Можно ли назвать точную дату, когда в Питере родился охранный бизнес? Безусловно, специалисты, не задумываясь, отошлют любопытных к 11 марта 1992 года. Ведь именно тогда на свет появился федеральный закон № 2487 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации». Однако не торопитесь с выводами. Еще в далеком 1988 году в недрах МВД СССР провели перепись кооперативов, в уставах которых предусматривалось оказание охранных услуг юридическим и частным лицам. В результате этой ведомственной инициативы выяснилось, что около ста кооператоров по всей стране воспользовались легальным правом зарабатывать деньги на охране. История умалчивает, сколько из них находилось на территории Ленинграда. Есть мнение, что около трети от общего числа. Но точно известно, что уже в 1990 году как минимум три организации декларировали здесь свой, новый для того времени бизнес.
Одна из них, созданная офицерами КГБ Сергеем Львовым и Виктором Корытовым вместе с Михаилом Шмелевым в виде спортивного общества, впоследствии стала называться «Служба безопасности «Торнадо». Спустя короткое время Виктор Корытов возглавил организованное им охранное предприятие ВИАБ, стал партнером хорошо известного в определенных кругах под прозвищем Антиквар Ильи Трабера и окончательно связал себя с морским портом Санкт-Петербург.
Вторую в статусе малого государственного предприятия «Защита» организовали вице-президент ассоциации «Интурист» Александр Качалов, Евгений Ратковский, курировавший ОМОН заместитель начальника ГУВД, Александр Снетков – руководитель спецподразделения «Резерв» в составе ОМОНа и сотрудник ОБХСС Игорь Минаков. В 1992 году малое государственное предприятие было трансформировано в Ассоциацию «Защита». Александр Качалов позднее занял пост президента «Интер-отеля Петроград», Евгений Ратковский возглавил на Северо-Западе службу безопасности «Инкомбанка», и до середины девяностых Ассоциацию «Защита» – наиболее мощную негосударственную охранную структуру, считали детищем Александра Снеткова и Игоря Минакова. Впрочем, в конце восьмидесятых, как говорят очевидцы, в городе появился необычный кооператив с рыбьим названием – СОМ. Однако кооператоры не имели никакого отношения ни к изготовлению рыболовных снастей, ни к промысловому лову озерной рыбы. Они охраняли. За деньги. И вели бизнес на троих – Александр Снетков, Юрий Осипов, ставший впоследствии главой Приморского района, и Игорь Минаков. По первым буквам фамилий – СОМ. Поэтому Ассоциация «Защита» может вполне считать своим прародителем и этот «клуб заядлых рыболовов». Кстати, и ставшую впоследствии известной всему Петербургу «защитовскую» эмблему разработал старшина милиции Александр Снетков, который окончил в детстве художественную школу.
Третья организация носила иностранное имя «Алекс» и позиционировала себя как частное сыскное агентство. В 1988 году несколько офицеров милиции – еще в недавнем прошлом сотрудники уголовного розыска – решили попробовать себя в роли частных сыщиков. Дело могло выгореть. Особенно принимая во внимание, что один из них – Михаил Локтионов – до угрозыска работал в спецподразделении разведки органов внутренних дел.
Пионеры российского частного сыска обосновались на 7-й Советской улице, в опорном пункте милиции. Майор Юрий Васильев и лейтенант Михаил Локтионов довольно скоро нашли название для своего кооператива. Как там, в знаменитом фильме? Шифровки «Алекс – Юстасу». Звучит почти магически. Так, по словам Михаила Локтионова, в Ленинграде появилось детективное бюро «Алекс». Вскоре слухи о каких-то питерских детективах дошли до Москвы. Для изучения вопроса в опорный пункт милиции на 7-й Советской были спешно командированы оборотистые москвичи.
Столичные гости тут же смекнули, что частный сыск дело перспективное. Обратиться к детективам за помощью мог обычный горожанин. Расценки на работу сыщиков были по карману каждому, а конкуренции не наблюдалось в принципе. Мгновенно в Москве зарегистрировали торговую марку «Алекс», изготовили необычную символику, удостоверения и прочие «шпионские атрибуты». А потом снова отправились в Ленинград, где известили руководство кооператива «Алекс», что отныне питерские сыщики пользуются этим названием незаконно. Кооператив сник…
Михаил Локтионов к тому времени организовал свою сыскную фирму «Кредо». К нему то и обратились столичные эмиссары с предложением присоединиться к юной Ассоциации детективных служб СССР «Алекс» со штаб-квартирой в Москве. В качестве регионального филиала. По всей вероятности, другого варианта сохранить позиции в Петербурге у москвичей тогда не было.
