<z>О чём не сказал покойник</z>
На страницах «Версии» фигура Семена Михайловича Вайнштока уже появлялась в связи с загадочной смертью одного из его прежних соратников. Официально вице-президент нефтяного концерна «Лукойл» Виталий Шмидт скончался 31 августа 1997 года от сердечного приступа. Однако его кончине сопутствовал ряд весьма странных обстоятельств.
Почему-то хоронили Шмидта в страшной спешке близ деревни Анкудиново на крохотном эксклюзивном кладбище, принадлежащем тому же «Лукойлу». Могила вице-президента оказалась здесь всего третьей, и вместе с ним компанию земляным червякам составил принадлежащий ему план реструктуризации «Лукойла». По слухам, этот план имел все шансы получить поддержку большинства акционеров. Осуществись он — и прибыль компании выводилась из многочисленных офшоров. Среди владельцев которых, разумеется, совершенно случайно значились и президент концерна Вагит Алекперов, и счастливый папа Алсу Ралиф Сафин, и генеральный директор ОАО «Лукойл — Западная Сибирь» Семен Вайншток. Более того, по данным уголовного дела, возбужденного германской полицией против бывшей помощницы Шмидта Анны Брикман, все трое получили по четверти от доли покойного в коммерческой группе «CAT Trading» (оставшаяся четверть была разделена между Брикман и прочими безутешными сослуживцами).
Когда скорбящие родственники прибыли на похороны, крышка гроба оказалась заколоченной, и даже матери Виталия Генриховича не удалось выяснить, кого опускают в могилу под Анкудиново. Одновременно из квартиры усопшего исчезло почти все имущество, включая не только деньги с документами, но и постельное белье. Сыну же Шмидта в ходе беседы с Алекперовым, Сафиным и Вайнштоком было заявлено, что деньги на пропитание ему следует получать у их боевой подруги — госпожи Брикман. Что оказалось весьма затруднительно, поскольку бдительная германская полиция едва ли не на следующий день прихватила ретивую даму с фальшивыми платежками от имени покойного.
Казалось, участие в столь дурно пахнущей истории должно было навсегда закрыть ее участникам дорогу к государственной карьере. Однако относительно господина Вайнштока прогноз не оправдался. Всего через два года московский ОМОН взял штурмом офис государственной акционерной компании «Транснефть», спихнул с президентского кресла ее тогдашнего главу Дмитрия Савельева и посадил туда почтеннейшего Семена Михайловича. В осведомленных кругах говорили, что новый президент пользовался поддержкой тогдашнего любимца «семьи» вице-премьера Николая Аксененко, а информацию, способную воспрепятствовать назначению, мог озвучить только Шмидт. Но тот уже давно молчал как убитый, и утверждение Вайнштока на новый пост прошло почти без эксцессов.
<z>Грязные акции анонимов</z>
Хозяйство, доставшееся полному тезке маршала Буденного, внушало уважение. Владея почти всеми российскими нефтепроводами общей протяженностью в 48 600 километров, «Транснефть» перекачивала свыше 90% всей добываемой в стране нефти. При этом, как и положено монополисту, да еще поддержанному чиновниками самого высокого уровня, Вайншток мог диктовать условия даже самым крутым нефтедобытчикам.
Никаких сколь-нибудь значимых конкурентов компания не имела, а создавать частные нефтепроводы запретил самолично премьер Касьянов. Если учесть нравы наших нефтяных олигархов, в позиции Михал Михалыча, несомненно, имелся резон. Да вот беда — формально государственная «Транснефть» вскоре продемонстрировала отнюдь не лучшие замашки.
Для начала там явочным порядком стали присваивать загадочным образом «застревающую» в ее трубопроводах нефть, которой каждый год скапливалось до 180–200 тысяч тонн. Ранее эти «излишки» возвращались нефтяникам пропорционально прокачиваемым объемам, а теперь вайнштоковские менеджеры решили реализовать их сами. Вырученные деньги обещали пустить на благотворительные цели, но лично мне ничего благотворительного, за исключением строительства пары церквушек и одной мечети, обнаружить не удалось. После чего в голову поневоле полезла крылатая фраза известного шведского бизнесмена: «Лучшая в мире благотворительная цель — забота о Карлсоне!»
