<z>Лицо «врага»</z>
В 1991 году Верховный Совет СССР отменил ответственность за потребление наркотиков и хранение доз для потребления. Через пять лет мы получили результат – распространение наркомании к 1996 году приняло характер эпидемии. Число наркоманов ежегодно стало увеличиваться на 50-70 тысяч. Именно в этот период было выявлено около 260 тысяч больных – 80% от всех зарегистрированных за 10 лет. В верхах забили тревогу – уровень наркотизации в России угрожает безопасности страны и вырождению нации.
По данным Правительственной комиссии по контролю наркотиков, в начале 2001 года на официальном учете состояло 249,5 тысяч наркоманов. То есть в 9 раз больше, чем в 1991 году. При этом львиную долю наркоманов составляли дети и подростки – показатель заболеваемости среди детей в 1,5 раза выше, чем у взрослых.
Самым действенным способом борьбы стало изменение понятия «крупный размер». Постоянный комитет по контролю наркотиков (в более позднее время он трансформировался в Правительственную комиссию) в 1996 году, буквально накануне вступления в действие нового Уголовного Кодекса, снизил критерии крупного размера героина (как одного из наиболее опасных наркотиков) в 500 раз: с полкилограмма до 0,0005 грамм. В результате такого снижения норма раскрываемость наркопреступлений резко пошла вверх.
Только по Санкт-Петербургу в 1997 году из 3000 уголовных дел, связанных с незаконным приобретением, хранением, перевозкой, изготовлением, распространением и сбытом наркотиков, более половины составили дела за приобретение и хранение адского зелья для собственных надобностей наркомана. По оценкам одного из петербургских адвокатов – Андрея Веткова – в среднем на скамью подсудимых каждый год попадает, как минимум, выпуск среднестатистической петербургской школы.
Уже в 2001 году на открытых парламентских слушаниях Совбеза было подтверждено, что 58% заключенных – это рядовые наркоманы, причем в возрасте до 30 лет.
Нет смысла дискутировать на тему прав человека: мол, каждый волен делать со своим здоровьем все, что ему заблагорассудиться. Вопрос в другом. Снижением критерия «крупного размера» была заложена политика двурушеничества в правоохранительных органах, когда для отработки показателей можно было хватать и сажать тех, кто употребляет, и не особенно возиться с курьерами, перевозчиками, оптовиками. Парадоксально, но факт, в 2001 году на открытых парламентских слушаниях «Незаконный оборот наркотиков – угроза национальной безопасности целостности России», председатель Совбеза Александр Гуров признал, что «мы не имеем громких уголовных дел против наркобаронов, именно поэтому наша статистика в основном строится на людях (правильнее было бы сказать на детях, подростках и молодежи – средний возраст наркомана 13 – 25 лет, прим. авт.), которые привлечены к уголовной ответственности за хранение минимального количества наркотика – на уровне одной-двух доз для личного употребления».
<z>Три грамма за погоны лейтенанта</z>
Справедливости ради надо сказать, что ни материальных, ни человеческих ресурсов на то, чтобы противостоять наркобаронам, никогда не хватало. Средняя численность сотрудников УБНОНа составляла приблизительно 600 человек на регион, со средней зарплатой в три тысячи рублей. По образному сравнению зам. начальника МВД Олега Харичкина «молодой сотрудник милиции после окончания высшего учебного заведения нашей системы получает заработную плату, эквивалентную рыночной стоимости 3 граммов героина. А начальник всей службы страны, генерал-лейтенант, прослуживший 35 лет, получает вознаграждение равное стоимости12 граммов героина».
В новом Государственном комитете, по признанию его главы – Виктора Черкесова, буквально в ближайшее время будет работать 40 тысяч сотрудников. Если эту цифру поделить на 89 регионов, то получился 449 человек на регион – еще меньше чем работало в УБНОНе. С финансированием новой структуры вопрос еще более интересный. 12 марта заместитель председателя правительства, министр финансов РФ Алексей Кудрин заявил, что объем финансирования вновь образованных ведомств будет меньше объема финансирования реорганизованных структур. Соответствующие выводы каждый может сделать сам.
Положение мог бы спасти законодательный акт, по которому часть средств от конфискованного имущества крупных оптовиков пошла бы на финансирование новой структуры. Подобное благое начинание в свое время было и при организации службы налоговой полиции. Но, как говорится, было да сплыло. Если же посмотреть на факты, то изобличение и осуждение одного сбытчика наркотиков достаточно мелкого масштаба стоит бюджету около 30 тысяч рублей. А по данным правоохранительной статистики, в среднем на одно уголовное дело приходится 25 долларов конфискованного имущества. Судами же конфискуется еще меньше. Из 9 осужденных по делам о наркотиках, имущество конфискуют только у одного. У остальных просто ничего нет. И быть не может с учетом того, что это потребители, которые тратятся на продукт, а не создают его.
<z>Хотим как лучше, а что получим?</z>
Благое начинание по созданию своеобразного «мозгового центра» противодействия обороту наркотиков было положено в октябре 2001 года, на уже упоминавшихся выше парламентских слушаниях «Незаконный оборот наркотиков – угроза национальной безопасности и целостности России». Квентэссенцией слушаний стало предложение о создании некой государственной структуры, координирующей работу по четырем направлениям: силовое противодействие, лишение финансовой базы наркобаронов, профилактика и социальная реабилитация. Непонятно по какой причине на документах открытых слушаний Совбеза вскоре был поставлен гриф «Для служебного пользования». Еще год спустя, в октябре 2002 появился Указ Президента о создании Госкомитета. Правда, из текста следует, что госкомитет должен был быть создан на базе МВД. Точных сведений, когда и в какое время трансформировался президентский указ, найти не удалось. Кроме того, судя по официальной информации, новая структура реально будет заниматься только двумя направлениями – силовое противодействие и лишение наркофинансовой базы криминальных и террористических структур. Профилактика и реабилитация как-то выпали. И это тема, требующая отдельного разговора.
При существующем положении вещей – финансировании, состоянии законодательной базы, судебной практики, низкой планки при определении «крупной партии» того же героина – создание нового силового органа энтузиазма не вызывает. Как не вызывала подобная перспектива энтузиазма у начальника Четвертой службы Главного управления по борьбе с контрабандой ГТК Виктора Мареева еще два года назад. По его словам: «Создание правоохранительного органа – штука дорогостоящая. Кроме того, спорной представляется отдача от подобного органа, ведь ни одну задачу с таможни, пограничников, МВД и ФСБ в связи с его созданием не снимут» (так и вышло – прим. автора). Скепсис по поводу планов по созданию Государственного комитета высказал также два года назад и начальник Оперативно-розыскного управления Федеральной пограничной службы Анатолий Савицкий, описав следующий схему работы: «Срочно представьте доклад, срочно представьте план, срочно представьте отчет о выполнении плана, срочно дайте людей в командировку, в комиссию, в рабочую группу». Оба «силовика» уже в то время высказывали предположение, что реальная помощь от планируемой к созданию структуры в ближайшее время будет сомнительной. Остается только посмотреть – что будет дальше.