Все мы наслышаны о таинственном Бермудском треугольнике – районе в Атлантическом океане, неподалеку от побережья США, где якобы пропадают и терпят бедствие многочисленные морские суда. Но у берегов родной страны, пусть не так загадочно, однако не менее, а возможно и более активно, с незапамятных времен тонули корабли. Их изучением, в частности, занимается базирующийся в Санкт-Петербурге Центр подводных исследований Русского географического общества. Корреспондент «Конкретно.ру» попросил историка и научного консультанта ЦПИ РГО Андрея Лукошкова рассказать о результатах этой работы.

– На карте мира есть несколько морей, по которым проходили древние торговые пути. В эпоху античности – Средиземное море, тогда же и во времена Византии – Чёрное. Балтика стала активно использоваться позднее, но это тоже мировая торговая дорога, по которой проходил путь из Европы на Восток, через Финский залив по рекам можно было попасть и на Каспий, и на Урал, и на Белое море.

Сравнивать с Бермудским треугольником я бы не стал – его известность не более чем следствие тяги журналистов к сенсациям, но Балтику и даже один только Финский залив – вполне допустимо назвать крупнейшим в мире кладбищем погибших кораблей! Тем более что наш регион всегда считался опасным для мореплавания.

– О каком количестве идёт речь?

– На основе архивных источников мы сформировали базу данных о кораблекрушениях в Финском заливе. Она, разумеется, не полная. По существу, учёт велся только начиная с XVIII века. Тем не менее, даже эта база насчитывает около 11 тысяч кораблекрушений в одном только Финском заливе! Причем, когда мы едем искать какой-то объект из базы, довольно часто рядом обнаруживается несколько неизвестных кораблей.

– 11 тысяч можно умножать на два, на три?..

– Это уже будет волюнтаризм. Но без преувеличения можно сказать, что наш регион – одно из самых больших хранилищ культурного наследия Европы...

– А если сравнивать Финский залив с Чёрным морем?

– Сложно сравнивать, статистики по Черному морю нет – ведь Россия закрепилась на его берегах довольно поздно. Но, думаю, там сохранившихся затонувших кораблей несколько меньше.

Могу сказать так же, что у нас гигантское количество судов лежат в реках! В первую очередь это Волхов, Нева, Свирь, Луга, Волга, Кама, Северная Двина, Сухона, Западная Двина, Северский Донец, Дон. И прямо в Петербурге есть затонувшие корабли: в Большой и Малой Неве, Большой и Малой Невке. Впрочем, вести подводные работы в городе сложнее, чем в Финском заливе, но тоже возможно, если есть соответствующее разрешение, а главное – если будет такая задача. Пока она перед нами не поставлена.

Если будет, здесь есть чем заняться. А вообще, по нашим оценкам, на территории Российской Федерации, как в реках, так и морях можно найти минимум 500 тысяч затонувших объектов.

– Расскажите, пожалуйста, о базе затонувших кораблей ЦПИ РГО, как всё начиналось?

– Проекту 15 лет. В каком-то смысле мы реализуем идею профессора Рубена Орбели (1880-1943), который ещё до Великой Отечественной войны предложил создать гидроархеологическую карту России. Сегодня похожие проекты реализуются практически во всех приморских странах. Например, существует совместный проект Англии, Франции и Бельгии «Атлас двух морей». Благодаря ему наши зарубежные коллеги за несколько лет нашли четыре десятка кораблей.

А мы нашли в сумме больше 500 объектов. Это не только корабли, а самолёты, танки, но большинство – различные суда. Даже в мировом «соревновании» мы среди лидеров. Помогает нам уникальная особенность Финского залива. Здесь нет жуков-древоточцев, а вода пресная и холодная, она очень хорошо всё сохраняет.

– Какой корабль самый древний из найденных ЦПИ РГО в Финском заливе?

– Сложный вопрос. Определение возраста корабля, особенно, древнего – большая проблема. Есть два метода: радиоуглеродный и дендрохронологический, связанный с изучением структуры колец древесины, из которой построено судно. С дендрохронологическим методом в России пока тяжеловато, немецкие коллеги предлагали свою помощь и, возможно, мы на это пойдём.

А радиоуглеродный анализ считается не очень точным. И мы сталкивались с тем, что, когда корабль построен из дерева разных пород, образцы с каждой из них дают разный возраст. Если судить по радиоуглеродному анализу, среди найденных есть довольно древние корабли. Один датируется концом XVI века, 1590 год плюс-минус 30 лет. О том же говорят и некоторые конструктивные признаки. В то время строили корабли с досками шириной полметра, шириной 10 см, и скрепляли их деревянными нагелями (гвоздями), плюс, на нём стоит популярный тогда руль наваррского типа. Кстати, совсем недавно около острова Гогланд мы нашли похожий корабль, к сожалению, тоже сильно разрушен. Будем изучать оба.

Добавлю, что с прошлого года ЦПИ РГО начал издавать реестр затонувших кораблей, уже обследованных, с подробным описанием находок. Летом вышел первый том, посвящённый кораблекрушениям в Финском заливе в XVIII веке, начиная с 1719 года. Но все находки туда не поместились, поэтому XVIII веку будет посвящена и вторая книга, которая сейчас готовится. Потом будет XIX век и так далее. Планируется многотомное издание.

