Виктор Харичев: «Пограничники – это жертвенные войска»

<z>Окончил Алма-Атинское пограничное военное кавалерийское училище МВД СССР. За отличие в службе на китайской границе был направлен в Высшую военную академию Генштаба ВС СССР. Начало афганских событий встретил в должности начальника штаба Краснознаменного Среднеазиатского пограничного военного округа, с войны вышел через мост после командарма Громова. Генерал-майор запаса. Пенсионер.</z>

– Первыми пограничниками можно считать трех богатырей, защищавших Русь от визитов злостных «иностранных туристов». Но легенды легендами... Первое же документальное свидетельство датировано 1512 годом. Тогда, после очередного нападения крымского хана, великий князь Василий III утвердил свои земли заставами. А 16 февраля 1571 года Иваном Грозным определен пограничный устав станичной и сторожевой служб.
Черная дата для русских погранвойск – 22 июня 1941 года. Воюют они и сегодня. В апреле в Чечню отправилась группа минирования Северо-Западного Федерального пограничного управления. Есть у пограничников и разведка, и штурмовые отряды, которым тоже хватает работы...
– Некоторые люди считают, что наше Отечество нужно защищать лишь на пороге своего дома. Но наши предки были умные люди. Они обеспечивали государственную безопасность в заграничных походах, например в Италию, Францию, Турцию, Персию... Легче и практичнее защищать государство не на своей территории. Мудрость полководцев прошлого мы забываем, вот поэтому и появляется резкая критика пребывания наших войск в Таджикистане и Чечне.
Россия без выхода к Атлантическому океану, Северному и Тихому, то есть без геополитической структуры, просто не смогла бы существовать. Предки были умными еще и потому, что на морских рубежах можно меньшими силами обеспечивать пограничный заслон. Горные массивы: Кавказ, Тянь-Шань, Памир и другие служили для той же цели.
– Зачем же нам понадобился Таджикистан?
– Чтобы мы не ловили талибов здесь, на невских берегах или на подступах к Москве. С другой стороны, сколько там осталось наших русскоязычных жителей, сколько могил наших пращуров? Эволюция шла на протяжении веков. И что? Теперь всех бросить? Как хотите, так и живите? Мы забываем еще и о том, что 80% героина производится в Афганистане, это 45 миллиардов в год. Нескончаемый поток наркотиков, текущий через Россию на Запад и Восток, тоже надо перекрывать. Кстати, безопасность – не только стояние со штыком на границе, а комплекс политических, войсковых, режимных и дипломатических мероприятий. Таджикистан нам нужен как воздух! Талибы ставят перед собой задачу – бороться с неверными за счет распространения отравы. А кто они, неверные? Те, кто не признает режима, то есть весь мир.
К сожалению, мы потеряли пограничное пространство как единое целое, создав массу дыр, через которые прокладываются кратчайшие маршруты. Согласитесь, раньше в Питере проблем с употреблением наркотиков почти не было, а сейчас город просто завален... Помимо охраны границы, приходится вести борьбу с оборотом наркотиков или останавливать массовый поток беженцев. А Север? Не секрет: мы его теряем. Дальний Восток заполонили корейцы, китайцы и японцы – идет захват территории России специфическими методами. Безвизовые туристы женятся ради получения гражданства на русских женщинах, создают свои колонии, а потом они потребуют себе представителей в правительстве. Во избежание оккупации следует объединить усилия эмиграционной службы, таможни, налоговой полиции и погранвойск...
Раньше мы входили в систему КГБ, после развала Союза появилась самостоятельная структура – Федеральная пограничная служба. Она и должна быть такой... Сейчас в нее входит центральный аппарат службы безопасности, который находится в Москве, и региональные пограничные управления. Далее... Округ включает в себя отряды – дивизии и соединения. Они делятся на комендатуры – отдельные батальоны, которые состоят из самостоятельных рот, то есть застав, охраняющих определенные участки границы.
– А спецназ?