Воистину золотым дном оказались для компании и строительно-ремонтные работы на своих объектах. Неожиданно оказалось, что львиная их доля осуществляется ее же собственной дочуркой — фирмой «Стройнефть». Ну а если мама заказывает работу дочке, то понятно, платит она более чем щедро. Ведь денежки-то, по сути, просто перекладываются из одного отделения семейного кошелечка в другое! Более того, не могла пожаловаться «Стройнефть» и на скупость со стороны нефтяных компаний, которые зачастую предпочитали размещать заказы именно у нее. (Само собой, без всякого давления со стороны мамочки-монополистки.)
Вот и получилось, что едва вылезшее из пеленок дитятко к середине прошлого года контролировало уже 70% мамулиного оборота в объеме до 2 миллиардов долларов. И если вы думаете, что, ворочая столь изрядными суммами, прелестное создание обеспечивало соответствующее качество работы, так это весьма сомнительно. Один проект нефтепровода Омск—Ангарск —Дацин, 120 километров которого должны проходить по зоне с повышенной сейсмоопасностью, чего стоит! Местных экологов едва инфаркт не свалил, когда они представили, сколько нефти выльется в чистые воды Байкала, случись после начала перекачки типичное для здешних мест землетрясение.
Что же касается состояния существующих нефтепроводов, то здесь картина и вовсе унылая. По данным экспертов, каждый год трубы «Транснефти» дают в среднем до 50 тысяч мелких аварий. Только в Западной Сибири нефтепродуктами ежегодно орошается около 30 тысяч гектаров земли! Если же говорить о крупных прорывах, то любой из них может послужить отличным поводом для снятия шикарного фильма-катастрофы. Например, полгода назад вырвавшийся из нефтепровода «Дружба-1» под Самарой фонтан взметнулся на высоту 16-этажного дома и залил толстым слоем нефти около 10 тысяч квадратных метров окружающей территории.
Казалось, постоянно лопающиеся трубы, средний возраст которых приближается к тридцатнику, должен заставить «Транснефть» бросить все ресурсы на приведение их в порядок, но получилось наоборот. Согласно планам выплаты дивидендов за 2003 год, акционерам планируется выдать почти 2,9 миллиарда рублей. При этом 1584 миллиона должны получить владельцы 25% привилегированных акций, заблаговременно переданных компанией неким частным лицам.
Иначе говоря, на каждую грязную от пролитой на российскую землю нефти частную акцию выплатят в 3,67 раза больше, чем на государственную! Выяснить же, ради чьих прекрасных глаз гешефт Вайнштока и К° распределяется столь оригинальным образом, оказалось невозможно. Даже Счетная палата в лице аудитора Игнатова недавно заявила, что установить личности привилегированных совладельцев «Транснефти» выше ее сил.
<z>Частные лавочки государственного Вайнштока</z>
Об отношении «Транснефти» к обязательствам перед государством и охране окружающей среды красноречиво свидетельствует и ситуация вокруг нефтяного терминала в Приморске. Еще 16 июля 1999 года руководство «Транснефти» подписало протокол с представителями Минтранса. Согласно этому документу, компания после пуска в эксплуатацию Приморского терминала «передает в соответствии с законодательством Российской Федерации на баланс уполномоченной государственной организации объекты, относящиеся к федеральной собственности». (Речь шла в первую очередь о причалах.)
Тем не менее сведения об исполнении данного решения до сих пор отсутствуют, зато о некоем вольготно развернувшемся в Приморске ЗАО «Морпортсервис» говорят много и смачно. Некоторые даже сравнивают его роль при формально главной Морской администрации порта с позициями юркого старосты при ленивом барине. Другие уточняют, что старост двое — «Морпортсервис» и местный филиал «Транснефти» — ОАО «Специализированный морской нефтеналивной порт Приморск».
При этом действия портовых фирмачей, в отличие от операций собственно «Транснефти», порой кажутся не то что плохо пахнущими, а просто бредовыми. Например, для буксировки танкеров граждане нефтетрейдеры притаскивают три буксира аж из Новороссийска. Спешно сформированное на базе черноморских гостей ЗАО «Совфрахт Приморск» тут же получает режим наибольшего благоприятствования, а местным конкурентам начинают вовсю совать палки в гребные винты. Доходило до того, что «приказчики» попросту запрещали неугодным входить в порт, прикрываясь требованиями то безопасности мореплавания, то пожарной безопасности. Частные лавочки откровенно подменяли собой государство при полном пофигизме представителей этого самого государства.
