Обвинить по сценарию

Судебный процесс над генеральным директором петербургского ЗАО «Маяк» Сергеем Петровым, который продолжается в Махачкале, выходит на новый этап. Верховный суд Республики Дагестан приступает к допросам свидетелей стороны защиты. В течение месяца корреспонденты «Конкретно.ру» освещали заседания, где высказывались аргументы, которые должны были изобличить Петрова в организации убийства по найму своего делового партнера – совладельца «Маяка» Тахира Казаватова. Присутствие журналистов вызывали явное неодобрение «потерпевших» и их адвокатов. Поэтому мы дали высказаться призывающему к объективности адвокату потерпевшего Владимиру Шарко.

Он согласился на беседу с корреспондентом под запись и изложил свою позицию. Защитник Сергея Петрова – адвокат Надежда Дуванская, в ответ представила свои доводы.

Эксперт – не настоящий?

В минувший вторник судьей Закиром Исрафиловым был допрошен эксперт-почерковед Акил Зайналов, подтвердивший подлинность подписи в документах о дарении более 30% акций ЗАО «Маяк», которые впоследствии были выкуплены Сергеем Петровым. Мать убитого в феврале 2000 года совладельца «Маяка» Тахира Казаватова – Патимат Казаватова, действительно спустя три года после гибели старшего сына подарила его акции другу своего второго сына Рашида – Шамилю Алиеву.

Эксперт Зайналов был вызван в суд по ходатайству потерпевшего Рашида Казаватова. Как объяснил корреспонденту «Конкретно.ру» его адвокат Владимир Шарко, в ходе судебного допроса он пытался вынудить эксперта признать два своих тезиса.

Во-первых, что для проведения почерковедческой экспертизы Зайналов использовал документ, который не был ему представлен непосредственно следователем. По логике Шарко, это означает, что эксперт якобы занимался запрещённым по закону самостоятельным сбором материалов. Во-вторых, адвокат Шарко давил на то, что эксперт якобы не был предупрежден об уголовной ответственности за выдачу заведомо ложного заключения до того момента, как приступил к проведению экспертизы.

На основании этих двух доводов Владимир Шарко попытался признать почерковедческую экспертизу недопустимым доказательством. Однако эксперт Зайналов получил от следователя доступ ко всем материалам дела, и поэтому законно использовал необходимый ему для проведения исследования документ. Что касается второго довода, который сам Шарко же в беседе с корреспондентом «Конкретно.ру» назвал «формальным основанием», то вопреки его утверждению, эксперт в ходе судебного допроса во вторник заявил, что был предупрежден об ответственности за выдачу заведомо ложного заключения лично руководителем организации при получении материалов в работу.

Если подпись – то чья?

Взамен почерковедческой экспертизы, проведённой в государственном экспертном учреждении, адвокаты потерпевшего пытаются представить своё заключение, выполненное в коммерческой организации по своей инициативе.

По словам Владимира Шарко, его эксперты «пришли к совершенно противоположным выводам», то есть, что подпись от имени Патимат Казаватовой в дарственных документах выполнена не ею, а другим лицом. Адвокат полагает, что это говорит о том, что подсудимые «действительно сфальсифицировали эти передаточные документы о дарении акций от Патимат Казаватовой к Алиеву».

На вопрос корреспондента, зачем это понадобилось другу его доверителя Шамилю Алиеву, Шарко ответил следующее:

«Он не подделывал. Он приехал к реестродержателю, расписался, где ему Лившиц сказал, и уехал. А когда подошло время подписывать маме, они почитали договор и говорят, извините, мы хотим, чтобы в договоре было написано, что в случае необходимости по нашему первому требованию вы нам акции, пожалуйста, верните. Лившиц сказал, хорошо, мы это в договор впишем. Она поэтому не стала подписывать ни договор, ни передаточное распоряжение. И Лившиц уехал. А в ходе следствия выяснилось, что договор пропал, ее подписи нигде нет, и передаточное распоряжение подписала не мама, а другое лицо», – сообщил защитник потерпевшего.

Адвокат Шарко уверен, что непризнание дарения акций Патимат Казаватовой другу своего сына Алиеву поможет закрепить версию обвинения о том, что Тахира Казаватова «убили из-за того, чтобы завладеть его акциями через подставных лиц». По мнению Владимира Шарко, подставным лицом Петрова была и всю жизнь проработавшая швеёй на «Маяке» пожилая свидетель Сараева. Петров якобы сделал Сараеву номинальным держателем значительного пакета акций дочернего предприятия «Маяка», которые она впоследствии передала Петрову по первому его требованию.