– Петербургский регион расположен близко к Скандинавии. Наверняка здесь и викинги плавали. От них в Финском заливе что-то осталось?

– Плавали ли здесь викинги – вопрос дискуссионный. Споры об их присутствии или отсутствии в регионе ведутся не одно столетие с переменным успехом сторонниками разных взглядов. Но постепенно накапливаются материалы, свидетельствующие, что присутствие скандинавов было тут небольшим. Если брать исторические источники, в основном, сюда приходили лишь отдельные отряды: либо беглецы, которые потерпели поражение в борьбе за власть в Скандинавии, либо какие-то наёмники, но надолго на Руси они, как правило, не закреплялись.

Археологические данные тоже не показывают большого присутствия скандинавов. А изучение обломков кораблей, которые лежат в местных реках и морях, вообще свидетельствует об отсутствии здесь судов скандинавского типа. Это был особый конструктивный тип, который к тому же строился по особой технологии. Славяне же использовали совершенно другие корабли. И есть уже достаточно большой объём материала, который позволяет сказать, что на Руси, в Прибалтике и южной Балтике ходили суда именно славянского типа.

Ближайший к нам и единственный в Финском заливе корабль викингов, так называемая «находка в Лапури», лежит прямо на морской границе между Финляндией и Россией, но с финской стороны.

– Скажите, а почему бы не сделать базу погибших кораблей по всей стране?

– В Финляндии, Швеции, Дании, Польше такие реестры есть. В Эстонии тоже, правда, им помогали шведы и немцы. В России помимо нас есть ещё несколько групп ученых, которые собирают информацию по другим морям.

– Но централизованной работы не ведётся?

– Около пяти лет назад разрабатывалась российская программа «Мировой океан», где кроме прочего фигурировали и подводные исследования. Но при окончательной вёрстке создание реестра затонувших кораблей в программу не вошло. Если будем продолжать работать, рано или поздно общая база появится. Но не быстро. Могут пройти годы – ведь подводные исследования требуют много времени.

– Расскажите о самых интересных кораблях на Балтике, с которыми вы работали в последнее время.

– В районе острова Гогланд есть два совершенно уникальных объекта. Это фрегат «Олег» – самый большой деревянный корабль, стоящий на дне Балтики. 92 метра в длину, 16,5 метров в ширину, 14 метров в высоту, у него шесть палуб, и на все можно проникнуть, корпус сохранился целиком и почти в идеальном состоянии. А чуть в стороне лежит ещё один замечательный корабль – 84-пушечный парусник «Лефорт». В 1857 году, когда он затонул, погибли 843 человека. Его гибель была самой крупной катастрофой в истории Балтики до гибели парома «Эстония» в 1994 году (852 погибших).

– В каких ещё морях ЦПИ РГО сейчас работает и какие наиболее перспективны?

– Помимо Балтики северные моря очень перспективны: Белое, Баренцево, район Кольского полуострова. Вода там хоть и солёная, но очень холодная, артефакты в ней сохраняются неплохо, сравнимо с Балтикой. Дальше на восток тоже некоторые интересные цели могут быть, но их на порядки меньше, чем здесь и на севере.

Дальневосточные моря, где русские плавали, начиная с XVII века, тоже перспективны. Сейчас в районе Курил завершается наша экспедиция «Матуа-2017».

Очень перспективен и Каспий – древнейшая торговая дорога. Единственное – там очень мутная вода и постоянно плохая погода, я имею в виду волнение моря. С этой точки зрения работать там намного тяжелее, чем здесь.

Но в Каспийском море кораблей должно быть очень много, активное судоходство было развито там, начиная от Александра Македонского и даже раньше. Первым Каспий переплыл подчинённый Александра по имени Патрокл, который думал, что открыл выход этого моря в мировой океан (на самом деле Каспийское море – это озеро).

– Есть надежда, что можно найти и поднять корабль времен Александра Македонского?

– Надежда всегда есть. Были кое-какие находки и в советское время. Так, у берегов Туркмении энтузиасты ныряли с аквалангом и нашли корабль с прутками меди. Геологи определили, что эта медь датируется чуть ли не VII веком. Затем прутки попали в какой-то туркменский музей, а корабль, наверное, до сих пор лежит на дне.

– По основным российским морям прошлись. Остались Чёрное и Азовское.

– Азовское потенциально очень богато. Современный Азов – древнейший город, который ещё во времена античности был центром на пути с запада на восток. А там, где активно плавали, естественно, должны были и погибать…

А в Чёрном море уже найдено два корабля античного времени. Один лежит на глубине 100 метров, у Севастополя, второй в районе Тамани на меньшей глубине и датируется он VI веком до нашей эры. Корпус почти цел. Если он будет поднят и законсервирован, это будет уникальнейший объект, ради которого к нам будут приезжать ученые и обыватели со всего мира. Но всё это уже зависит не от учёных – нужны средства и на подъём, и на консервацию, и на строительство специального хранилища. Эти проблемы, кстати, существуют и здесь. Пока мы практически не поднимаем со дна найденные там исторические памятники.

 

                     Кирилл Кудрин, «Конкретно.ру», подводные фото предоставлены героем интервью