перспективой «помариновать в обезьяннике» положенные часы, активно применялись и в ходе субботних акций протеста. Хотя проходили они уже куда менее активно: по всей видимости «несогласных» впечатлил неудачный опыт «исаакиевских» бунтарей. Пространство перед площадью Восстания заняли от 150 до 200 человек – их полицейские традиционно попросили разойтись, после чего в толпу митингующих «врезался» ОМОН. Участников акции, которые на этот раз предпочли не кричать смущающие слух полицейских лозунги, окружили и по одному препроводили в комфортабельные автобусы.

Вежливость петербургских стражей порядка тронула столичных гостей:

«У вас просто курорт какой-то, – поделилась с корреспондентом «Нашей Версии на Неве» «несогласная», приехавшая поддержать питерских товарищей. – У нас во вторник ОМОН пиз….л всех подряд, в автозаки швыряли того, кто подвернётся под руку. Правда, долго в отделах не держали, наутро уже выпустили всех».

Впрочем, судя по толкотне и матерной брани, доносящейся из автобуса, вся вежливость полисменов улетучивалась, лишь только задержанные перешагивали приступок «Икаруса»…

Пока на Восстания собирались и митинговали участники акции, губернатору Петербурга пришлось пережить информационную атаку на свой Твиттер. Всё началось с того, что Георгий Сергеевич решил поделиться с петербуржцами своей радостью, сделав в электронном дневнике такую запись: «Поздравил сегодня с 80-летием Анатолия Александровича Рощина – Олимпийского чемпиона Мюнхена по греко-римской борьбе. Замечательный человек!». По всей видимости, устав ждать губернаторской реакции на события прошедшей недели, Полтавченко спровоцировали «тролли», которые посоветовали ему поздравить «задержанных за правду».

«Их задерживают не за правду, а за правонарушения. Свои мысли они могли высказать в согласованных местах: Пионерская пл., Конюшенная» – возразил губернатор и, сославшись на то, что арест и задержание находятся вне его полномочий, посоветовал читателям оспаривать законность действий сотрудников МВД в суде, нежели в Твиттере. Так, под занавес нелёгкой недели петербуржцы, наконец, узнали, о чём хранит безмолвие их градоначальник, который, так и не ответил на главные вопросы недели.

Так почему полицейскому руководству пришлось идти на крайние меры, и по каким причинам митинги в Петербурге и Москве носили столь разный статус? Своими впечатлениями от общения с питерскими стражами правопорядка, а заодно от первой поствыборной недели, поделились непосредственные участники событий.

"Записки арестанта"

Иван Метелёв-мл.

О намечавшейся встрече я узнал из группы Вконтакте. Именно встрече – не митинге, не акции протеста. До того мне удалось побывать практически на всех санкционированных митингах и шествиях «За честные выборы», поэтому долго не раздумывая, решил сходить на «встречу друзей».

Исаакиевская площадь забита полицейскими автобусами – людям не остаётся ничего другого, как жаться к решетке набережной и по тротуарам. Прогуливающиеся сотрудники полиции время от времени просят «освободить проезжую часть и не подвергать свою жизнь опасности».

Люди вокруг меня очень разные – пенсионеры, студенты, парочками, компаниями. Семьями, с детьми. Вежливые, спокойные, бесконфликтные. Проходит полчаса ожидания, и становится понятно, что всем нам на тротуарах просто не поместиться. Я решаю переместиться на Синий мост. Дальше всё происходит очень быстро. В мгновение людей рядом становится меньше, а еще через секунду я чувствую локти «космонавтов»…

Мой автобус – №2, и среди задержанных я первый. В салоне на скорую руку обыскивают и проверяют документы. Нас прибывает. За стеклом – хаос. ОМОН прижимает толпу на мосту к перилам, кажется, что еще чуть-чуть, и люди начнут падать в воду. Слышны женские крики.

Мне удаётся отправить сообщение о задержании в Твиттер, и почти сразу же властный голос из-за спины приказывает выключить все телефоны, «а то они будут ломаться». Спорить не хочется…

Автобус трогается, и напряжение сразу спадает. Проезжая Дворцовую, видим сцену, оцепление и человек 150 внутри, а кто-то в салоне шутит: «Это, наверное, «путинг». Сейчас нас тут выгрузят и заставят митинговать в поддержку Вождя».

