Мало кто заметил, что недавний скандал вокруг возможной ликвидации 31-й городской онкологической больницы под нужды служителей двух «верхних» судов России, предваряло утверждение Правительством РФ одного любопытного документа. Называется он – Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013-2020 гг.». При внимательном прочтении указанного текста можно прийти к парадоксальному выводу – большая его часть учитывает интересы только одного участника «системы». А именно – судейского сообщества. Значит ли это, что заявленное в документе «развитие» на практике превратится в отстройку доктрины неограниченной власти людей в мантиях?

Что сегодня тормозит и без того неповоротливую судейскую машину? Прежде всего, крайний субъективизм и правовой произвол судей. Эти пороки «подогревает» существующий порядок разрешения их отвода, неэффективность контроля над решениями суда на стадии апелляционного или кассационного рассмотрения. Объективности и беспристрастности в работе судей не способствует и практика работы квалификационных коллегий. Сегодня численность судейского корпуса составляет около 34500 человек. При этом за последние четыре года в ККС субъектов РФ поступило 156 500 официальных жалоб и иных обращений граждан. То есть по 4,5 жалобы на каждого судью. Отметим, что 58,1 % жалоб содержали сведения о совершении судьёй или руководителем суда дисциплинарного проступка, в том числе грубое нарушение процессуальных норм, волокита, неэтичное поведение в отношении участников процесса. Так вот, 35,78 % этих жалоб и обращений были возвращены заявителям под тем предлогом, будто в них не содержится сведений о совершении судьёй дисциплинарного проступка. Между тем, на практике встречаются случаи, когда даже преступление человека в мантии расценивается членами квалификационных коллегий как процессуальное нарушение. Поэтому объективность оценки жалобы «как не содержащей информации о совершении судьей дисциплинарного проступка» вызывает серьёзные сомнения.

Далее. 39,03 % жалоб и обращений направлены для проверки председателям соответствующих судов. Но ведь и в их объективности приходится сомневаться! Эти люди непосредственно руководят работой судей, они ежедневно работают бок о бок, вместе со своими коллегами отмечают праздники и сидят за одним столом на корпоративах!

Таким образом, ККС было проверено лишь 23,46 % жалоб. Уточним – практически все проверки проводили сами председатели и члены ККС.

Что мы получаем на выходе? В государственные органы с учётом их полномочий направлены всего лишь – 794 жалобы. Повторю, 794 из 156 500! Не удивительно, что по результатам столь «выборочной» проверки по порочащим основаниям к дисциплинарной ответственности привлекли 694 судьи. Причём дисциплинарная ответственность в основном ограничилась предупреждением.

Кроме того, за последние четыре года в ККС субъектов РФ поступило 190 жалоб граждан, содержащих сведения о наличии в действиях судьи признаков преступления. Поступали и представления о привлечении судей к уголовной ответственности в порядке, предус-

мотренном ст. 448 УПК РФ. Однако и здесь явно прослеживаются следы вседозволенности и бесконтрольности судебной системы. Например, за указанный период согласие на возбуждение уголовного дела против судьи было дано в отношении 30 лиц. Однако необходимое в таких случаях приостановление должностных полномочий имело место в отношении лишь четырёх судей. Прекращены же полномочия в связи со вступлением в законную силу обвинительного приговора были только у одного судьи. 

А была ли система?

Казалось бы, все эти вопиющие недостатки и прорехи должны быть исправлены. Но не тут то было. Утверждённый в конце года Правительством документ, якобы развивающий судебную систему, односторонен, предвзят и тенденциозен.

Вообще, федеральные целевые программы, которые направлены на развитие отечественной судебной системы, разрабатываются и реализуются уже на протяжении десяти лет. Хотя до настоящего времени нет даже официального определения того, что мы развиваем. Что такое судебная система? Статья 2 ФКЗ РФ «О судебной системе Российской Федерации» говорит, что расшифровку этого понятия можно найти в Конституции. Однако там её нет. Седьмая глава Основного закона упоминает лишь о структуре судебной власти. Поэтому если с точки зрения авторов Программы, судебная система – это структура судебной власти, то на каком основании в качестве государственных заказчиков Программы выступают не только Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный Суды, но и Судебный департамент, Федеральная служба судебных приставов, Минюст и Министерство экономического развития РФ? Ведь эти органы относятся не к судебной, а исполнительной власти, и не упомянуты не только в главе 7, но и вообще в Конституции РФ.

В то же время Основной закон говорит нам об институте прокуратуры РФ. Его присутствие в структуре судебной системы более целесообразно, но односторонне. Уместно вспомнить, например, что та же Конституция говорит и о другом участнике судебной системы –

об адвокате. При отправлении правосудия почти всегда сталкиваются три стороны: истец, ответчик и судья. Иначе и быть не может, судопроизводство по определению базируется на основе состязательности и равноправия сторон. И если прокуратура, являясь неотъемлемой частью судебной системы, представляет «истцовую», обвиняющую сторону, то таким же системообразующим элементом является адвокатура, выполняющая «ответные», защитные функции. Особенно наглядно это прослеживается в уголовном процессе, но имеет место и в других формах судопроизводства. Таким образом, судебная система должна представлять собой не структуру органов судейского сообщества, а определённую целостность, единство суда, прокуратуры и адвокатуры! Понятно, что этот, казалось бы, очевидный факт авторами Концепции проигнорирован.

