Они скитались по всей Европе, чтобы остаться в живых. И не знали, где найти спасение. Та часть семьи, которая добралась до родины, ушла на небеса…

Документы в велосипедной раме

День Победы над гитлеровской Германией в Израиле встречают на шестой день после окончания еврейской Пасхи. Этот праздник был учрежден в 1951 году и называется День памяти Катастрофы и героизма. Отмечают его по-разному.

Например, в этом году в центральной синагоге британского графства Сюррей решили вспомнить о евреях-спортсменах. Бывало, их арестовывали целыми командами. Так, в концлагерях погибли четверо из пяти гимнасток олимпийской сборной Нидерландов, та же участь постигла всю венскую футбольную команду «Ха Коах». До того, как убить, фашисты заставляли спортсменов участвовать в лагерных поединках ради потехи. 

Но были и случаи спасения. Самая известная, конечно, история венгерской гимнастки Агнеш Келети, пятикратной олимпийской чемпионки по спортивной гимнастике, ей сейчас 103 года. 

Есть в списках и не евреи: 11 лет назад звание Праведника мира присвоили итальянскому велогонщику Джино Бартали, самому известному в довоенной Европе представителю этого вида спорта. Он помогал вывозить евреев из Италии, пряча для них поддельные документы в частях велосипеда. 

Джино совершал длинные поездки между городами, выдавая такие передвижения за тренировки. А при досмотрах он всегда просил не трогать специально отрегулированный велосипед для достижения наилучших результатов. Удивительно, но никто так и не решился досмотреть «железного коня». 

Грязная еврейка…

Обычно в этот день в синагогах также проходят поминальные службы и выжившие в Холокост зажигают шесть свечей – в память о шести миллионах погибших евреев. В Сюррее одну из них зажгла 93-летняя Беатрис Гулд. 

Она родилась в Мюнхене в 1930 году в семье польско-украинских евреев. Девочке было три года, когда Гитлер пришел к власти. После этого родители попросили молчать о происхождении, потому что некоторые «не любят евреев». 

Проявления «нелюбви» не заставили себя ждать – через какое-то время во дворе к Беатрис подошел один из друзей, с которым до этого они весело играли, и сказал: «Мама мне больше не разрешает играть с тобой потому, что ты грязная еврейка». 

«Это было ужасным шоком,– вспоминает она, – убежала домой в слезах. А вскоре все дети во дворе перестали со мной играть». Мир для маленькой девочки замкнулся на еврейских друзьях и семье. Среди приятелей по играм было два мальчика, судьба которых сложилась совершенно по-разному. Один из них умер в газовой камере, это Беатрис выяснила много лет спустя, наткнувшись на имена всех членов его семьи в списке убитых в музее Холокоста в Нью-Йорке. А другого родители спасти, бежав в Британию.

Здесь, спустя много лет, они случайно нашли друг друга и стали дружить семьями. Но, говорит Беатрис, мы никогда не вспоминаем о прошлом. И в мемориальных комплексах на месте концлагерей она никогда не была – просто не вынесла бы увиденного.

Только не при ребенке

Единственный раз увидев Гитлера, подросшая Беатрис, что парадоксально, испытала восторг. Фюрер был очень популярен в народе, и одна из соседок взяла ее посмотреть на прохождение войск. Это был поход Гитлера в Австрию, аншлюс в марте 1938 года. 

Колонна двигалась по дороге недалеко от дома, где жила семья. «В это невозможно поверить, но даже я прониклась грандиозностью происходящего, – удивляется себе Беатрис. Тысячи людей скандировали «Sieg Heil», Гитлер, Геринг и Геббельс шли во главе. –Я знала, что это плохо, но ничего не могла с собой сделать. Он был очень убедителен».

Под Мюнхеном уже пять лет как действовал концлагерь Дахау. Евреев пока не истребляли, их отправляли туда, чтобы никто не портил облик арийской нации. Но однажды Беатрис невольно услышала, как отец сетовал матери, мол, приходится мыть много тел из концлагеря для проведения похорон. И мама тут же закричала: «Только не при ребенке!»

Все, что знала на этот момент Беатрис, людей отправляют в лагеря. Богатых отпускали, если они переписывали все имущество на правительство. Так сделал один из родственников. Тетушка вышла замуж за молодого человека из семьи состоятельного портного, который в начале ХХ века одевал самого кайзера. Престарелого родственника сначала отправили в Дахау, а отпустили, обобрав до нитки.

Это случилось в 1939 году, до «окончательного решения еврейского вопроса» оставалось совсем немного. Тогда еще гитлеровцы либо изолировали евреев, либо депортировали их. 

Час на сборы

Решили выселить и всю семью Беатрис. Первый раз офицер СС появился на пороге дома в ноябре 1938 года. Дал час на сборы, затем семья провела ночь в тюрьме, откуда была отправлена на вокзал и посажена в поезд, который шел в Польшу. Если бы они были немецкими евреями, то сразу бы угодили в концлагерь.

