Искусство свое аферисты и мошенники отточили до совершенства. Это признают и представители правоохранительных органов. Тем не менее количество возбужденных уголовных дел можно по пальцам пересчитать. Причины стандартны: не позволяет законодательная база, трудно поймать «за пилу», нет состава преступления.
Вообще же, когда пытаешься вникнуть в тему, создается ощущение, что воруют все и вся. Но говорить об этом вслух считается дурным тоном. В ответ на вопрос об уходящих практически даром за кордон тысячах кубометров приводятся цифры, демонстрируются графики роста и начинаются разговоры о намечающейся стабилизации. Апофеоз лесного пиршества – ежегодный Лесопромышленный форум, тоже лишь действо, скрывающее под оберткой выставок и круглых столов истинное положение дел. По словам одного из чиновников, 20 процентов леса расхищается, и каждое пятое бревно – ворованное.
<z>Чем дальше в лес, тем толще...</z>
Вся деятельность основных фигурантов ЛПК сводится к простой цепочке: заготовка, перевозка и обработка. Особняком стоят экспорт и посредничество при купле-продаже. Каждый из этапов подразумевает свои премудрости и тонкости наживы.
Спиленное дерево – это «кругляк» или «пиловочник». Оно делится на «баланс» – то, что идет на целлюлозу; деловую древесину – самая середина, пригодная для досок, изготовления мебели; и дрова – название говорит само за себя.
Первую скрипку на рынке переработки и производства играет шведский холдинг «IKEA», в заготовке – «LEMA-international», которые еще десять лет назад вложили средства в умирающие предприятия ЛПК.
Однако речь не о них. Основная картина, как всегда, складывается из малого. Теоретически стать арендатором-заготовителем легко. Раньше можно было поучаствовать в аукционах (которые губернатор Ленобласти Сердюков не так давно запретил) и получить неплохой надел где-нибудь в лесах Карельского перешейка. Правда, могло оказаться, что лакомые кубометры были вырублены лет 30 назад, а информацию просто забыли нанести на карту. Можно взять в разработку делянку, вырубить до последнего и расстаться с лесхозом по-английски, не прощаясь. Такие нечистоплотные арендаторы встречаются не так уж и редко. Притом что по закону они обязаны восстанавливать вырубленное.
Но это все – прелюдия. Главное начинается дальше. Когда покупаешь делянку с 10 тысячами кубометров, надо «дать на лапу» лесникам, чтобы там оказалось одиннадцать кубов. Контролер, который отслеживает вырубку, получит свою долю приработка, если не заметит, что в машине не стандартные 18 кубов, а 25.
<z>«Секрет Полишинеля»</z>
Любые цифры, как известно, можно истолковывать по-разному. Официально по Северо-Западному региону разрабатывается лишь 46 процентов возможной учетной лесосеки. Это тот объем, который по закону можно, а иногда и необходимо вырубить, например при уходе за лесом. Этой цифрой успешно оперируют некоторые чиновники, утверждая, что нам еще рубить и рубить.
Лесосека определяется по приросту лесов, который составляет в России около 800 млн. кубометров в год. При этом считают и тундру, и твердые леса, хотя доступны для разработки из них, в лучшем случае, 22 процента. Как правило, самые «вкусные» места – у дорог и водоемов. Таким образом, уже на государственном уровне осуществляется колоссальный обман: расчетная лесосека берется по всей территории, а рубятся эти объемы лишь там, где доступно.
Существует несколько схем обхода законодательства. Так, официальная продажа леса «на корню» по лесному кодексу запрещена, но делается это везде. Наладив дружеские связи с администрацией района и лесхозом, «вкусные делянки» можно получать без проблем. Хороший лес выдается, например, за «рубки ухода». Процветает скрытая переуступка прав на заготовку. В сельских лесхозах техники нет, сами они ничего заготовить не могут, а по лесорубочным билетам отведены сроки. Поэтому лес продают под видом договора о найме подряда. По документам получается, что лесхоз вырубил сам, а деньги все идут на карман.
На этом неплохо наживаются наши соседи. Те же предприимчивые финны, вырубив «зелень» с помощью нанятых бригад, продают товар дальше. Ведь в соседней Эстонии лес идет по 9 долларов за кубический метр, в Финляндии 10–12, у нас же его отдают за бесценок – 1–2 доллара.
Мелкие предприниматели в провинции подрабатывают еще проще. Они обходят нескольких бабушек-пенсионерок и договариваются о подаче ими за некое вознаграждение заявлений на выделение леса якобы на строительство избы. По закону каждая из таких бабулек имеет право на 50–100 кубометров. Десять пенсионерок – уже 1000 кубов. Участок вырубается, а лес продается более крупному посреднику. Правда, дело это муторное, и даже при определенной сноровке и накатанности приносит очень скромный доход.
Вообще же опытные заготовители с аборигенами предпочитают не связываться и даже рабочую силу привозят из Белоруссии и Украины. Свои пьют безбожно. После получки свободно могут исчезнуть на два-три дня, да еще и пилу на опохмел прихватят. Нелегальные же «эмигранты» работают исправно и копейку берегут для дома.
<z>Не плати налоги и живи достойно</z>
В налоговой полиции Ленобласти говорят, что быть честным налогоплательщиком в лесном бизнесе и процветать – невозможно. При соблюдении всех законов рентабельность предприятия достигнет максимум 10 процентов. В то же время у так называемых «черных дровосеков» этот показатель доходит до 30.
Несмотря на это, появились комбинаты высокого уровня, которые изготавливают качественный продукт на достойном оборудовании. В области около 95 долгосрочных арендаторов и около 20 традиционных налогоплательщиков. Если учесть, что уровень налогов с кубометра у нас в регионе особенно высок, то можно предположить, что и они, так или иначе, уклоняются от уплаты полноценных сборов. Без этого нельзя – разоришься.