Мы останавливаемся напротив 76 отдела полиции, и начинается неопределённое ожидание. Разрешают позвонить родным. Через некоторое время половину задержанных уводят, и в салоне остаётся 14 человек. От скуки заводим разговор с полицейскими. Те в недоумении: «Против чего протестуете? Несменяемость власти? Вон в Англии королева ещё дольше правит. Лучше бы сидели дома, телевизор смотрели. Или с девчонками в кафе, как нормальные парни».

Мой сосед, наблюдатель на прошедших выборах, рассказывает про нарушения – вбросы, нестыковки. У него на руках бейджик «пресса», на площадь пришёл по редакционному заданию, собирать материал. Но сотрудники полиции не обращают на документы особого внимания.

С момента фактического задержания проходит 3,5 часа, мы продолжаем сидеть в автобусе, оформлять нас не торопятся. Наконец, приглашают в участок.

Стол, за которым меня оформляют, стоит прямо на лестничной площадке. Сотрудник, что пишет протокол, высок и плечист, и совершенно не похож на тех двух, которые тащили меня в автобус. Через некоторое время к нему присоединяется ещё один, и первый бросает ему: «Подожди, не переписывай пока. Вдруг разные лозунги ему напишем...»

Ознакомившись с протоколом, узнаю, что, оказывается, я выкрикивал лозунги «Ваш выбор – фарс» и «Долой Путина», и, следовательно, принимал участие в несанкционированном митинге (ст. 20.2 КоАП РФ). Кроме того, неоднократные требования сотрудников полиции прекратить участие в митинге проигнорировал, т.е., оказал явное неповиновение (ст. 19.3 КоАП РФ ).

В объяснении к протоколу пишу опровержение – лозунгов не выкрикивал, требований «разойтись» не слышал. Указываю фактическое время задержания, на всякий случай. Забранный у меня для составления протокола паспорт не возвращают.

В 23.30 нас партиями перевозят в 28 отдел. Долго ждём, пока оформят какие-то ещё документы. Сотрудники полиции вежливы, и относятся к нашему положению с пониманием. Курящих, по первой просьбе, по одному конвоируют на улицу. Где-то в середине ночи нас начинают приглашать к следователю.

Документы оформляют до семи утра. Кто-то из задержанных пытается уснуть на стульях в холле, остальные общаются между собой. Самые разные люди – несколько аспирантов, студенты, учащийся лицея. Абсолютное большинство – с высшим образованием. Разговоры обо всём подряд – кино, литературе. И о политике, конечно. Люди самых разных взглядов, сошедшиеся в одном – происходящее сейчас в стране недопустимо.

Наконец, документы оформлены, и нам, перед препровождением в камеру, дают с ними ознакомиться. Здесь я узнаю, что, ко всему прочему, еще «упирался, пытался скрыться». Письменно опровергаю и это, после чего у нас изымают все опасные предметы – телефоны, часы, нательные кресты, очки – и предоставляют возможность выспаться на скамьях в камере.

Камера у нас «евро» – никаких решеток, стёкла в коридор отделения. Скамьи чистые и пахнут краской. Правда, вшестером одновременно растянуться на них не получается – не вмещаемся, поэтому спим по очереди. Позитивные впечатления омрачаются, разве что, охладевшим под утро вниманием сотрудников полиции – проситься в туалет приходится, подолгу стуча по прозрачной двери камеры. Проходящие мимо полицейские не торопятся реагировать.

День. В начале первого нас грузят в полицейский ПАЗик. Народу набивается под завязку, возникает полное ощущение «часа пик». Кто-то шутит: «Деньги за проезд передаём, не стесняемся». Сзади подхватывают: «Заднюю дверь откройте, пожалуйста».

До суда доезжаем быстро, но выгружать нас не торопятся. Коротаем время, как можем – кто-то читает книжку, кто-то играет в шахматы. На передней площадке ведут с полицейскими политические дискуссии – бесполезно. Кто-то заранее пишет ходатайства о просьбе переноса рассмотрения дела по месту жительства – говорят, там рассматривают мягче. Мои соседи выглядят бывалыми. Осторожно интересуюсь, не из «Другой России» ли они. Один усмехается – нет, мы из этой России, ни к каким группировкам не принадлежим, у нас своя компания.