– В пограничном отряде существовали резервные специальные подразделения – мотоманевренные группы. Для маскировки мы их называли отрядами повышенной боеспособности. В принципе это – глубинная разведка, которая необходима в период резкого обострения обстановки или ведения боевых действий. У ГРУ своя дальность, у армии другая, у нас разведчики должны работать на глубину до 100 км от границы. Причем на этом участке могут действовать армейские подразделения, поэтому разведка передается в оперативное подчинение командующему армией.
В целом же вся пограничная служба – это спецвойска. Перед нами – реальный противник. Солдаты каждые сутки ходят с оружием, патрон в патроннике. Я отдал погранвойскам 45 лет своей жизни. Организовывал ввод подразделений в Афганистан, руководил операциями и последним, после командарма Громова, ушел через мост. Тогда я командовал Оперативной группой на Термезском направлении.
В Афганистане зоной ответственности погранвойск была территория на глубину 100–150 км от линии границы. Десантно-штурмовые и мотоманевренные группы работали в тесном взаимодействии со спецподразделениями КГБ, с ВВС, мотострелками, артиллерией. Занимались выявлением исламистских комитетов, склонением банд на государственную сторону, выполнением специальных задач, чтобы без боя и крови стабилизировать обстановку. У каждого спецподразделения был свой сектор. В основном, прикрывая оперативную деятельность, мы делали упор на пропагандистскую работу, потому как прежде чем применить оружие, лучше попытаться переубедить или создать агентурную базу. А уж когда в ответ моджахеды хотели повоевать, приходилось проводить специфические мероприятия. Вот если б в Афганистане так же, как и мы, действовал ОКСВ, то порядок бы навели быстро. Но там были люди не готовые ни морально, ни психологически, поэтому основные танковые части пришлось выводить. Спецподготовка отсутствовала, командиров в 40-ю армию собирали со всего Союза. И отсюда, с Северо-Запада, кинули подразделения... Но здесь – болота, леса, а там – жара, пески, высокогорье. Нужны альпинистские умения, а их как раз не было, даже не все десантники выдерживали...
А кто тогда возглавлял оперативную группу? Маршал Соколов – танкист. Его главный помощник – маршал Ахрамеев, тоже танкист. От пограничников был генерал-полковник Вертелко, первый замкомандующего, тоже танкист. Но ведь задачи стояли другие, о танковых клиньях и теориях современного военного искусства речи не шло. Нужно было вернуться на несколько веков назад, изучить опыт борьбы с бандитизмом, басмачеством, зелеными братьями, контрабандистами, чем я и занимался, будучи в должности начальника штаба Среднеазиатского погранокруга. Ведь наша служба базируется на оперативной работе, иначе разведке. А разведка в свою очередь – основа войсковой охраны.
– На других границах глубинную разведку проводили?
– В 67 году китайцы пообещали, что 50-летие Советской власти мы будем встречать в окопах, тогда-то и начали формироваться отряды повышенной боеспособности. В качестве усиления к границе подвели танковые батальоны, поскольку пограничники должны удерживать оборонительную линию порядка 1–2 часов и даже больше, до тех пор, пока не подтянутся армейские силы.
Наши группы действовали и во время Даманских событий. Вообще китайцы – народ специфический. Течет река, ее берега подмывает, меняется и граница. По идее, такие вопросы решаются дипломатическими методами. Но китайцам что-либо доказать очень тяжело. В итоге произошли крупные столкновения. В силу определенных обстоятельств армейские части вовремя не прибыли, и пограничники понесли большие потери. Погиб начальник пограничного отряда – полковник Леонов. Посмертно ему присвоили звание Героя Советского Союза. Сняли командующего военным округом Лосика. В общем, пограничники – это жертвенные войска. Так, во Второй Мировой войне погибли практически все из 279 застав от Баренцева до Черного моря.
