Немолодой человек с трудом умостился на жестяной вокзальной скамейке. За его плечами был очень трудный день. Завтра тоже не обещало стать легким. Поспать хотя бы сидя, хотя бы несколько часов. Вскоре его бесцеремонно начал трясти за плечо ловкий молодой «джентльмен»: «Жильё, работа, питание нада?»

Услышав в ответ усталое «нет», молодой поскакал дальше задавать свой вопрос другим, плохо выглядевшим людям. Не прошло и часа, как спящего снова разбудили тем же вопросом. Когда это случилось в третий раз, возмущению уже не было предела: «Вы мне дадите сегодня поспать или нет?» – почти кричал он. Больше той ночью человека, как ни странно, не беспокоили.

Всё начиналось совсем просто

«Выбери жизнь» – такой, на первый взгляд, очень оптимистичный призыв лет десять назад красовался на листовках, приклеенных к стенам домов и заборам в Мурманской области. «Выбирать жизнь» призывали и внутри подъездов, и на остановках общественного транспорта. Мончегорск, как и другие города северо-запада России не был исключением. Афишки, отпечатанные на разноцветной бумаге, призывали людей, страдающих наркоманией, алкоголизмом и просто БОМЖей, пройти курс лечения в «Ковчеге Спасения». 

Ковчегом назывался реабилитационный центр в посёлке Риколатва. Тупиковое место. Кроме ГОКа там ничего нет, и ехать дальше некуда. Программа «исцеления» предусматривает трёхгодичное, практически безвылазное пребывание пациента в стенах «богоугодного» заведения. Человеку, по тем или иным причинам потерявшему жильё и социальный статус, выделяется койко-место, питание – каждый день завтрак, обед и ужин, плюс некая культурная программа. Стандартный набор для подобных центров.

Взамен – работа. Не только в самообслуживании и на хозяйственных работах. Пациентов отправляли демонтировать старые здания.

Как правило, пожилым постояльцам «выбирать жизнь» предлагается, в корне перестроив не только свои привычки и стиль существования, но и тип мышления и характер. Причём под руководством пастора секты Пятидесятников. 

Примерно такой же подход заметен и в Ленинградской области, под Кингисеппом, у довольно известного бизнесмена Матевосяна. Тут тоже можно услышать одни и те же стандартные байки о воистину «чудесных исцелениях» от наркомании и алкоголизма, от ВИЧа и туберкулёза, благодаря так называемому Божьему промыслу и единственно истинной пятидесятническом толковании веры в Христа, возлюбившего свою паству и простившего ей все-все-все грехи. Как бывшие, так и будущие.

Под Кингисеппом наркоманам приходилось, если не преувеличивают, работать даже на бревнотаске. Кто выдерживал трёхлетний курс, получал некую сумму денег, не бог весть каких.

Присутствуют похожие организации с неоднозначными верованиями и практически бесплатным трудом «во славу божью» и в Северной столице.

Методика воспитания – пяткой в грудь?

Вспоминается так называемый Ребцентр в посёлке Мельничный ручей. Там руководитель по прозвищу «Юрист» осуществлял воспитательные мероприятия, пробивая кулаком или ногой грудную клетку, чтобы достать до сердца воспитуемого гражданина. Теперь, наверное, такую практику уже нигде не встретишь.

Потенциальных «реабилитантов» подыскивают в людных местах, особенно на вокзалах, некие «волонтеры» рабочих домов. Волонтерами их называют, по какому-то недоразумению. По сути – это вербовщики. 

За каждую привлечённую единицу рабсилы (в данном случае правильней читать не рабочей, а рабской – прим. авт.) они получают от 1000 до 1500 рублей, вне зависимости от трудовых способностей будущего обитателя рабочего дома, социальной квартиры или даже благотворительного фонда 

Как правило новоприбывший присоединяется к коллективу, который теснится в крохотном помещении на двухярусных «шконках». В первый день новичку дают отдохнуть, выспаться, а потом – пожалуйте вкалывать. В большинстве случаев на стройку. Разнорабочим. Во времена архипелага ГУЛАГ это называлось ТФТ (тяжёлый физический труд). Труд не только тяжелый, но часто морально изматывающий своей бессмысленностью. Со временем словосочетание «рабочий дом» обрело настолько негативный смысл, что ему изобретают более благозвучные названия, хотя сам Вельзевул не разберёт, в чём между ними разница.

Пара реальных историй

Однажды Петр ночевал на Московском вокзале в компании своего приятеля Андрея. К Андрею постоянно обращались вербовщики-волонтёры. Его знали. На предложения тот стабильно отвечал: «Я по рабочим домам больше не ходок». Петр был менее опытным, и сдуру согласился на обещания роскошной еды и работы «по силам». В первый выезд на фабрике нетканых материалов в посёлке Антропшино вместо подравнивания канавы, которую должен был копать экскаватор, понадобилось очищать цех от строительного мусора. 

Для начала инфарктник Пётр едва оторвал от пола сосновый брус 15 на 15 см, метров 10 длиной, приподнял его и сквозь рвущееся из грудной клетки хрипы понял – сейчас ляжет рядом… Хорошо, заказчик смилостивился и помог тащить тяжеленную деревяшку. 

Далее в течение восьми часов Пётр наполнял совковой лопатой одноколесную тачку, получив на обед холодные макароны по-флотски. Тем не менее, на обратном пути он ещё находил в себе силы шутить и улыбаться. 

Покинуть социальную квартиру организации «Линия жизни» («Линейка») предлагалось через выплату залога за паспорт – тысяча рублей. К несчастью, Пётр вдобавок носил очки, одна линза, пока работал, выпала и потерялась. Так и вкалывал, как одноглазый чёрт. Выкупить паспорт удалось только через две недели.

Другой случай произошёл с Владимиром, который приехал в «Ночлежку», чтобы обновить справку бездомного и получить теплые вещи на зиму. В очереди он разговорился с вербовщицей Ольгой, которая объяснила, что помогает таким беднягам в благотворительном фонде «Светлый путь» с одиннадцатью филиалами. Посулила: теплой одежды и обуви у них полным-полно.

В отличие от «Линейки» здесь платили почти в два раза больше. Однако расчётный период обозначался с пятницы по пятницу, а зарплата, которую в фонде именовали «материальной помощью», выплачивалась в следующий четверг. Таким образом «доброволец» отрабатывал на благодетелей 5 дней бесплатно. И каждый день, без разницы – оплачиваемый или «добровольный», казался Владимиру одинаковым – рабская работа на износ.

Документальные противоречия

В документах, которые подписывают «добровольцы», нет ни слова о предстоящей работе разнорабочим на стройке или каком-либо ином объекте. Там – только про уборку квартиры да приготовление пищи. При этом работать предстоит вне зависимости от состояния здоровья. Как говорил дядюшка Джо, труд даже в таких местах – дело честности, славы и почти геройства. Он обязателен. Или отправляйся голодать на улицу.

Объём «рабского рынка» в Санкт-Петербурге исчисляется сотнями миллионов рублей. И вряд ли он пополняет налогами бюджет. Каждый разнорабочий в среднем приносит благодетелю чистоганом не меньше 700-800 рублей в день. Только в организации «Светлый путь», если верить «добровольцам», одновременно трудятся от 100 и больше человек. Даже бегло пробежавшись по интернету, можно встретить десятки рабочих домов и похожих на них «фондов», которые действуют в Северной столице. Нужно ли пояснять, почему они процветают?

Алексей Лейн, специально для «Конкретно.ру», фото «Невские новости» и со страницы организации «Светлый путь» в соцсети ВК