В период до 2001 года, пока частные предприниматели не облагались НДС, активно задействовалась схема работы через фирмы-однодневки по поддельным паспортам. Некий «черный дровосек» вырубал лес, и для легализации отгружал продукт посреднической фирме, получая при этом наличные. После этого заготовитель испарялся. На его месте появлялась фирма-фантом (не платящая НДС), которая заключала договор купли-продажи с официальным поставщиком. Последний в этой цепочке продавал лес экспортеру. На самом деле за всем этим стояли одни и те же люди. Но распутать подобный клубок – практически невозможно. Делалось все это только потому, что во всей цепочке лишь одному из фигурантов приходилось платить мизерный НДС. В конце концов, предоставляется счет от конечного покупателя, который весь налог и заплатил. Экспортеру же уплаченный НДС государство возмещает. Предположительно, таким способом промышляют все более или менее крупные компании.
<z>Рубили, рубим и будем рубить</z>
В начале 2000 года сильный ураган в Европе повалил громадное количество леса. Чем поспособствовал падению мировых цен. Однако даже при таком раскладе без России не обойтись. Существуют породы (например – лиственница), которые растут только у нас. Подавляющую долю экспорта составляют хвойные породы: сосна и ель. Первая используется для производства мебели и при строительстве, вторая – для изготовления строительных материалов.
Цены нам в основном диктуют финны, поскольку являются оптимальными покупателями для средней руки посредников и заготовителей. Продаем мы больше «кругляк» (который намного дешевле), потому что современной технологией для качественной обработки не обладаем. Чтобы реально продавать лес за хорошие деньги в «очень дальнее зарубежье», необходимо значительное замораживание оборотных средств. Российский же предприниматель готов получать поменьше, но сегодня.
<z>Игра на «контрабасе»</z>
По данным ГТК, в 2000-м году Северо-Западный регион занял по нарушениям таможенного законодательства при экспортных операциях с лесобумажной продукцией прочное первое место. Здесь было заведено около полутора тысяч дел. На второй строчке Сибирь – 608 дел. Однако общая сумма штрафов в двух регионах отличается всего на 10 миллионов рублей. Это говорит либо о таланте наших «лесников», либо о поддержке на самом высоком уровне.
Один из основных способов левого заработка при экспорте – занижение объемов продукции. Излишки, понятное дело, реализуются за границей. Там же остается и вырученная от этого валюта. Как отмечают в ГТК, невозврат денежных средств выливается в достаточно большие суммы. Кроме того, окончательно не урегулировано отслеживание бартерных контрактов. Возврат товаров по таким операциям зачастую не соответствует стоимости вывезенного леса.
По мнению руководителя ассоциации независимых сюрвейеров (оценщиков грузов) Виктора Базарнова, в процессе декларирования на разнице принципов и методик измерений бревен можно спрятать немалое количество кубометров.
<z>Король умер, да здравствует король</z>
Непризнанным «лесным королем» Северо-Запада называют Дамира Шадаева, депутата ЗакСа Ленобласти. Однако по документам рука народного избранника к лесу не прикасалась. Кроме того, знающие люди утверждают, что у вышеназванного народного избранника силенок еще пока мало, чтобы претендовать на «королевский трон». А появление слуха о «коронации» связывают с прошлой выборной кампанией за кресло губернатора области. Таким образом Шадаев, возможно, хотел подтянуть электорат.
Так что нынче с королем осмеливаются сравнивать лишь губернатора. Правда, опуская при этом комментарии. Однако говорят, что все бумаги, касаемо леса, господин Сердюков досконально прочитывает и анализирует, прежде чем подписать.
<z>Комментарий</z>
<z>Александр Белов, генеральный директор ОАО «Приозерский ДОЗ»</z>
Наше предприятие в нынешнем его виде родилось благодаря совместному проекту с «IKEA». Мы изготавливаем стулья из массива – это одна из трудоемких отраслей в мебельной промышленности. Не плитное производство, а цельная склеенная или фрезерованием обработанная форма. На сегодняшний день в этой области рынок в стране еще не сформирован. Потому что нет потребителя – маленького человека, обладающего достаточными денежными средствами. По нашим данным, лишь 20 процентов населения может позволить себе менять мебель раз в 5 лет.
Основной наш конкурент на внутреннем рынке – это импорт.. Размеры экспорта и импорта по Северо-Западу равны. Из местных производителей можно назвать бывшее головное предприятие «Ладога». Постепенно все четче проявляются тенденции отхода производителей от самостоятельной заготовки, и их переход к полной закупке леса. Мы уже оставили один участок. Что будет дальше – посмотрим.
В 1991 году государственная система лесопользования успешно развалилась, и народ пошел в этот бизнес. Наиболее удачливые приватизировали техническую часть леспромхозов. В то же время за бортом остались лесхозы – государственная структура с остаточным финансированием. Фактически они живут за счет рубок ухода и того, что занимаются отводом леса арендатору. Понятно, что с ними обо всем можно договориться. В принципе, для своего положения они занимают вполне разумную позицию. Лично наша лесная охрана, которую мы содержим, пресекла три незаконных рубки. По поводу восстановления можем показать переписку с лесхозом, они ребята серьезные и штрафуют нещадно, 100 срубил – 160 посади.
Что касается политики лесопользования, то ее сегодня определяет союз лесопромышленников. Все материалы для лесопромышленной комиссии готовит комитет по лесопромышленному комплексу, согласовывающий вопросы с Союзом.