История и современность должны, как нигде, отражаться на подготовке пограничных войск. Мы учим личный состав борьбе с диверсионными, разведывательными формированиями, учим бороться малым контингентом с крупными силами противника. Кстати, процесс обучения – дольше, чем в остальных войсках. В Афгане наши ребята показали хорошие боевые способности, потому что были в основном подготовлены. За одиннадцать с половиной лет погибло 518 парней. Все похоронены на Родине. Ни один не попал в плен, отсутствуют факты дезертирства. 9 Героев Советского Союза, всего же награждены 22 тысячи, в частности медалями «За отличие в охране государственной границы СССР». Ведь по документам нас с 1979 по 1982 год в Афгане не было. Мы носили форму Советской Армии, действовали по тактике спецподразделений. Потом пришлось легализоваться, поскольку почерк не замаскировать и любой дехканин понимал, что у нас психология иная, было умение работать с местным населением. Мы убеждали бандитов сложить оружие, демонстрировали силу: вертолеты полетают, БМП пушками покрутят. Глядишь, и противник стал смирным. Наши бойцы действовали также в составе других спецподразделений: охотились за главарями банд, охраняли афганское правительство. Лучших брали в комитетовскую «Альфу»...
Я и выступал инициатором создания десантно-штурмовых подразделений. Это аэромобильный вариант отрядов повышенной боеспособности. Ребята носили зеленые тельняшки и береты. Расчет делался на большую маневренность, потому что использовать технику – БТР или БМП – в горах Средней Азии почти невозможно. Квалифицированные вертолетчики цеплялись колесами своих машин за скалы, и на маленькую площадку высаживался десант, который действовал в отрыве от основных соединений. Так что надежа была только на себя. Накрывая караван или банду, помощи не ждали. В десантном варианте предусматривались только минометы 82 мм. Кое-где в горах использовали 120 мм для охраны базы. Ведь сначала после высадки создавался лагерь, и только потом уходили в рейды. Как правило, работали на основе данных разведки, иногда приходилось даже покупать информацию... И обидно, что опыт Афганской войны мало изучен. Ее ошибки одна к одной повторялись в Чечне. Тогда ведь войну тоже не закончили. Горбачев хотел стать мировым лидером, лауреатом Нобелевской премии, и на хвосте выходящих колонн война проникла на нашу территорию. Все равно после вывода пришлось провести несколько операций.
– Где?
– В Афганистане, в районах Ишкашима и Калай Хумба, на стыке Хорогского и Московского погранотрядов. Проводил операцию Тоцкий – начальник Хорогского отряда. Тогда бандиты вышли к границе и начали уничтожать население, которое поддерживало нас во время войны. Мы не могли их бросить на произвол судьбы и отшвырнули террористов. До середины 91-го года в северные провинции летала авиация, шесть рот обеспечивали подвоз гуманитарной помощи. А после мы предали афганцев.
Сейчас на слуху талибы. Но они появились еще до апрельской революции. Уже в 1973 их насчитывалось 6–8 тысяч. Революция упредила другую войну. Кстати, организацией движения занимались спецслужбы США, поскольку Афганистан – это «орешек». Когда-то он был в составе Индии. При Петре через Термез и Шерхан налаживались торговые пути. Трижды туда шли англичане. Но проиграли. Просто Запад боялся проникновения России дальше – в Индию. И Афган стал буферным государством. Его политики поддерживали нейтралитет: не пускали англичан и против нас не выступали. Это было выгодно.
В целом оперативное построение войск СССР выглядело так: мощнейшая группировка на западе (пограничники выполняли функции лишь 4-го эшелона охраны госграницы), вторая группировка сосредоточена на Дальнем Востоке против Китая. А юг оказался открытым, кроме пограничников и небольших учебных частей там ничего не было. Неслучайно американцы заинтересовались. Мы опередили их вторжение всего на несколько часов. Сегодня, рассуждая об Афгане, некоторые политики зациклились: зачем он нам сдался? Попробовали бы исследовать обстановку в мире... Только в ФРГ находилось 108 баллистических ракет, способных долететь до Урала. А если бы Штаты стали разворачивать свои базы на Юге, то смогли бы обстреливать средствами ядерного поражения весь Союз. Фактически мы пошли, чтобы не пустить продвижение американцев в Иран. После революции Мул их выкинули из этой страны. Но вся ирано-советская граница была напичкана средствами радиоэлектронной разведки, следившей за нашей авиацией. Они снимали всю информацию на глубину до 1000 км.