Но в Польше поезд развернули назад – страна задыхалась от наплыва вынужденных переселенцев. Это спасло Беатрис жизнь. Почти все ее родственники по материнской линии, которые пытались укрыться в Польше, были позднее уничтожены.

Семья Беатрис вернулась в Мюнхен, а примерно через полгода в дом снова заявился офицер СС, потребовав в течение недели убираться из страны в любом направлении. Мать срочно продала все свои украшения. Решили эмигрировать в Америку.

Так начались два месяца скитаний по Европе в попытках перебраться за океан. Отправиться из Неаполя не вышло – слишком многие оттуда уходили морем через Атлантику. Не удалось эмигрировать в Америку и доехав до Франции. Было решено переплывать в Британию на лодке, но уже началась война, Ла Манш заминирован. Отец рискнул пересечь с частью семьи опасный пролив.

Другая часть семьи испугалась. Спаслась лишь в Италии бабушка Беатрис по материнской линии – режим Муссолини не отправил ее в газовую камеру, а выселил в отдаленную деревню в горах. А вот один из братьев отца, который остался в Париже, был схвачен за участие в сопротивлении и сгинул в Освенциме.

В Лондоне семья Беатрис поселилась в районе Бейсвотер. Жильцы спали по ночам под вой сирен в подвале, где стояли койки, спасаясь от немецких бомбежек. Когда они усиливались, люди прятались в метро на станции Куинсвей. 

Для детей это выглядело как настоящее приключение, пока одна из девочек вдруг не пришла. Мама Беатрис сообщила, что ее подружка уехала из города в более безопасное место, но другие дети рассказали – погибла во время бомбежки.

Беатрис совсем не знала английского, и десятилетней девочке пришлось учиться в начальном классе. Детский стул был слишком маловат – выдали «взрослый». Война к тому времени переместилась на восток, в газетах стали писать о блокаде Ленинграда, а затем появились и радостные вести – о выигранной русскими битве под Сталинградом. 

Никогда не забуду

Что евреев убивают, Беатрис начала понимать еще в Мюнхене. «Я не могу сказать, что люди этого не знали, некоторые все-таки верили: в лагерях дадут работу, отчасти так и было, – замечает наша собеседница. – Но не верю тем немцам, которые утверждали, что о происходящем там ничего не известно. О размахе убийств мы все узнали только после того, как были обнародованы фотографии из концлагерей. Первые из них демонстрировали в кинотеатрах, в перерыве кинопоказов».

Беатрис не успела рассмотреть, что было на снимках – мама вывела девочку из зала. А потом в доме появились новые соседи – муж с женой, с характерными татуировками-номерами на руках, и девочка, которая родилась, когда их этапировали из Освенцима в Берген-Бельзен.

Муж был великолепным портным и обшивал немецких офицеров. Благодаря этому соседи выжили. Хотя у жены начались странности – она боялась, что в дом залезут, вешала на двери по несколько замков. А еще закармливала свою дочь, почти силком. Не могла остановиться, пережив постоянный жуткий голод концлагеря. 

В Германию Беатрис вернулась спустя двадцать лет после войны. Это была уже другая страна. Молодежь обвиняла родителей в случившемся. Беатрис была беременна третьим сыном, но мама была категорически против того, чтобы та рожала в Германии – хватало свастики на ее свидетельстве о рождении. Евреи не хотели иметь ничего общего со страной, откуда пришлось бежать.

А однажды Беатрис пригласила на чай одна из коллег мужа. Узнав, что они евреи, а не англичане, женщина рассказала, как в конце войны, в 17 лет вместе с ровесниками была отправлена на работы в Дахау – убирать тела. И добавила, я никогда это не забуду.

В мире все перевернулось с ног на голову

Оглядываясь назад, не сосчитать, сколько раз я могла бы умереть, говорит Беатрис. И вспоминает, что тогда все начиналось с антиеврейских демонстраций. Она обеспокоена ситуацией в Америке, где живут родственники по отцу.

«Вроде как цивилизованная страна, но посмотрите, что там происходит, – размышляет Беатрис. – Будь Дональд Трамп помоложе, он мог бы стать очередным фюрером, так же умеет работать с народом. Между прочим, самый ужасный момент в моей жизни был не тогда, когда к нам пришли из СС, а когда я думала, что один из моих сыновей погиб на работе в одной из башен-близнецов. Он успел выбежать до обрушения, когда самолет влетел в первый небоскреб. В мире все перевернулось с ног на голову и ложь стала правдой».

Важно найти ключ в нормальный мир, где человеческая жизнь является самой большой ценностью, убеждена она. «Если бы наш поезд не развернули в Польше, меня бы здесь не было, – считает Беатрис. – Есть лишь единственная вещь, за которую я благодарна войне: в изгнании я встретила своего мужа, у нас прекрасная семья. Но та, наша прежняя жизнь, была разрушена…»

Екатерина Климина, «Конкретно.ру», фото из личного архива Беатрис Гулд