Так родиной российского частного сыска стала Первопрестольная. По всей стране организовывались филиалы Ассоциации. Их руководителям выдавались верительные грамоты, контактные телефоны для общей связи, именные жетоны красного цвета и синего – для подчиненных. В Ленинграде обладателем красного жетона стал Михаил Локтионов. Буквально через пару месяцев в филиале работал десяток высокопрофессиональных специалистов, которые решили сменить погоны офицеров милиции на профессию частных детективов. Внешний антураж приводил в смятение чиновников, а гаишники, увидев предъявленный жетон, едва не отдавали сыщикам честь. Диковину – приобретенный частными детективами портативный АОН – в виде исключения передавали на день-два в Московское РУВД. По старой дружбе.
Стоит ли удивляться тому, что сыскное имя «Алекс» в качестве удобной мишени избрал для себя начинающий обличитель Александр Невзоров. В трактовке автора «десятиминутки ненависти», деятельность частных детективов не очень вязалась с переменами в стране. Все эти чуждые советскому человеку жетоны, диктофоны, сыск за вознаграждение, а не по велению служебного долга… Однако после нескольких сюжетов в телепередачи «600 секунд» сыщики Михаила Локтионова приобрели еще большую известность. А предприятие «Кредо» еще довольно долго действовало в Петербурге как единственная частная структура сыскного профиля, но уже без привязки к «Алексу». Потому что в начале девяностых москвичи решили параллельно с самостоятельным филиалом Ассоциации детективных служб открыть здесь и подразделение, напрямую подконтрольное им. Возникла путаница, и Михаил Локтионов окончательно отказался работать под единым брендом. На питерском рынке осталось «Кредо».
Но самая засекреченная силовая фирма была создана в 1990 году при комитете комсомола ленинградского управления КГБ. Мысль о необходимости организовать на базе управления некий «Центр творческих инициатив молодежи» («ЦТИМ») пришла в голову комсомольскому вожаку чекистов Юрию Федотову, видевшему, как косяком увольняются из органов прапорщики и вольнонаемные. Полукоммерческая структура, начавшая действовать с ведома руководства УКГБ, предоставляла вольнонаемному, сержантскому составу управления возможность для легального приработка. Первым объектом охраны, как говорит прародитель «ЦТИМа», а сейчас – генеральный директор уважаемого в городе охранного предприятия «Стаф» Юрий Федотов, стала правительственная резиденция на Каменном острове. После развала комсомола чекистский «Центр творческих инициатив молодежи» был закрыт, в а конце 1991 года в качестве его правопреемника с одобрения Фонда поддержки структур КГБ «Юнона» появилось малое предприятие «Фавн», через три года разделившееся на две самостоятельные охранные фирмы, одна из которых под названием «Старк» теперь входит в группу предприятий безопасности «Стаф Альянс». Другая же занимается обеспечением комплексной безопасности концерна ИСТ – владельца крупных судостроительных заводов и золотоносных приисков.
В это же время в Ленинграде появилось еще несколько заметных коммерческих и общественных структур, предлагавших всем желающим воспользоваться их охранными услугами. Как правило, базировались они, вопреки расхожему мнению, не в спортивных секциях и обществах. Основой будущего охранного бизнеса стали объединения участников войны в Афганистане и воинов запаса. Именно в них коммерсанты видели надежных защитников, способных в случае необходимости применить свой боевой опыт. И в понимании обывателя противостоять криминалу, который успел организоваться в «малышевских», «тамбовцев» и «дагов», могли молодые ветераны и воспитанники военно-патриотических клубов. Еще в девяностом допризывники из клуба «Декабрист» отрабатывали навыки рукопашного боя в стычках с братвой на Сенной площади. Многие рыночные торговцы, которых пытались обложить данью короткие на разговор пацаны, готовы были озолотить робин гудов, поднимавших «в ружье» молодняк из числа своих доармейских воспитанников.
Порой доходило до казусов – разъезжавшие на «запорожцах» одноногие калеки в тельняшках и камуфляже всерьез отстаивали интересы влиятельных коммерсантов на «стрелках» с накачанными верзилами в китайских спортивных костюмах. За инвалидными тарахтелками на колесах стояло многочисленное «афганское движение», готовое воевать с любым, кто окажется у него на дороге. Уважительно относились к ветеранам и стражи правопорядка. Кто-то из них тоже успел понюхать пороху. Другие видели в «афганцах» пример для подражания. В любом случае, государственные силовики одинаково недолюбливали и коммерсантов, и бандитов, а с ветеранами предпочитали расходиться, как правило, мирно.
