Жизнерадостный рассказ Ивана Есипова, заместителя председателя комитета по молодёжной политике Санкт-Петербурга, опубликованный на днях в сетевом издании «Фонтанка», вызвал возмущение и презрительные насмешки в воюющих подразделениях ДНР. Впрочем, и под самим интервью появились многочисленные комментарии, которые вряд ли могут порадовать мобилизованного чиновника. Ни дать, ни взять – любознательный турист, не готовый убивать, да и у самого Есипова, по его словам, «нет ощущения, что полгода на фронте». Приключение, не иначе…
Когда на фронте не до собачек
В тот же день, когда широкая улыбка чиновника украсила собой главную страницу сетевого издания, волонтёры из донбасской «Интербригады» вместе с военным корреспондентом «Конкретно.ру» Александром Переверзевым привезли гуманитарный груз в роту разведки, сформированную минувшей осенью из мобилизованных петербуржцев. У многих бойцов за спиной – реальный боевой опыт, полученный на прошлых войнах, часть успели получить его в первые месяцы СВО как добровольцы.
Такие гуманитарные грузы доставляются еженедельно в самые разные подразделения. Только самое нужное и ничего лишнего. На этот раз в роту разведки привезли печки для приготовления пищи, спальные мешки, солдатский сухой душ, медицинские принадлежности – гемостатики и нефопамницы (для несведущих – интернет в помощь).
Рота разведки готовится к передислокации, в не самое спокойное место. Говорить больше не имеем права. Но легко там не будет – предстоит совсем другая служба, чем у образцового героя публикации Ивана Есипова.
Своё мнение о «колчаковских фронтах», не выдержав, высказал Александр Переверзев, который уже несколько лет находится в зоне боевых действий.
Поздравляю вас, господин, соврамши!
«В отпуск он приехал прямо на отчёт губернатора перед депутатами, придя в Мариинский дворец в военной форме. «Фонтанке» Есипов рассказал о том, как еще больше стал верить в спецоперацию, как подобрал пса на позициях, и что пока он ехал к губернатору на отчёт, люди в метро на него смотрели со страхом. Ехал в метро в форме, чувствовал на себе взгляды – люди стеснялись и боялись» (выдержка из интервью).
Хочется спросить вас, Иван, а до поездки в зону СВО не было понимания, что в Донбассе с 2014 года идёт война?
Но эпизод из метро удивил. Немало моих знакомых в Москве, Санкт-Петербурге и других городах передвигаются на общественном транспорте. Не поленился. После прочтения материала обзвонил часть из них. Ответы предсказуемы – никто не смотрит на людей в военной форме со страхом или стеснением… Конечно нельзя исключить тот вариант, когда такой пассажир пьян, ведёт себя агрессивно или форма у него в слюнях и соплях.
«И я принял решение: если будет повестка, то пойду» (выдержка из интервью).
Достойная позиция для чиновника, который занимается молодёжной политикой, нечего сказать. А если бы не пришла, то не пошёл бы? Хотя к чему этот вопрос. Если с 2014 года он не отправился в Донбасс добровольцем, но по роду гражданской службы должен воспитывать в молодёжи патриотизм, значит и сам настоящий патриот. По повестке.
«Потом этот пёс к нам прибегать стал. Несколько раз мы даже думали, что это ДРГ, и один раз открыли огонь. Но увидели, что собака, и прекратили его. Сначала Вага стал собакой командира взвода, но потом он стал часто ездить в командировку в Россию» (выдержка из интервью).
Тут сразу становится ясно – чиновник воевал героически... Если перемещение собаки по звуку и другим признакам бойцы не могли отличить от передвижения ДРГ, а открыв огонь не сумели её поранить, то уровень этих воинов очевиден. Правда, дальше по тексту я вообще ничего не понял. Кто стал часто ездить в Россию? Командир и пёс? Если командир, то возникает вопрос почему взводный часто мотается в Россию? Он ездит в генштаб на совещания?
Насколько мне известно, командир взвода должен непосредственно находиться с личным составом. А если и выезжать из расположения, то к ротному или максимум к комбату. Может, конечно, штаб батальона находится где-то вне зоны СВО, в России. Но тогда – пас, значит ничего не понимаю в структуре нынешних вооружённых сил.
Возможен ещё вариант. Пёс стал часто пёс стал часто ездить в Россию, по дороге украл шесть кур, и командир взвода в наказание отдал собаку на позиции своим подчинённым...
«У нас одно время и щенок у ребят жил, и эта собака, и ещё ребята хотели завести попугайчиков-неразлучников. Ходили в магазин, но там не было. Они чувствуют опасность, реагируют и на прилёт, и на шорохи. Когда закончится отпуск, я повезу его назад. Купил ему уже даже сбрую» (выдержка из интервью).
Ну давайте дальше поговорим про животных. А почему попугаев? Уж лучше тогда завести страуса – тот в момент опасности вроде прячет голову в песок. На мой взгляд, лучшей системы оповещения не существует!
