<z>В пещеру от жандармов</z>
Усадьба Батово находится совсем недалеко от знаменитого Рождествена. Туда ведет очень приличная асфальтированная дорога вдоль Оредежа. Все вверх и вверх по течению, мимо шикарных красных обнажений, высоких сосен и мертвых пионерских лагерей – не успеете как следует налюбоваться этой красотой, как уже упретесь в Батово. Вернее, в птицефабрику, которая сожрала и практически полностью поглотила одну из самых красивых некогда усадеб Верхнего Оредежа.
Одни уверены, что Батово принадлежало Рылееву, который променял родовое гнездо на борьбу с царизмом и веревку в итоге, другие цитируют Набокова:
…Так, бывало, купальщикам
на приморском песке
приносится мальчиком
кое-что в кулачке.
Все, от камушка этого
с каймой фиолетовой
до стеклышка матово-
зеленоватого
он приносит торжественно.
Вот это Батово.
Вот это Рождествено.
Оба мнения справедливы. Из самых известных хозяев усадьбы первыми были Рылеевы, вторыми (и последними) – Набоковы.
С рылеевских времен осталось здесь мало. Усадебного дома нет в помине. И хотя погиб он давно, еще до птицефабрики, роль последней в истреблении усадьбы очевидна. История ее возникновения, по местной легенде, такова. Якобы знаменитый областной партийный деятель Толстиков, которому всегда нравились здешние места, захотел, бывая здесь, лакомиться курятиной. А курей в Батове было не слишком много. И повелел он якобы поставить в селе птицефабрику, чтобы и ему, деятелю, всегда можно было покушать, и местное население облагодетельствовать. Птицефабрика заработала исправно: на месте усадьбы, слизнув часть парка, были поставлены ее бетонные корпуса, отстойники с птичьим едучим пометом стали украшать здешние поля, оставшиеся от усадьбы хозпостройки были приспособлены под фабричные нужды либо полностью истреблены, а местные массово пошли в куроводы. И бог знает почему стали спиваться. Им бы радоваться жизни, а они знай себе пьют среди батовских аллей, где доживают свой век огромные липы, или шатаются через Оредеж по пешеходному мостику, который по ветхости не знает, на какую сторону упасть.
Берега Оредежа (кстати, в старой орфографии Оредеж писался с мягким знаком на конце и был рекой женского рода, так что раньше говорили «берега Оредежи») довольно густо изрыты разными гротами и пещерками. Часть норок совершенно природного происхождения – подземные речки и роднички моют мягкий песчаник, причем время от времени в разных местах: допустим, был грот на одном месте, а лет через полста он переехал на несколько метров (или даже десятков метров) в сторону, вслед за изменением прихотливого подземного русла ручья, а старый грот осыпался и замылся. Поэтому говорить о том, что именно из этого грота тек ручей, из которого пивал сам юный Набоков, по меньшей мере нелепо. Так же нелепо заявлять, что именно в этой пещере скрывался, по легенде, Рылеев, когда за ним охотились жандармы. Во-первых, Рылеева взяли в Петербурге и он не скрывался, полагая бессмысленность этого занятия, во-вторых, в любом из этих гротов скрываться себе дороже – все они уходят в ледяную родниковую воду, а преодолевать подземный сифон, чтобы забраться подальше, без гидрокостюма неуютно. Вряд ли у декабриста Рылеева он был. Не говоря уже о том, что пещерка за последние 170 лет слегка подвинулась.
<z>Свиньи четверогоние и двуногие</z>
Про естественные гроты рассказывают и забавное. Например, рождественские люди, решив проверить, как глубока пещера за тамошним набоковским имением, запустили туда поросенка. Поросенок пропал. Рождественские пригорюнились и выпили за его упокой. А через несколько дней пришли в гости батовские и сказали: «Не ваш ли рождественский поросенок бегает у нас по деревне? Он тут из одной пещеры вылез». Батовские рождественских всегда по морде узнавали.
А вот другие норки происхождения искусственного. Есть смелые люди, которым некуда девать силу и свободное время, и они, не довольствуясь наличием естественных гротов, стряпают рукотворные. Делается это в основном по ночам, чтобы не привлекать внимания местного населения. Днем трудолюбивые копатели спят где-нибудь в уединенных местах, ночью же они заняты выгрызанием полостей в песчанике. Работа эта тяжелая, несмотря на внешнюю податливость материала: чем дальше, тем более слежавшаяся идет порода, кроме того, надо опасаться обвала. Зачем копатели это делают? На этот вопрос отечественная психиатрия еще не дала ответа. Можно только отослать любопытных к истории массового психоза второй половины XIX века в меловых районах России (берега среднего Дона и его притоков), когда простые крестьяне вдруг кинулись в культовое пещерокопательство, выкапывали себе целые подземные монастыри и целыми селами там устраивались. Считается, что так они бессознательно протестовали против мерзостей бытия, полностью потеряв доверие к официальной церкви.
Если называть вещи своими именами, то Верхний Оредеж со своими усадьбами, родниками, гротами и лесами влачит достаточно жалкое существование. Дачное строительство, ставшее настоящим бичом всех красивых местностей Ленобласти, способно вытоптать под корень любые достопримечательности. Питерцы, которые бьют себя пяткой в грудь, называя свой город культурной столицей, вырвавшись за его пределы, порой ведут себя как свиньи – причем куда хуже знаменитого пещерного поросенка. Каждая такая свинья городит себе дом с удобствами (причем удобства состоят в том, что гадят они не в сортир, а в карстовые воронки, откуда потом все течет в родники и реки), каждый рубит лес, губит кустарники, ягодники и прочие растения, усеивает продуктами своей жизнедеятельности не только обочины дорог, но и обрыв Оредежа. А в городе они ведут разговоры о том, как мало красивого в этой жизни.
Противостоять этой экспансии пока практически невозможно. Существовала, правда, идея создания национального парка «Верхний Оредеж», которую продвигал гордый, одинокий и одержимый директор музея-усадьбы «Рождествено» Александр Семочкин, человек фантастических заслуг (практически в одиночку восстановивший дом Набоковых после пожара) и фантастической же нетерпимости ко всем инакомыслящим. Если кто сомневался, что Рождествено – пуп земли, Семочкин такого гада за человека не держал. Но даже семочкинские бойцовские качества не помогли делу. Увы, идея национального парка Москвой не была поддержана (потому что это предполагало федеральное финансирование). А заповедный статус этой территории на региональном уровне глубоко противен областным чиновникам – проект «особо охраняемой природной территории со статусом природно-исторического парка» который год лежит у них под сукном без движения. Действительно, это вам не голубую бусину Путину подарить под умилительные слюни придворных СМИ. Это ж головой подумать надо.