Напрасно и.о. начальника Морской администрации порта Санкт-Петербург Паринов указывал, что руководить буксировочными операциями должен не представитель «Транснефти» Диденко, а капитан порта Кравченко. Первый из вышеупомянутых граждан продолжал указывать, кто кого должен буксировать, тогда как второй, похоже, не без удовольствия умыл руки. Скорее всего, даже безвозмездно.
Может быть, ЗАО «Морпортсервис», как и «Стройнефть», просто одна из любимых дочурок господина Вайнштока? Но тогда получается, что опытнейший администратор ради мелочной экономии ставит под угрозу безопасность порта, на который «Транснефть», по официальным данным, потратила не менее 400 миллионов долларов. Угроза вполне реальна. Например, судя по паспортам, где отсутствуют аббревиатура ПЗВ, новороссийские буксиры не имеют на борту жизненно важных при возникновении пожара водяных пушек. Более того, похоже, у этих судов вообще нет права работать в Приморске.
В письме от 14 мая 2004 года и.о. руководителя Департамента безопасности мореплавания Министерства транспорта РФ Гудков указывает, что «капитан порта Приморск Н. И. Кравченко обязан запретить работу буксиров “Юпитер”, “Торнадо”, “Туман”, осуществляющих свою деятельность без лицензии». В ответ опять мертвая тишина. Неужели в «Транснефти» и вправду сошли с ума, решив перетопить или сжечь парочку танкеров, а государство собирается вернуть свои причалы лишь после этого?
<z>Нефтедоллары для НАТО</z>
Незадолго до начала буксирного скандала в Приморске господин Вайншток вдруг заявил о возобновлении экспорта российской нефти через ныне принадлежащий Латвии порт Вентспилс. Москва долго давила на Ригу, дабы поделить проходящие по латвийской территории трубопроводы, и в итоге, вложив 240 миллионов долларов, вроде бы добилась своего. Однако созданная для совместного управления трубопроводами фирма «LatRos Trans» вскоре практически приостановила работу. Возникло даже предположение, что в Кремле это сделали намеренно, чтобы облегчить жизнь нефтяным терминалам Приморска, Высоцка и Усть-Луги, вынудив подходящие за «черным золотом» танкеры загружаться именно там.
А теперь посмотрим, что может произойти, если новороссийские буксиры таки долбанут танкер о что-нибудь каменистое да выпустят его содержимое в Балтику. Очевидно, что мировое сообщество тут же сделает все, чтобы запретить танкерам использовать российские терминалы. В Европе до сих пор трясутся от воспоминаний о развалившемся в Бискайском заливе нашем танкере «Престиж», а потому любая новая авария может стать теперь поводом для санкций.
Сразу же встает вопрос об альтернативе, и вот тут-то Семен Михайлович с Вентспилсом оказывается впереди на лихом коне. Ведь там у России есть прямой экономический интерес, да и немалые деньги уже уплачены! Скорее всего, в Кремле скрепя сердце пойдут на условия «Транснефти», предусматривающие, между прочим, инвестирование в проект 2,6 миллиарда долларов.
И потечет сибирская нефть через морские ворота свежеиспеченного члена НАТО. Затребованных вложений с лихвой хватит, чтобы и отбить вложенные в Приморск 400 миллионов «зеленых», и солидно навариться сверх того. Что же касается доходов от самого транзита, то, исходя из распределения акций, Латвия получит почти две трети, а Россия чуть больше трети. А учитывая оригинальный подход Вайнштока и К° в выплате дивидендов, государство вряд ли скоро хотя бы вернет потраченные на проект деньги.
Ну а если учесть затраты на ликвидацию последствий возможных экологических катастроф, то, обогатив команду Вайншток с прибалто-натовскими друзьями, государству придется серьезно поднапрячься над залатыванием бюджетных дыр. И, боюсь, первым местом, куда оно заглянет, станут кошельки дорогих соотечественников.