Шансы на то, что Верховный суд Республики Дагестан оправдает петербуржца Сергея Петрова, довольно высоки. В понедельник, 5 сентября, на очередное заседание не явился ни один из свидетелей, который мог бы как-то подкрепить притянутое за уши обвинение. Зато произошел один весьма показательный инцидент. Выступающие единым фронтом гособвинитель, так называемый потерпевший и двое его адвокатов вдруг выдали, чего они на самом деле больше всего боятся.
Мы уже неоднократно в подробностях разбирали нелепости, с которыми следствие с пятой попытки, наконец, смогло протащить в суд дело в отношении гендиректора петербургского ЗАО «Маяк» Сергея Петрова, обвиняемого в организации убийства по найму, мошенничестве и вымогательстве.
По-хорошему говорим – залезай в салон…
Напомним, началось оно в январе 2014 года, когда Петрова посреди бела дня в Северной столице задержали и вывезли на автомобиле без номеров сотрудники следственного управления СКР по Республике Дагестан. Задержание, впрочем, было очень похоже на похищение. Лет двадцать назад примерно так же воровали предпринимателей бритоголовые парни в спортивных костюмах.
Выяснилось, что Сергея Петрова всерьёз подозревают в причастности к убийству бизнес-партнёра (а возможно – «крышевателя») Тахира Казаватова. Дело по ходатайству высшего начальства Следственного комитета России передали расследовать дагестанским коллегам. Именно туда, в Махачкалу, спустя 13 лет после убийства Казаватова, явился с повинной якобы соучастник этого преступления Шамиль Алибеков, давший показания против Петрова, которые оказались равно абстрактными и непроверяемыми.
А все потому, что у следствия нет ни одного сВИДетеля, который бы ВИДел, как совершалось убийство. Все имеющиеся в деле показания основаны на рассказах, то есть на том, что некто поВЕДал. Так и просочилось в суд это дело, в котором нет ни одного свидетеля, но зато полно «сВЕДетелей». Очередных рассказчиков как раз ждали в Махачкале в понедельник.
Знаете, чем отличается хорошая проза или кино от плохо состряпанного уголовного дела? Тем, что ремесленники-следователи, сочиняющие фактуру, никогда не смогут воплотить всю полноту и конкретность реальности, которая отражается в увиденном собственными глазами. Такая же полнота и осязаемость действительности присуща великим художникам слова. В крайнем случае, полнота картины (если вопросы заданы правильно) вырисовывается из рассказов очеВИДцев, то есть тех, кто наблюдал какое-либо явление воочию.
Если человек – действительно очеВИДец, он не будет старательно подбирать слова, а использует первые же попавшиеся. Тем не менее, даже из таких обрывочных показаний и выстраивается версия профессионального следствия.
Во всяком случае, ни простолюдин, ни интеллектуал не станет оперировать абстрактными, мало о чём говорящими терминами и понятиями. И вот таких свидетелей со стороны обвинения в деле Сергея Петрова пока не наблюдается.
Знаете, чего больше всего боятся люди, которые говорят неправду? Они боятся смотреть в глаза – потому что с бесконечной скоростью в этот момент у них в голове крутится мысль: «Правдоподобно ли я выгляжу». Такие граждане понимают, что их метания вряд ли укроются от искушенного профессионала. А уж если испытуемого записать на видео…
Немигающий глаз
В отличие от других корреспондентов «Конкретно.ру», которые присутствуя на заседаниях пользовались диктофоном, автор этих строк в понедельник по разрешению судьи Закира Исрафилова стал фиксировать происходящее на видеокамеру. Председательствующий заблаговременно получил соответствующее ходатайство и принципиально не возражал против его удовлетворения. Поэтому первые кадры были сняты еще до начала заседания.
Однако это вызвало резкий протест со стороны обвинителей Сергея Петрова. Интересы потерпевшего представляют два адвоката, отец и сын, Владимир и Антон Шарко. Младший из них загораживал лицо «макбуком», точь-в-точь таким же, какой лежал на столе у отвернувшегося к окну отца.
Затем, пока потерпевший Рашид Казаватов зачем-то попросил заснять на мобильный телефон пресс-карту, висевшую на груди у репортера, Шарко-младший принялся поспешно набирать какой-то документ. В это время Шарко-старший начал готовиться к заседанию, постоянно поглядывая на прямоугольный объектив телекамеры.
Дальше случилось предказуемое. Шарко-младший стал жаловаться судье на репортёра. Мы приводим его слова почти дословно.
«Я не хочу, чтобы видеозапись велась в отношении нас, стороны обвинения, по этическим соображениям и практически, с точки зрения безопасности. <…> Если он хочет снимать Петрова – пусть Петрова снимает. А нас снимать мы категорически возражаем. Вот такое у нас письменное ходатАйство», – заявил молодой адвокат.
