Ядерная каракатица

<z>Крокодил, каракатица, но не лягушка!!!</z>
Спустя сорок лет воспоминаниями об этом уникальном проекте решил поделиться его ответственный сдатчик, ветеран флота Виктор Косенков, кстати, бывший генеральный директор небезызвестного объединения «Алмаз». Для начала он указал на ряд вольностей, якобы допущенных журналистом. Так, Виктор Косенков недоумевает, откуда у подлодок 665-го проекта появилось презрительное прозвище – лягушка. Крокодилом называли, каракатицей – тоже, но вот лягушкой – никогда! К тому же пренебрежительно называть дизельные лодки дизелюхами – это просто дурной тон. Поскольку командиры этих «дизелюх» стали во множестве героями Отечества и командирами атомных подлодок.
Что ж, может быть, и прав Виктор Косенков. Во всяком случае, нам понятны чувства человека, отдавшего этому проекту лучшие годы. Так что о лягушке ни слова…
<z>Дизель-электрическое чудо</z>
Вкратце повторим историю создания проекта. В 50-х годах прошлого века наши военные умы задумались над тем, каким образом можно разместить на подводных лодках ракетное вооружение. Подлодки, в отличие от авиации и сухопутных военных машин, считались наиболее перспективным транспортом, который мог бы незаметно доставить ядерные боеголовки ближе всего к территории потенциального противника. В то время еще не определились, что лучше: баллистические или крылатые ракеты. Работа велась в обоих направлениях одновременно. Первыми подлодками, на которых были размещены крылатые ракеты, стали переделанные под новые нужды дизельные лодки 613-го проекта. Два контейнера с ракетами размещались по бортам. Однако лодка стала грузной и медленной. И новым шагом на пути ее модернизации как раз и стал 665-й проект. Контейнеры с ракетами, которых стало уже четыре, были размещены в ограждении рубки, из-за чего последнее приобрело непомерно большие размеры. А лодки, благодаря своей форме, сразу получили несколько прозвищ: горбатая, черепаха, крокодил и каракатица. К тому же в эти лодки был вставлен восьмой отсек с пультом ракетного управления, еще одна группа аккумуляторных батарей, а в самом ограждении рубки появился дополнительный жилой модуль на 4 человека.
Заряда одной подлодки могло хватить на уничтожение таких городов, как Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Всего подобных лодок было построено шесть: четыре в Ленинграде и две в Горьком.
Испытаниями в Баренцевом море первой головной подлодки С-142 руководил Виктор Косенков, а командиром был капитан третьего ранга Анатолий Захаров. О том, что ежечасно угрожало американцам, Косенков рассказывает в воспоминаниях через описание подводного быта.
Вот как это было…
<z>Отрывки из воспоминаний</z>
«В походах самой большой проблемой было приготовление еды. По штату на подлодке должно быть 58 членов команды, а в походы уходило 80–90 человек, поскольку помимо экипажа на лодке находились испытатели из сдаточной команды и представители штаба.
Для нормального и быстрого процесса питания к штатному количеству посуды сдаточная команда получила еще 25 ложек, 10 мисок, 2 кастрюли, 1 разливную ложку, 20 кружек и большой бачок.
Капитан медицинской службы, врач Поляков играл на баяне и, чтобы вовремя приготовить обед, приглашал свободных от вахты добровольцев в первый отсек для чистки картофеля и других овощей. Добровольцев было много, поскольку все знали, что можно запросто остаться без обеда, если не приготовить продукты.
В надводном положении при штормовой погоде и сильной качке непросто удержать суп в тарелке. Неоднократно приходилось обедать на глубине за 100 метров, а один раз на отметке – 150.
Идешь по отсекам и видишь: из-за компрессора торчат ноги, это кто-то свободный от вахты нашел место для послеобеденного отдыха».
<z>Справка</z>
Компрессор, о котором упоминает Косенков, предназначался для нагнетания в баллоны воздуха, необходимого для продувки балластных цистерн. Поскольку С-142 после модернизации приобрела дополнительный вес, пришлось добавить 9 баллонов со сжатым воздухом.
«При шторме заливаемость в Баренцевом море большая. Если зальет волной, то на кожаной черной шапке выступает соль, и шапка становится белой».