– Спецподразделения пограничников там работали?
– В каждом пограничном отряде были небольшие группы, численностью 30–50 человек. Отбирали парней, прошедших воздушно-десантную подготовку в аэроклубах. Тактику заимствовали у десантников и спецназа. Но вот на территории Ирана группы не действовали, так как установка была другая: не давать повода втянуть себя в провокации. Граница-то была разрушена, и мы ее охраняли в одностороннем порядке. В основном пресекали массовые переходы гражданского населения. Я руководил операцией в Гасан-Кули, когда там сосредоточилось около 5 тысяч беженцев: сторонников шаха, бывших военнослужащих. Пришлось их выдворить и потом предупреждать новые попытки посредством демонстрации силы. Использовались служебные собаки на длинных поводках, но все равно беженцы прижимались к границе под наше прикрытие. Пропускали только работавших в Иране иностранцев.
– Работают ли ОПБС в Таджикистане и в Чечне?
– В основном в Таджикистане. В Чечне их немного. Главная задача – не допустить подпитки боевиков извне – из Грузии и Азербайджана. Воюет ведь не чеченский народ, а отребье со всего мира. Кого там только нет, и все за деньги. В Афгане тоже самое – мол, развязали войну с народом. Нет. Простому дехканину до фени, лишь бы не мешали трудиться – пасти скот. Против нас воевали наемники. 175 лагерей существовало только в Пакистане, какое-то количество было в Китае, около 100 в Иране, а также в Йемене, Египте и Саудовской Аравии.
Сейчас Афганистан – это международный инкубатор по подготовке террористов. И охрана афгано-таджикской границы – не дружеская услуга. Отряды повышенной боеспособности перекрывают тропы и перевалы, работают по заранее полученной информации – выполняют адресные задачи в отличие, например, от мотострелков. Уничтожают лидеров.
Изымали же в Афгане исламистские комитеты и главарей. И в Чечне – руководителей надо брать. Грубая, поспешная зачистка ни к чему не привела: боевики попрятали оружие и ждут подходящего момента. В таких условиях разведке очень тяжело. Если взять первые Кавказские кампании, то погибших, оказывается, меньше чем за первую Чеченскую войну.
Недавно создан Итумкалинский пограничный отряд, который состоит из 121-го гарнизона. С 10 апреля 2000 года он охраняет 80 км 400 м границы с Грузией, для того чтобы исключить проникновение новых бандформирований, пресечь финансовую помощь, подвоз боеприпасов и агентурно-разведывательную деятельность. Сейчас боевики перешли к тактике диверсионной войны. 5 апреля произошел подрыв военной техники в Аргуне. На следующий день стало известно, что использовались взрывные устройства с тепловыми датчиками. Такого еще в Чечне не было. 10 апреля на перегоне «Аргун» взорвали целый эшелон. В общем, война продолжается. И нам, пограничникам, и остальным войскам нужно проделать адресную работу. Главное – контакт с местным населением.
Конечно, там – ноги, голова находится в другом месте. Если вдуматься, все завязано на нефти, на больших деньгах, сферах влияния. Эти предательские Хасавюртовские соглашения отбросили нас на несколько лет назад. Ведь были моменты, когда боевиков серьезно прижимали, но армия почему-то оказывалась под ударом. Если бы тогда войскам позволили довести дело до конца, сегодня в Чечне был порядок. Достаточно ликвидировать крупные фигуры вроде Хаттаба, и все рассыплется. Даже Запад начинает прозревать: чем быстрее кончится Чеченская война, тем спокойнее будет в мире.
<z>Алексей Лещенко</z>