Нам везёт – очередь суда доходит в тот же день. Коридоры узки, людей много. На белой маркерной доске – полустёртый политический лозунг. Атмосфера нервная – абсолютное большинство людей в первый раз столкнулись с судом, и просто не понимают, что делать. Делятся впечатлениями. Понимаю, как мне повезло с отделением. Какой-то парень рассказывает, как у них сняли отпечатки пальцев и отфотографировали, незаконно, под угрозой силы. Теперь они собираются подавать коллективную жалобу.

Процесс суда небыстр, но предсказуем. Многие боятся последствий, признают вину и получают по 500р. штрафа по каждой статье. Кто-то признает вину частично, с теми же результатами.

Наконец, вызывают меня. Судья Т.М. Никитина производит приятное впечатление, и в какой-то момент проскакивает мысль, что мои показания будут иметь хоть какой-то вес. Но нет. Ни мои комментарии в протоколе, ни факт оформления рапорта левыми сотрудниками не играют никакой роли, и дело решается в пользу государства.

Вот так. Думаю, мой сосед в автобусе сказал всё правильно – у нас просто своя компания. И в следующий раз, когда мы все вместе соберёмся, быть может, просто выпить пива, наверное, нужно будет сначала согласовать нашу встречу со Смольным. Мало ли...

Ирина Комолова, депутат ЗакСа Санкт-Петербурга 5-го созыва

«Нас задержали во время импровизированной встречи с избирателями на митинге 5-го марта и отвезли в 43-й отдел полиции. Сами полицейские вели себя вполне корректно, говоря народным языком – не «бычили». Хотя лично меня в течение трёх часов продержали в комнатушке у дежурного (куда набили ещё человек 20), без проверки документов и составления каких-либо протоколов (даже о доставлении в отдел полиции). На нас попросту никто не обращал внимания. По словам человека, который представился заместителем начальника 43-го отдела полиции Королёвым Дмитрием Борисовичем, руководством ГУВД было приказано не отпускать никого из задержанных, и даже депутатов. На моё ходатайство с просьбой отпустить моих помощников под мои гарантии их добровольной явки в суд, господин Королёв позвонил в ГУ МВД и передал мне, чтобы я «обращалась с ходатайством в пресс-службу ГУВД». Так что говорить о «беспределе» на местах я бы не стала, лично у меня нет никаких сомнений, что новый начальник главка «в теме». Хотя нарушения, несомненно, имели место. Например, одному из моих знакомых, который содержался в 13-м отделе, выдали копию протокола с указанием, что он освобожден в 12 часов, 6 марта. По факту же человек сидел в автобусе в ожидании суда до самого вечера. В целом же, действия ОМОНа при разгоне мирных акций протеста в течение всей поствыборной недели можно считать почти законными. Разумеется, в рамках существующих в России законов. Да, сотрудники полиции предупреждали о несанкционированности митингов, о необходимости разойтись. Потом начались задержания. Но ведь каждая ситуация, равно как и каждое положение закона, трактуется на месте ответственными лицами. Люди выходят на проезжую часть? Дайте им возможность уйти на тротуар, уведите оттуда своих «держиморд»! К народу пришли депутаты? Дайте им возможность поговорить, успокоить людей! Не провоцируйте их, не окружайте и не прижимайте к стенам. Решили задерживать? Делайте это в строгом соответствии с законом – представьтесь, разъясните права. Почему от простых граждан вы требуете соблюдения мельчайших норм, а сами позволяете себе «беспредел»?

О чём молчит ОМОН

Редакция «Нашей Версии на Неве» приводит обобщённое мнение ряда бойцов петербургского ОМОНа о событиях последней недели. Полицейские пока не готовы общаться с прессой, поскольку уверены, что всё сказанное может быть использовано против них самих: «Чтобы ни случилось – ОМОН всегда «крайний». Разогнал митинг – ты не прав, не разогнал – та же история. Разумеется, приказы не всегда адекватны окружающей обстановке. И если ОМОН их выполняет, это вовсе не значит, что бойцы согласны с тем, что приказывает высокое начальство. Поэтому в какой-то степени жертвами обстоятельств могут стать не только участники митинга, но и сами полицейские».

