Так, постановление о возбуждении уголовного дела по статье 129 части 3 УК РФ (клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления) было вынесено Владимиром Зубриным. Ну, попробовал бы кто-нибудь из простых смертных вот так, сходу обратиться к заместителю генерального прокурора в Северо-Западном округе – его всенепеременно послали бы по инстанции, объяснив, что нехорошо прыгать через голову нижестоящих структур, то есть городской прокуратуры, а то и районной.
Вопрос вызывает и авторство статьи. По закону, ни сама Владимирова, ни даже Маркова имели право не раскрывать истинного автора, иначе как по решению суда. Однако Витта Владимирова призналась, что когда встал вопрос об авторстве, она назвала свою фамилию. Дальше цитируем: «чтобы избавить Анну Борисовну, у которой и так много дел от общения с прокуратурой». Неужели ни юрист Владимирова, ни юрист Маркова не поняли, как подставились пресловутым абзацем? В это поверить невозможно.
Для тех, кто не читал, приводим его полностью: «То, что работа была столь топорной – это личный дефект господина Моцака, опухолью расползающийся со времени трагической гибели подводников атомохода «Курск». Много там тайн было, и почему «Курск» взорвался, и почему не дали шанс на спасение задыхающихся в стальной банке морякам. Моцак эти тайны знает, за молчание его и переместили не в трюм «Матросской тишины», а в замполпредовское кресло».
При всем этом, сама Витта Владимирова хотя и не отрицает того, что теперь ее будут допрашивать в понедельник в качестве возможного подозреваемого, но считает возбужденное дело глупостью. Вообще-то большинство юристов сходятся во мнении, что факт клеветы (не применительно к данному случаю, а вообще) трудно доказуем. Однако следующий вопрос, который возникает: будет ли в связи с расследованием дела о клевете, каким-то образом снова поднят вопрос о возобновлении дела о гибели «Курска»? Еще в начале года стало известно, что не все родственники погибших моряков согласны с результатами проведенного расследования. Предпринималась попытка даже возобновить дело. Можно предположить, что «взрывоопасный» абзац не случайно попал в статью и был пропущен в печать двумя юристами, к моменту выхода опального номера уже закаленными в судебных баталиях.