<z>– Павел, такое ощущение, будто боги эксплуатируют вас, заставляя писать такие песни. Какое же нужно эмоциональное напряжение, чтобы пропускать все это через себя!</z>
– «Боги» – странно звучит в христианском мире... На самом деле никто никого не эксплуатирует. Служа поэзии, работаешь и над усовершенствованием собственной души. Хотя Бродский считал, что «поэзия говорит через поэта, а не поэт пишет поэзию».
<z>– Современную эстраду часто упрекают в непрофессионализме...</z>
– Я получил образование, закончив Рудненское музыкальное училище. Но если честно, гораздо большему научился, играя на улицах джаз. Много дало образование, полученное в Чикаго, где в университете я изучал английскую и американскую поэзию, а в Лос-Анджелесе – учился писать сценарии.
<z>– Ходили слухи, будто вы эмигрировали в Америку.</z>
– Почему-то в нашей стране нет понятий «поехать» и «приехать» – есть «уехать» и «вернуться». Как-то все слишком трагично. Я действительно жил в Америке два года, и это открыло мне глаза на многие вещи. Знание английского языка влияет и на написание русскоязычных песен. Недаром ведь Набоков и Бродский являются величайшими стилистами. Америка – это энергетически очень мощное место. Она иногда в корне меняет людей. Сюда приезжают и изучают другую жизнь, другую культуру. В итоге меняются сами и изменяют Америку. Проведя там два года, невозможно остаться прежним. Меняется взгляд на многие вещи, ставится под сомнение все то, чему нас учили в школе. Например, в Америке русские жалуются, что американцы «стучат друг на друга». У нас же всегда считалось особым шиком нарушать закон. Но если мы бандитов боимся больше, чем правоохранительных органов, то неужели это говорит о нашей смелости? Мы считаемся культурной нацией, потому что у нас великий балет. Но ведь культура не может заключаться в факте наличия двух самых известных театров. Культура – это когда пропускаешь вперед себя человека, придерживаешь для него дверь, говоришь приятные вещи. Когда заботишься о том, чтобы тем, кто рядом, было хорошо. Но мое хорошее отношение к русскому человеку как человеку умному, красивому, привязывающемуся, ценящему дружбу не поменялось. Например, до сих пор в нас осталась от школы или от матерей уверенность, что выходить замуж или жениться нужно только по любви. В Америке этого давно уже нет.
<z>– Ваши песни всегда доходят по адресу?</z>
– Поэзия – это оружие, которым Бог доносит до людей моменты истины. А правда всегда резонирует. Если есть передающая станция, то где-то должна быть принимающая. Если звучит правда, то она не может быть не понята. Она может быть не услышана теми, кто настроен на другую волну. Чем честнее делаешь свое дело, тем уже аудитория. Мы все знаем про Бродского, что он получил Нобелевскую премию. Но мало кто читает его по-настоящему, медленно, по одному четверостишию в час.
<z>– Но у жизни есть еще материальная сторона. Артисту нередко приходится подстраиваться под запросы общества, чтобы выжить.</z>
– В какой-то момент я осознал, что не хочу быть артистом. Понял, что это грешно. Сейчас я занялся бизнесом, чтобы полностью не зависеть от своих песен. Год назад я решил открыть свою рекординговую компанию и выпускать самостоятельно свои и чужие диски. Этим летом я даже открыл аудио-видео магазин на Невском, и хочу там продавать хорошие фильмы, хорошую музыку, ту, которая субъективно нравится мне. Это будет абсолютно субъективный магазин. Я считаю, что все они должны быть такими, иначе бардак получается. По-моему, нельзя продавать и блатняк, и Вертинского, хотя они как-то уживаются на волне одной радиостанции. Пусть у людей будут любимые магазины, проникнутые каким-то одним, сугубо индивидуальным духом. Там же я собираюсь помогать музыкантам продавать билеты на их концерты.
Еще я занялся продюсированием симфонического оркестра Театра оперы и балета имени Римского-Корсакова. Мы вместе с партнером собираемся записать 52 компакт-диска классической музыки. Впервые в России это будет делаться по европейским стандартам – многоканально, то есть впервые запишем классику хорошо.
Русские люди не слушают классическую музыку, потому что она подается очень неграмотно. Стоит побывать на одном концерте классической музыки в Лондоне, дабы понять, что такое профессионально озвучить оркестр и профессионально им руководить. 19 ноября мы представляем концерт музыки Чайковского в исполнении оркестра под управлением Александра Сладковского. А 2 декабря будет мой концерт в ДК Ленсовета. В основном я собираюсь исполнять песни из последнего альбома «Пламенный посланник» и много новых произведений, которые нигде еще не звучали.
<z>– Ваши песни очень светлые, гармоничные и точные, я бы сказала – духовные. Живя в мире, который далеко не всегда соответствует этим характеристикам, не чувствуете дисгармонии?</z>
– Быть поэтом – это подчиняться своим собственным законам. Иногда законы определенного человека лучше, чем у всей страны. Я не принимаю ничего, что ограничивает мою свободу. Прежде всего, это относится ко всем вахтероподобным людям с комплексом недостатка власти. Например, когда ко мне подходят сотрудники милиции и просят предъявить документы только потому, что они поспорили между собой, Кашин я или нет, – это грубейшее нарушение моей свободы. Или когда я еду куда-то, а дорога перекрыта из-за визита какого-нибудь высокого гостя. Я не останавливаюсь, еду по левой стороне, объезжаю милиционеров, которые кричат и стучат по стеклу. Я не собираюсь опаздывать на концерт из-за того, что кому-то хочется проехать эскортом по пустынным улицам.
<z>– Вы религиозный человек?</z>
– Безусловно, хотя для меня быть религиозным не означает регулярно ходить в церковь. Я просто доверяю Богу, живу по Богу. Ведь любое учение – это истина, адаптированная для человеческого сознания, а значит, невероятно искаженная. Мессия имеет смысл, только когда он жив, да и вообще, прозой невозможно говорить правду. Если говорить о личных пристрастиях, то мне больше всего нравится дзен – это самая красивая религия, будто специально созданная для музыкантов. Можно взять любой коан, положить на музыку, и получится песня.
<z>– На ваш взгляд, все те катастрофы, которые последнее время особенно часто случаются на Земле, могут быть предостережением или наказанием за такую вот нашу бездуховность?</z>
– Я вообще не считаю, что смерть – наказание. Для кого-то это может быть даже наградой. Люди слишком серьезно относятся к своей жизни, но пока они не поймут, что в смерти нет ничего плохого, они так и будут постоянно умирать.