Пилотажная группа «Русь» – 16 лет тревог и надежд

Плотным строем шестерка реактивных штурмовиков L-39 «Альбатрос» взрезала пронзительную небесную синь и закружилась в каскаде отточенных фигур высшего пилотажа. Когда группа уходила для набора высоты, вступал солист-одиночка Валерий Соболев, то резко взмывая ввысь, то снижаясь до 5 метров в невероятной абракадабре «пьяный летчик», то переворачиваясь вниз головой в нескольких метрах от земли.
Всего 25 минут – и 30 фигур высшего пилотажа на едином дыхании, в четком ритме, гармонично, красиво и изысканно, хотя при этом перегрузки чередуются от +7 до –3 и длятся 15-20 секунд. Многие фигуры летчики придумывают сами – их нет ни в одной инструкции – и происходит чудо: вопреки всем законам физики пилотажная группа «Русь», демонстрируя высочайшую технику и мастерство, доказывает, что нет ничего невозможного.
Действительно, эскадрилья «Русь» – без малейшего преувеличения – национальное достояние России. Каждый из летчиков – профессионал экстра-класса, прошедший сложную, многолетнюю школу высшего пилотажа на реактивных самолетах, что означает совершенно определенным образом сформированное мышление, позволяющее просчитывать все до секунды, мгновенную реакцию, чувство локтя, то есть, крыла, пространства и времени.
В этом году эскадрилье «Русь» исполняется 16 лет, и мы встретились с полковником Тихановичем, чтобы вспомнить, как все начиналось, и поговорить о сегодняшнем дне.
– Казимир Эдуардович, что послужило побудительным мотивом для создания пилотажной группы «Русь»?
– В 1987 году, на 70-летие Советской власти, после длительного перерыва решили организовать грандиозное авиационное шоу на Тушинском аэродроме, который тогда принадлежал ДОСААФ СССР. Калужскому авиационному центру доверили пронести горизонтальную «звезду» из 20 самолетов Л-29, а пилотам Вяземского учебного авиационного центра поставили задачу переучиться на Л-39 и создать пилотажную группу в составе 10 самолетов, включая одного солиста. В ту пору летчики в системе ДОСААФ, в вузах ВВС, ПВО занимались спортивным пилотажем. В том числе и я, когда пришел сюда, был капитаном сборной команды военного округа по высшему пилотажу на реактивных самолетах. Групповой пилотаж готовили на малых интервалах и дистанциях, нужно было выполнить несколько проходов в составе 10 самолетов, и отдельной была одиночная программа Николая Погребняка с произвольным комплексом высшего пилотажа.
– Сколько времени ушло на подготовку?
– В апреле мы переучивались теоретически, в мае нам перегнали новые самолеты Л-39, в июне тренировались, в июле были групповые слеты, в августе перенимали опыт в Кубинке у асов – пилотажников, и 18 августа в день авиации 1987 года состоялся первый демонстрационный полет. Праздник прошел замечательно, народ был доволен, потому что, действительно, долгое время не было подобных показательных шоу.
– Как рождались фигуры и композиции?
– Раньше высшим пилотажем занимались лишь отдельные летчики, групповой высший пилотаж не практиковался. Но летчики всегда стремились попробовать что-нибудь новое, в тренировочных полетах часто сокращали дистанцию, становились рядышком.
А в 1987 году групповой пилотаж был утвержден официально, прописывались все меры безопасности, разрабатывалась документация. Каждого летчика врач держал на контроле, прописывал ему элеутерокок, потому что это огромнейшая эмоциональная нагрузка. Согласитесь, большая ответственность: на глазах у 500 тысяч зрителей над Москвой не просто пролететь, а показать мастерство летного дела. К тому же из Тушино шла прямая трансляция на весь Советский Союз.