Александр Холодов, заместитель председателя Общественного Совета ГУ МВД по СПб и Ленобласти

«Я не буду озвучивать свою субъективную точку зрения по поводу законности задержаний, хотя, несомненно, она присутствует. По-моему, такую оценку может давать только суд. Могу сказать, что многие жалобы на условия содержания, которые мы видели в сети Интернет, оказались необоснованны. Да, где-то было превышено количество содержания людей на квадратные метры. Это можно объективно понять в силу количества задержанных лиц. В тех отделах, где это можно было решить, это решалось. В некоторых отделах (не буду называть номера) людям не разрешали курить.

Но вот в 43 отдел полиции я поехал, поскольку именно оттуда, якобы, поступило наибольшее количество жалоб. Писали о том, что там пытают людей холодом, не разрешают передавать еду. В итоге, когда я приехал, то обнаружил следующую картину: часть задержанных… пишет благодарственное письмо сотрудникам за хорошее отношение. Вот такая разница Интернета и реальности».

Борис Вишневский, депутат ЗакСа Санкт-Петербурга 5-го созыва

«Вещи, которые происходили всю прошлую неделю в Петербурге, крайне возмутительны. Несколько сотен человек были на ночь оставлены в полицейских участках, в то время как представители органов правопорядка могли просто переписать их данные, оформить протоколы об административных правонарушениях и обязать явиться в суд. Зачем было их держать в полиции, и тем самым предопределять будущий коллапс мирового суда, который заведомо не успевал рассмотреть дела? Но самое интересное, что по истечении 48 часов, на тех, кого не успели «осудить», составлялись уже новые административные протоколы по «фактам», якобы, неповиновения во время содержания в полицейских участках! Люди, на которых «повесили» эту статью во время задержания на митинге, смогут хоть как-то оправдаться, привести с собой в суд свидетелей. Во втором же случае, в качестве свидетелей выступят сами представители органов правопорядка. То есть люди в принципе лишаются возможностей на защиту…

По-моему, нам мстят за всё время относительной свободы. На протяжении последних трёх месяцев сотрудники полиции относились к митингующим более лояльно, чем за все дни первой недели после выборов. Очевидно, что разгоны митингов и последующие действия полиции, имеют цель напугать народ. Сегодня многие люди «проснулись», начали интересоваться политикой.

Им сказали: «смотрите, будете ходить на митинги, вас ждёт то же самое». Но больше всего меня удивило, что за всю неделю мы не услышали мнение руководства Петербурга. Сотни человек оказались в полицейских участках, об этом говорят все городские СМИ, Интернет…а мнения Георгия Полтавченко на сей счет нет. Так почему же молчит губернатор?»

На подступах к дворцу

20 лет назад на Исаакиевской площади бойцы питерского ОМОНа защищали шефа нынешнего Президента РФ – Анатолия Собчака, и зарождающуюся демократию…

19 августа 1991 года. Колонна бронетехники движется по приказу ГКЧП со стороны Гатчины в Ленинград. Необходимо организовать оборону Мариинского дворца, перекрыть подступы к городу, забаррикадировать Исаакиевскую площадь и, самое главное, найти людей с боевым опытом, способных противостоять регулярным воинским частям. Депутаты обращаются за помощью к частным охранным предприятиям и горожанам, которые вернулись с войны. Больше не к кому. Единственным подразделением, которое пришло на защиту Ленсовета, оказался ОМОН, вооруженный десятком автоматов и пистолетами Макарова.

Уже в ночь на 20 августа по инициативе депутата Ленсовета, инвалида-«афганца» Владимира Снегирева к Мариинскому дворцу начали собираться молодые ветераны. По договоренности с милицейскими постами для прохода в здание требовалось иметь при себе или на себе какую-нибудь отличительную деталь (тельник, камуфляж, орденские планки, панаму) и знать пароль: «афганцы». Среди защитников Ленсовета были и те, кого вскоре назовут лидерами охранного бизнеса в Петербурге. К примеру, Александр Снетков, стоявший у истоков формирования отряда особого назначения. Он, едва услышав о путче, рванул в неохраняемый Ленсовет, получил мандат и именем легитимной власти привел в Мариинский дворец двух омоновцев с автоматами. Как поделился он несколько лет спустя в интервью, «…и пошли мы защищать Собчака и демократию».

По обыкновению, списки защитников Ленсовета, представленных к награждению медалью «Защитник свободной России», затерялись в московских коридорах…

     Алла Серова, "Наша Версия на Неве", №10 (218), от 12.03-18.03.2012