И продолжил: «Кроме того, мы ставим вас в известность, что к вашему приходу сюда в зал судебных заседаний молодой человек уже всё снял, сказал, что вы ему разрешили».
Этот выпад Шарко-младшего судья оставил без внимания, но выслушал корреспондента «Конкретно.ру», объяснившего, что съёмка велась в официальный перерыв в судебном заседании.
Тогда молодой защитник потерпевшего заявил, будто в адрес его подзащитного и представителей Рашида Казаватова «поступали угрозы со стороны Петрова и от его лица». А потом попытался разоблачить сторону защиты в проведении «в отношении» потерпевших «оперативно-розыскных мероприятий».
«Вели слежки, прослушивали телефонные переговоры, снятие информации с технических каналов связи, а именно о месте нахождения», – выговорил Шарко-младший, отметив, что «всё это имеется в материалах дела».
– В каком томе, где имеется, что имеется? – оживился судья Исрафилов.
Вместо ответа молодой адвокат стал сетовать на то, что «постоянно проводится и дача в средства массовой информации заведомо несоответствующих действительности ложных сведений».
«В том числе даже по существу данного судебного процесса непосредственно проводится издание, печатание, размещение в СМИ, в частности «Конкретно.ру», информации о нашем процессе, где Ваши решения даже, Ваши доводы, которые Вы озвучиваете нам в процессе при принятии решений, они искажаются. Они даются с негативной оглаской. В частности, окрашивают наш судебный процесс с негативной точки зрения», – попытался быть убедительным Шарко-младший, и в его голосе вдруг прозвучали отнюдь не победные ноты.
Ведь, как следует из озвученного этим защитников вывода, потерпевшая сторона «настораживается за свою безопасность».
«Тут такое место, что и судей убивают»…
«То есть, если в дальнейшем всё это будет достоянием СМИ, в частности, как я выгляжу, кто я, что я, то мне это и моей семье только будут в дальнейшем увеличиваться угрозы. Я переживаю за свою семью. У нас дело об убийстве, у нас дело не о переделе какой-то собственности, земли там, участка», – продолжал свою речь Шарко-младший, и в памяти репортера почему-то всплыла фраза: «оговорка по Фрейду».
Но молодой защитник только наращивал обороты.
«У нас серьёзное дело, и адвокаты, в частности Дуванская и Кругляк, они забывают. Они смеются на этом процессе постоянно. Им смешно. Но здесь серьёзное дело. У нас имеется потерпевший, который переживает также за своего брата, которого убили. Об этом у нас забыто почему-то. Поэтому я прошу процесс по-прежнему держать в нормальном рабочем русле, как и было ранее, и запретить кино- видеосъемку в данном судебном разбирательстве», – наконец, выдохнул Шарко-младший и понёс листок с ходатайством председательствующему.
Речь Шарко-старшего, признаемся, уже не производила такого удручающего впечатления, но местами показалась курьёзной. Он напомнил, что в предыдущем деле (когда осудили тех же фигурантов но без Сергея Петрова, а Президиум Верховного суда отменил приговор) послушать судебные заседания приходили до двадцати человек, тогда как сейчас «людей в десятки раз меньше». Это, заявил умудрённый опытом адвокат, говорит о том, что «люди боятся просто сюда приходить».
«Тут такое место, что, знаете, бывает и судей убивают», – как-то зловеще произнёс Шарко-старший.
Прокурор оставил разрешение вопроса о видеосъемке на усмотрение судьи. Петров сказал: «Да пусть снимает, мне нечего скрывать». Защитники сидевших за решёткой Петрова, Дмитренко и Загоруйко видеосъемку поддержали, заявив, что «правда не боится гласности». Алибеков и его адвокат, естественно, были против.
Судья Закир Исрафилов в итоге разрешил снимать без ограничений только подсудимых и их защитников. Причём первых позволил «показывать хоть на весь Питер». Однако при этом потребовал от корреспондента не искажать факты, так как в противном случае представитель СМИ будет удалён из зала заседания.
В целом, из-за неявки сВИДетелей, заседание завершилось после того, как были обсуждены три ходатайства потерпевших.О вызове и допросе следователя и двоих криминалистов, работавших на месте происшествия, а также о допросе экспертов, проводивших экспертизы подписи матери братьев Рашида и Тахира Казаватовых, которая в 2003 году подарила доставшуюся ей по наследству долю акций «Маяка» Шамилю Алиеву. Правда, протоколы осмотра места происшествия были составлены с грубейшими ошибками, а матери братьев – Патимат Казаватовой, уже давно нет в живых.
Несмотря на неоднозначность ходатайств, судья их удовлетворил. Надо полагать, что Закир Исрафилов всёрьез решил разобраться в этом деле 16-летней давности.
Кирилл Чулков, «Конкретно.ру»