Если серьёзно, зачем покупать попугая, когда в дикой природе в нашем регионе достаточно птиц, по которым можно легко понять, когда начнётся обстрел. За несколько секунд до прилёта они перестают летать, щебетать, чирикать, куковать. Наступает мёртвая тишина.
По поводу сбруи на собаку, не стану выдавать себя за великого кинолога, но сбруя – это конская упряжь, предметы и принадлежности для запряжки, седлания и управления лошадьми. Другой термин – конская амуниция. Так вот у собак сбруи нет – только амуниция, она бывает разная. Подразделяется на бытовую, выставочную, для занятий спортом, дрессурой. У служебных собак есть свои виды амуниции – это средства защиты, которые используются для снижения риска гибели, ранения или травмы.
«Нас сначала отправили на вторую линию, это от фронта в 2 км. И хоть там было более-менее спокойно, потом нас перевели на другие позиции, буквально 5 км назад. Там ребята столкнулись с ДРГ, а я на тот момент был на более опасных позициях. С диверсантами я сталкивался. Один раз мы задержали двоих, переодетых в нашу форму. Мне сказали, что за это меня представили к награде. К нам бывают прилёты, но они редкие» (выдержки из интервью).
В понимании человека, который давал интервью, вторая линия обороны – это не фронт. У чиновника явно каша в голове, перепутались понятие фронт и линия боевого соприкосновения... И ещё удивляет формулировка про редкие прилёты. Артиллерия противника постоянно пытается обрабатывать вторую и третьи линии обороны, чтобы не допустить перемещения резервов и материально технического обеспечения к линии боевого соприкосновения. Очень часто случается так, что на ЛБС – тишина, но при этом ВСУ ствольной артиллерией и РСЗО обрабатывают тылы... Про эпизод столкновения с ДРГ – лучше промолчу...
«Там очень бедное население. Я два раза всего унитаз-то видел. Там водопровода нет, газ только сейчас проводят» (выдержки из интервью).
Вот этот обзац вообще унизил регион... Если гражданин всего два раза видел унитаз, он либо слепой, либо, извините, шибко пьян... Про газификацию и отсутствие водопровода – тоже откровенная ложь... Газификация Донбасса больше 70% – в Ленинградской области с этим дела обстоят гораздо скромнее. Даже не буду сравнивать с Псковской, Новгородской и другими областями… Про отсутствие воды в водопроводе – так это проблема в той водной блокаде, которую устроила Украина. И если человек, ответственный за воспитание молодёжи, не в курсе этих обстоятельств, то очень плохо.
«А недавно на дежурстве над нами сбили «Хаймерс», летели осколки в нашу сторону куда-то, я толкаю спящего бойца: «К нам прилёт». А он только отмахивается и дальше спит. Люди с гуманитаркой к нам приезжают и от каждого удара дергаются» (выдержки из интервью).
Спящий боец во время дежурства – это сильно. Даже сильнее того, что человек не проснулся при сбитии Хаймерса... Про людей с гуманитарными грузами – просто шедеврально. Насколько я знаю людей, которые возят грузы, большинство из них делают это с 2014 года. Многие волонтёры ранее принимали участие в боевых действиях. А вот, как сам видел, прибывшие мобилизованные, которые не имели до попадания в зону СВО боевого опыта, часто не могут отличить «выход» от «прихода». И дёргаются больше, чем местные дети, выросшие на этой войне и по звуку легко определяющие тип вооружения, калибр, направление выстрела...
«Спасибо тебе, что не спросила, сколько я убил человек. Потому что надеюсь, что никого я не убью – не особо горю желанием» (выдержка из интервью).
Вот этой фразой Иван Есипов ввёл меня в ступор. Не спал полночи, пытаясь понять, к чему это сказано... Если тебя не спросили, сколько ты убил, зачем про это говорить? И как можно ехать на войну в надежде, что тебе не придется убивать? Зачем ты вообще отказался от брони и отправился в зону СВО? Сделать кучу фоток с оружием и собакой? «Настоящий воин считает ни сколько он убил, а сколько он спас», – так говорил мне в феврале 1990 года в Таджикистане командир 783 ОРБ майор Хасанш Баксанов...
Я в публикации не увидел ни одного слова про спасённых... И вообще после прочтения этого интервью вспоминается фраза Михаила Булгакова из нетленного произведения: «Поздравляю вас, господин, соврамши!».
Синдром руководителя с пометкой СВО?
Кстати, поездка к губернатору на отчёт в полевой форме очень сильно напоминает эпизод из фильма «Убойная сила». Когда Сергей Аркадьевич Егоров вернулся в Санкт-Петербург, зашёл в кабинет к начальнику ГУВД и на вопрос: «Почему ты до сих пор в полевой форме?», ответил: «Чеченский синдром…».
Самое печальное, если такие участники СВО, как мобилизованный чиновник, после победы будут руководить теми, кто больше девяти лет был на этой войне – не на второй линии, а держал оборону, выводил из-под обстрелов мирных людей, шёл на штурм городов.
Александр Переверзев, «Конкретно.ру», фото из роты разведки, а также предоставлены «Фонтанке» Иваном Есиповым