Напомним ход развития событий. 24 февраля этого года в шести из шестнадцати учреждений ГУИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области несколько тысяч подследственных и заключенных объявили о голодовке. Акция протеста, как утверждали зэки, была организована в поддержку ИК-4 в Форносово. Поводом стали поборы и жестокое обращение администрации с заключенными, якобы существующие в этом учреждении. Известие о столь масштабной голодовке докатилось до Москвы, в город нагрянула комиссия из аппарата Уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, работавшая совместно с питерским ГУИНом. О результатах проверки поступивших сигналов и сотрудники ГУИН, и московские проверяющие пообещали доложить прессе.
Здесь и начинается интрига, которая, по всей видимости, станет прологом ко второй серии этой истории. 19 марта ГУИН собрал журналистов на брифинг, в ходе которого главный питерский «тюремщик» Валерий Заборовский опроверг и число голодающих (всего 100 человек, а не несколько тысяч), и факты мздоимства в ИК-4, и многое другое. Самое интересное, что кроме зэков во всем как всегда оказались виноваты журналисты. Якобы по телефону доверия, включенному ГУИНом на два дня, в самый разгар работы комиссии из Москвы, звонили возмущенные граждане и жаловались на тенденциозность освещения в СМИ происходящих событий. Пусть «вредность журналисткой братии» останется на совести сотрудников тюремного ведомства. У автора этого материала информация о том, кто и с чем звонил по телефону доверия в приемную ГУИН совершенно другая. Но дело не в этом.
На брифинге была уже в который раз озвучена версия о том, что голодовка была спровоцирована одним из воров в законе – неким Лехой Иркутским (в миру Алексеем Гудыной). По данным Минюста, колония в Форносово считается одним из самых благополучных учреждений пенитенциарной системы города и области. И по версии Заборовского, именно поэтому «внешние силы» и избрали ее объектом для своих действий. Следов побоев у зэков не нашли, истощенных от голода – тоже, но, от греха подальше (сигнал-то был – надо реагировать) на всякий случай сменили «актив». Да, по ходу проверки обнаружили какие-то недоработки в «воспитательном процессе». Кого-то из должностных лиц наказали. Казалось бы, все. Бунта не было, а в том, что было – разобрались, наказав, как в известном анекдоте, «кого попало».
Однако уже через десять дней, 29 марта, в Москве, в аппарате Уполномоченного по правам человека Владимира Лукина состоялось другое совещание. Оно проходило в закрытом режиме, но кое-какие сведения удалось получить от заместителя управляющего делами аппарата Уполномоченного Роберта Симоняна. По его словам, результаты проверки были доложены представителями Минюста и Генеральной прокуратуры. Комиссия Лукина располагает письменными свидетельствами опрошенных заключенных, и вывод делает однозначный – факты избиений и мздоимства подтверждаются. Однако, как пояснил господин Симонян, пока доклад по проходившей в Петербурге проверке официально опубликован не будет. Для начала все сведения и выводы, сделанные Аппаратом Уполномоченного, переданы в Генеральную прокуратуру, где тоже должны сделать соответствующие выводы и устроить свою проверку. А в случае необходимости – возбудить уголовное дело (или дела). По всей видимости, следует ждать нового витка сюжета о голодовке в Форносово и очередного визита представителей Генпрокуратуры в наш город. Если, конечно, во избежание скандала, все не спустят на тормозах.