Зато значительное внимание уделяется в Программе судебно-экспертной деятельности Минюста РФ. По боку, что эта деятельность находится за пределами судебной системы! Ведь авторы уверены, что решение проблемы необоснованно длительных сроков судопроизводства напрямую связано с «минимизацией сроков производства судебных экспертиз». Совершенно не понятно основание данного утверждения! Срок проведения исследования никоим образом не влияет на сроки судопроизводства, ведь сегодня суд вправе приостановить производство по делу в случае назначения экспертизы. Быть может за данным заявлением кроется желание Минюста получить дополнительное финансирование в рамках рассматриваемой Программы? «Возможности государственной судебно-экспертной деятельности Министерства юстиции ограничены бюджетным финансированием, сегодня они уже практически исчерпаны и не соответствуют в полной мере возросшим потребностям судов в производстве экспертиз», – говорят составители документа. Учитывая, что и судебно-экспертные учреждения не являются элементами судебной системы, данная попытка, выражаясь казённым языком, несёт в себе определенные риски для сбалансированности федерального бюджета и его исполнения. 

Пристав к правосудию?

Одним из заказчиков программы является Федеральная служба судебных приставов. Интригующе, если учесть, что большая часть функций ФССП связана с реализацией результатов работы судебной системы. Другая часть – с обеспечением работы судебной системы. То есть служба судебных приставов никак не может являться элементом судебной системы.

Заслуживает внимание и перл, будто бы надлежащее исполнение обязанностей работниками ФССП по обеспечению установленного порядка деятельности судов является важнейшим фактором обеспечения доступа к правосудию.

Представляется, что разработчики Программы не понимают юридического смысла употреблённого ими термина «доступ к правосудию». Авторам следовало бы ознакомиться со статьёй 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, где сказано: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Это положение было развито в статьях 46-54 Конституции РФ.

Так вот, данный термин относится не к судьям, отправляющим правосудие, а к потерпевшим. Поэтому, если судебный пристав, выполняя указание ангажированного судьи, начинает «обеспечивать установленный порядок деятельности судов» по выдворению возмущённого незаконным решением гражданина, то его действия являются важнейшим фактором не обеспечения доступа к правосудию, а воспрепятствования в этом.

Иными словами, «факторы обеспечения» – это не создание комфортных условий для времяпрепровождения судьи, а устранение волокиты и бюрократизма, небольшой размер госпошлины, и ещё много-много чего, что, по всей видимости, не укладывается в понятие «развитие судебной системы в России». 

Судьи и климат

Односторонний подход к разработке Концепции привёл к тому, что вопросы финансирования прокурорского надзора и оплаты труда адвокатов, оказывающих помощь по назначению, были как бы «забыты». Здесь уместно вспомнить, что с 2008 по 2012 год зарплата адвоката по назначению составляла 298 руб. в день или 5960 руб. в месяц. Мало кто знает, что такая скудная «соцпайка» привела к ряду масштабных акций весной 2012 года. Тогда государственные защитники объявили бойкот суду и следствию, проигнорировав все процессы, на которые они были назначены. В результате провокационных действий Правительства РФ в судебной системе произошёл серьёзный сбой. Так, например, в забастовке 16 марта 2012 года участвовало около 700 юристов, а в одном только Верховном Суде Удмуртии были сорваны 30 % процессов.

Другая сторона медали состоит в том, что не являясь заказчиками Программы, и прокуратура, и адвокатура лишены возможности участвовать в решении проблем, связанных с обеспечением действенности и справедливости принимаемых судом решений. В результате органы судейского сообщества становятся подотчётны и подконтрольны только самим себе. Конечно, авторы Программы отмечают положительный опыт реализации предыдущих федеральных целевых программ развития судебной системы России. Однако давайте посмотрим, как на самом деле выглядит этот «положительный опыт». Цитирую – «создание благоприятного инвестиционного климата в нашей стране напрямую связано с эффективностью судебной системы. Немаловажным фактором привлечения инвестиций в экономику Российской Федерации является развитие судебной системы, которая могла бы эффективным образом исполнять свои полномочия и обеспечивать должную защиту прав и интересов сторон». Аналогичные положения содержатся и в одном из предыдущих документов.

Однако, несмотря на отмеченный «положительный опыт», чистый вывоз капитала РФ по данным платёжного баланса России за время реализации предыдущих федеральных программ составил $257,4 млрд. Кстати, в начале этого апреля Центробанк вынужден был констатировать ещё один неприятный факт: чистый отток капитала за первый квартал 2013 года достиг $25,8 млрд.

 

    Андрей Ветков,"Наша Версия на Неве", № 15 (273), от 15.04.- 21.04.2013