<z>Справка</z>
Именно из-за «большой заливаемости» лодка, которая пускала ракеты лишь в надводном положении, была вынуждена всплывать целиком. Над водой появлялось не только ограждение рубки, но и палуба. Из такого положения осуществляли пуск крылатых ракет П-5. Старт из четырех контейнеров осуществлялся перекрестно: из левого нижнего контейнера, затем из правого верхнего, потом из нижнего правого контейнера и, соответственно, из левого верхнего. Таким образом, остававшийся после каждого пуска вес распределялся по лодке равномерно, для того чтобы не было крена.
«При пробной стрельбе первой ракетой выбило стекла носовых иллюминаторов ограждения мостика. В дальнейшем при стрельбах их мазали тавотом или снимали, а после водворяли на место.
После первого пробного пуска три ракеты приводнились в трех, десяти и двенадцати кабельтовых от подлодки. Причиной был малый объем газовыхлопных камер, и стартовые двигатели забивали своими газами маршевые, которые не могли набирать достаточно оборотов для полета ракеты. После увеличения объема газовых камер пуски стали производиться нормально».
<z>Справка</z>
По этой причине пришлось прервать государственные испытания. В срок 15 дней сдаточная команда переделывала газовые камеры. Их увеличили на шесть кубометров.
«При погружении лодки боцман не защелкнул на засов дверь ограждения ходового мостика. После очередного надводного старта одна из ракет ушла, а незапертая дверь открылась и подперла крышку левого нижнего контейнера. По этой причине он не мог открыться: сигнал об открытии его крышки не поступал на пульт ракетного управления. Старт второй ракеты был невозможен до тех пор, пока дверь не закрыли.
Из-за подозрений в том, что в ракетные контейнеры просачивается вода, пришлось дважды закрывать добровольцев в этих контейнерах и уходить на глубину до 70 метров. Они по мере погружения следили, откуда поступает вода, и переговаривались с нами при помощи водолазной азбуки – ударами молотка о корпус».
<z>Справка</z>
После погружения в контейнерах действительно нашли 0,15 литра воды, однако это была не течь, а конденсат, образовавшийся вследствие перепада температур.
Что касается связи, рассказывает Косенков, то радиостанция подлодки работала на глубине до 25 метров.
По ней объявлялась 4-часовая готовность до старта ракет. За это время экипаж готовил и проверял все элементы ракетного управления: заданный курс, антенны слежения, бортразъемы, механизм заправки топливом и пр. Подобная детальная проверка проводилась потому, что необходимо было узнать, как «себя чувствует» ракета, попав со склада в новые условия содержания.
После детальной проверки объявлялась двухчасовая готовность, за это время проверялись электрические цепи. Затем объявлялась часовая готовность, потом 15-минутная и наконец – пятиминутная, когда лодка всплывала в положение для стрельбы и крышки контейнеров открывались. Затем после минутной готовности производился старт. Ракеты пускали с перерывом 2 минуты, а для записи всех параметров перерыв иногда делали до 20 минут. Конечно, в период боевых действий лодка должна была выпускать свои ракеты быстрее. Для это существовали уже другие нормативы.
«В 5-м отсеке при замерах давления воздуха U-образным манометром из последнего вылилось 150 граммов ртути в районе камбуза. Каждый день в течение месяца делали приборку серой (она скатывает ртуть в шарики). Ежедневно, до тех пор пока не получили нормальных показателей, на подлодке проводили замеры паров ртути. А экипажу, стремясь выяснить, не отравился ли кто, даже совали в зады стеклянные трубки. Ртуть очень опасна, среди прочего она разрушает кости».
P. S. Во время испытаний ДПЛ КР С-142 прошла 4300 миль, в подводном положении 700 миль. В строй ВМФ она встала в 1962 году. «Каракатиц» из-за их необычной формы рыбаки принимали как раз за атомные подлодки. Бывало, их считали атомными и командиры настоящих атомоходов с других баз. В дальнейшем строительство таких подлодок было признано нецелесообразным, поскольку на смену крылатым ракетам пришли баллистические, а дизельные подлодки окончательно уступили место атомным.
В середине 80-х лодка С-142 была разрезана на металлолом.