Нынче модно крыть матом

Зато «новья» можно было насмотреться вдосталь: многие «звезды» объединили свои показы в рамках фестиваля с дополнительными привезенными спектаклями, устроив своего рода мини-гастроли. В частности Евгении Гришковец, театр «Дерево», Константин Райкин.
Тем не менее залы «Золотой маски» полны, и каждого опоздавшего встречает толпа страждущих с вопросом о лишнем билетике. Одна из подмеченных «примет нашего времени» – мат со сцены. Многие воспринимают это как веяния новой драмы, другие кривят нос. Возьмем, например, «Короля Убю» с Калягиным в главной роли. Шокированная питерская публика выходила с удивленным вопросом: «Ну не в театре же». Возможно, проблема в том, что мы еще не дожили до органичности воспроизведения матерных слов, а еще пытаемся возвести это в некий особый ранг, а от этого утрируем. И Обломов, в московском спектакле «Облом off», рассуждающий о том, может ли что-то «х… знать». Что сказать, новые веяния… Кому-то нравится, а кому-то приходится терпеть, как той красавице...
<z>Фривольность или мат</z>
Обратным примером может служить спектакль театра «Сатирикон» «Синьор Тодеро-хозяин», с Константином Райкиным. В роли 100-летнего старика Райкин выглядит ничуть не хуже, чем в жизни. Старик, говорящий с придыханием, с трудом добирающийся до палочки, самодур – изумительно выстроенный образ, с умопомрачительно смешными визуальными и текстовыми находками.
И уже не важна наивная фабула итальянской «комедийки». Главное – фарс, происходящий на сцене, актерские находки, и приходится признать, что сам Райкин оттягивает все внимание публики.
Роли доведены до гротеска, этакое рококо: влюбленный вьюноша в подштанниках, томные вдовушки, манерные молодые красавицы с натужным голосом. Получается такая фривольная штучка – зачем нам мат, а попытка физического самоудовлетворения синьора Тодеро превращается в громкий чих… Вот она, старая драма в новой постановке. Любо-дорого.
<z>Матросы мне пели про остров</z>
Театр «Дерево» привез премьеру «Острова в океане». Совершенно другой пример – матом крыть здесь не получится, все построено на пластике и мимике. Отношение к «Дереву» неоднозначно, продвинутая молодежь кивает в такт и замирает, задерживая дыхание. Другие – «ну и что здесь такого, лысые мужики и бабы – не разберешь, кто и где что-то изображают».
Тем не менее пластические миниатюры мне лично приглянулись. Правда, у Адасинского в этом спектакле еще меньше структуры, чем в других его работах. Зато отсутствие ее приводит к обратному результату – появляется какое-то ощущение целостности. Сам спектакль построен на небольших картинках, которые уходят в черное, – то ли воспоминания, то ли мгновенная вспышка. Все крутится вокруг морской тематики, белое пятно посреди сцены олицетворяет море. Люди, изображающие корабли, морячки беззаботно танцующие, философский капитан… и даже любовь. Якорь как символ превращается в стрелу любви.