Боевой разворот в горизонтальной плоскости с переменным профилем – так в общем можно описать фигуры, с которых мы начинали. Потом решили попробовать парные фигуры – петли, косые петли в вертикальном положении. Пилотажные фигуры на 90% давно уже были изобретены, другое дело, как организовать их композиционно, исходя из возможностей самолета, зрелищности, программы. «Сердце» не мы первые придумали, но в эту фигуру внесли что-то свое, петлю Нестерова «закосили» – и она стала косой петлей. Петля – основа для вертикальной и горизонтальной восьмерки – что хочешь, то и рисуй в небе. «Зеркало» смотрится на одном дыхании: один самолет летит как обычно, а второй – вверх шасси.
– «Крест» вами был изобретен?
– В России мы его показали первыми. Наш «крест» –многострадальный, пришлось над ним много поработать, вначале он был из 9, затем из 6 самолетов. На Л-39 «крест» хорошо смотрится, потому что у наших самолетов особенная конфигурация – крыло почти прямое, в отличие от СУ-27 и МИГ-29. Плюс еще включаешь фары – будто бриллиантами «крест» подсвечиваешь.
Летчики из Словакии при встрече признались, что такой интересной программы прежде никогда не видели и почерпнули из нее много полезного для себя – «колокол», тройную восходящую штопорную «бочку». Комплекс фигур ограничен, особенно если самолет не совершенствуется, поэтому приходится «брать» зрителя композицией, проявлять фантазию. У каждой фигуры есть свои параметры – скорость и высота. Можно их уменьшать, увеличивать, но свечкой уйти в небо не получится – тяговооруженность самолета ограничена, поэтому приходится выжидать некоторое время, уступив место другому самолету, чтобы после исполнения одной фигуры накопить сил, энергии для следующей композиции.
Я помню пилотаж «Голубых ангелов» – сильнейшей авиагруппы мира. На F-18 американские летчики с оригинальной композицией во время праздника периодически пролетали над гуляющей толпой, удалялись, чтобы перестроиться, и через некоторое время вновь ошеломить публику. У нас же получасовая программа идет на едином дыхании. Наши ребята – все время в воздухе, в динамике. Большинство зрителей смотрит шоу, что называется, с раскрытым ртом.
– Что такое 16 лет для эскадрильи «Русь»?
– В первую очередь, для летчиков – это интереснейшая, благородная и любимая работа. Это 16 лет выживания, борьбы. Это тяжелые годы для всей авиации, годы постоянной тревоги за судьбу пилотажной группы и годы неослабевающей надежды, что все-таки мы прорвемся в достойное будущее. А у России всегда останется красивое, надежно защищенное небо над головой, авиации же придется радовать свой народ лишь показательными выступлениями.
– Раньше вы летали девяткой, а теперь шестеркой?
– Шестерка плюс одиночка – семеркой. Летчиков у нас сейчас восемь, один резервный. Есть и финансовые проблемы, сейчас, например, надо подкрашивать самолеты. Мы единственная, уникальная группа в мире, которая находится на самофинансировании.
Наши летчики – инструкторы с высоким уровнем подготовки, который надлежало бы передать молодому поколению. К сожалению, из-за нехватки средств мы этого себе позволить не можем, и каковы наши перспективы – большой вопрос. Допустим, авиацентр в Кубинке финансируется государством, их «Стрижи» и «Витязи» не думают, где взять топливо. А мы, зачастую, сидим без зарплаты. Власть нас поддерживает, однако тенденция негативного отношения к системе РОСТО касается и нас. Увы, в летных училищах уже забыли что такое высший пилотаж, там нет ни одного практика – инструктора, теряется уровень, школа, традиции. А ведь летчик – спортсмен – потенциальный боевой пилот. Мне и самому хочется полетать побольше, но приходится решать массу административных проблем. День за днем занимаюсь пробиванием необходимых решений, постоянно езжу в Москву, поскольку требуется приложить максимум усилий, чтобы обеспечить жизнедеятельность группы.
– То есть, у вас высший пилотаж продолжается на земле?
– Да он и не прекращался никогда, и пока тяговооруженности мне, к счастью, хватает.