Так договора и не составлялось!

Надежда Дуванская, защищающая Сергея Петрова, пояснила корреспонденту, что Патимат Казаватова не составляла никакого договора при дарении своих акций Алиеву. По словам адвоката, закон и не требует составления такого договора. Кроме того, как говорит Дуванская, вся история о том, «кто к кому приезжал», впервые была сообщена следствию в 2013 году, а в судебном заседании эти обстоятельства «обросли новой информацией».

«Но есть одна загвоздка, отмечает она, – проверить это невозможно, поскольку нет в живых ни Лившица, ни тети Патимат».

Далее мы предоставим возможность Дуванской ответить на доводы Шарко.

– Оппонент желает подстроить показания под структуру, доподлинно известную только одному ему. Выдавая желаемое за действительное, используются элементы шулерства и подтасовок. Говоря о передаче акций от одного лица к другому (в данном случае речь идет о Сараевой) мой процессуальный противник опускает, тот факт, что упомянутый свидетель отдала предприятию больше полувека своей жизни, заботясь о его сохранении и процветании.

Когда «Маяк» находился в процедуре банкротства, с целью недопущения его полного уничтожения арбитражным управляющим создавались сторонние юридические лица, предприятия, которые выпускали свои пакеты акций для привлечения средств. Такие акции и были оформлены на Сараеву. В то время как денежные средства вносил Петров, заложив в банке свой собственный дом.

Петров – руководитель с советским прошлым, и он не мог допустить, чтобы в период кризиса швеи оказались на улице. Был создан бизнес-центр, помещения которого сдавались внаём, а вырученные средства использовались для уплаты налогов и заработной платы. Ни одной безвозмездной передачи имущества ЗАО «Маяк» не было.

Мои оппоненты смешивают периоды, людей, понятия, и всё собирают в одну кучу. И эти факты неоднократно вскрывались. Так, при допросе свидетеля Ляшенко, Шарко ему подсовывал документ датированный 2012 годом, а спрашивал по событиям 2004 года. Или, например, когда допрашивали в суде регистратора Онучину по событиям 2003 года, то подсунули ей документ от 2008 года, совершенно этим не смущаясь.

Сегодняшний пример. Эксперт в самом начале допроса сообщил, что 18 ноября 2013 года ему было поручено проведение экспертизы, перед чем он был предупреждён руководителем об уголовной ответственности. Далее он в течение месяца работал, и не один, а с другим экспертом, имеющим 30-летний стаж. Не вышел за пределы постановления о назначении экспертизы, позволявшего ему знакомиться с любыми материалами уголовного дела, находящегося в производстве Верховного суда Республики Дагестан в 2012 году.

В этой связи я адресую оппонента к части 2 статьи 199 УПК РФ, которая гласит: «Руководитель экспертного учреждения после получения постановления поручает производство судебной экспертизы конкретному эксперту или нескольким экспертам из числа работников данного учреждения и уведомляет об этом следователя. При этом руководитель экспертного учреждения, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения (выделено адвокатом Дуванской), разъясняет эксперту его права и ответственность, предусмотренные статьей 57 настоящего Кодекса». Обращаю внимание, что Зайналов являлся экспертом государственного экспертного учреждения.

Отсюда следует, что он изготовил законное заключение, результаты которого подтвердил в судебном заседании. Но это не устраивает господина Шарко. Он пытается заменить государственное заключение своим, которое ему выдала давно нам известная фирма «Надежда». В нашем деле это некоммерческое партнерство «Надежда» представило более десятка экспертиз в различных отраслях знаний, но при этом за подписями одних и тех же лиц. Поэтому, думаю, вряд ли у судьи выбор будет трудным.

А что касается мотива убийства, в пику версии обвинения отмечаю, что Петров обладал таким пакетом акций, который ещё до смерти Казаватова позволял ему провести любое решение на собрании акционеров.

Именно имущество «Маяка» так волнует вполне опредёленный и известный круг лиц. Доказательством тому является настоящий судебный процесс, большая часть которого посвящена именно акциям, а также выяснением объёма и стоимости имущества, принадлежащего «Маяку». Не мотив убийства, а возможность обращения повторно в арбитражный суд для получения имущества интересует наших оппонентов. И под это делаются все заготовки.


          Кирилл Чулков, «Конкретно.ру», иллюстрация с сайта http://pocherkovedenie.ru