От «афганцев» будущие охранные предприятия взяли диковинный «камуфляж», в котором любой доходяга или пенсионер выглядел едва ли не бойцом десантно-штурмового батальона. «Афганцев» же, оценив ситуацию, активно начал вербовать в свои ряды криминал. Вероятно, подобную ситуацию по всей стране довольно быстро просчитали компетентные органы. В конце января 1991 года президенту СССР Михаилу Горбачеву был направлен документ за подписями председателя КГБ Владимира Крючкова и министра внутренних дел Бориса Пуго. Извещая руководителя страны о необходимости правового регулирования деятельности негосударственных организаций, которые занимались сыскной и охранной работой, генералы, в частности, докладывали, что количество подобных фирм выросло до двухсот и в них занято около 20 тысяч человек. «В сыскных и охранных организациях работают, как правило, бывшие сотрудники правоохранительных органов и военнослужащие. Вызывает озабоченность, что нередко в них попадают лица, уволенные… по отрицательным мотивам. Негосударственные детективные службы осуществляют такую общественно полезную работу, как охрана различных объектов и общественного порядка в населенных пунктах, личную и имущественную безопасность граждан, оказывают населению юридическую помощь. Частные детективы занимаются также сыскной работой, разыскивая по поручению клиентов похищенное имущество и лиц, пропавших без вести… Из-за отсутствия соответствующей правовой базы, регулирующей их деятельность, она зачатую осуществляется на грани нарушения законности. Отмечаются факты вмешательства с их стороны в сферу компетенции государственных правоохранительных органов, прав и интересов граждан…»
Интересен вывод, сделанный авторами этого документа, которые спустя восемь месяцев решатся на силовое переустройство страны: «Считаем целесообразным: 1. Учитывая особый характер правоохранительной деятельности, наряду с регистрацией частных детективных организаций в местных Советах, ввести лицензирование их деятельности со стороны государства. 2. Поручить Минюсту СССР, Прокуратуре СССР, МВД СССР и КГБ СССР подготовить и представить в Верховный Совет СССР проект Закона СССР, в котором предусмотреть порядок образования и функционирования частных детективных организаций, взаимодействие с правоохранительными органами; механизм контроля государственных органов за их деятельностью». Трудно сказать, как отнесся Михаил Горбачев к авторитетному мнению, поскольку был политически низложен значительно раньше, чем появилась реакция официального Кремля на предложение генералов Крючкова и Пуго.
И все-таки, когда в Питере родился охранный бизнес? Пожалуй, 20 августа 1991 года. Накануне вечером власть впервые осмелилась обратиться за помощью к организациям, предоставляющим охранные услуги. А больше было не к кому. Единственным подразделением, которое пришло на защиту Ленсовета, оказался ОМОН, вооруженный десятком автоматов и пистолетами Макарова. В ситуации, когда колонна бронетехники и военных грузовиков выдвинулась по приказу сторонников ГКЧП со стороны Гатчины в Ленинград, появилась необходимость организовать оборону Мариинского дворца, перекрыть подступы к городу, забаррикадировать Исаакиевскую площадь и, самое главное, найти людей с боевым опытом, способных в худшем случае противостоять регулярным воинским частям.
Уже в ночь с 19 на 20 августа по инициативе депутата Ленсовета, инвалида-«афганца» Владимира Снегирева к Мариинскому дворцу начали собираться молодые ветераны. По договоренности с милицейскими постами для прохода в Ленсовет требовалось лишь иметь при себе или на себе какую-нибудь отличительную деталь (тельник, камуфляж, орденские планки, панаму) и знать пароль: афганцы. Спустя несколько часов на пресс-конференции городского руководства Анатолий Собчак сказал: «Мы будем очень признательны вам за поддержку в эту ночь. Нельзя полностью исключить возможность провокаций. Необходимо организовать пикетирование близлежащих улиц. Мы будем очень благодарны «афганцам», если вы будете сегодня с нами».
Представители ветеранского движения обеспечивали личную безопасность первых лиц города, вели переговоры с руководителями ряда районов, выезжали на развертывание радиостанции «Открытый город» и охраняли ее совместно с ОМОНом до позднего утра, встречались с командованием Гарболовской десантно-штурмовой бригады, спешно расквартированной в центре Ленинграда.
Всего в защите Ленсовета в те смутные дни приняло участие около 250 «афганцев». Однако было бы неверно утверждать, что только ветеранские организации пришли на защиту Ленсовета. Бывший морской пехотинец Виталий Демченко командовал батальонами внешней охраны Мариинского дворца. Среди защитников Ленсовета оказалось немало и тех, кого вскоре назовут лидерами частного охранного бизнеса в Петербурге. К примеру, Александр Снетков, который, едва услышав о путче, рванул в неохраняемый Ленсовет, получил мандат и именем легитимной власти привел в Мариинский дворец двух омоновцев с автоматами. Как поделился он несколько лет спустя в интервью, «…и пошли мы защищать Собчака и демократию». К помощи негосударственных силовиков обратился в августе 1991 года для организации обороны Белого дома и будущий первый президент России. Руководитель Ассоциации содействия безопасности предпринимательства «Алекс» Борис Маркаров, награжденный за участие в боевых действиях в Афганистане двумя орденами Красной Звезды, в середине девяностых скажет: «Ельцин выдал нам оружие, и мы защищали его. В итоге получили определенный «карт-бланш»… Кстати, руководимый Борисом Маркаровым питерский «Алекс» и был той самой напрямую подконтрольной москвичам силовой структурой. Но затем желание «начальников из столицы» получать половину дохода предприятия привело к полному разрыву между ними и питерской «дочкой». Борис Маркаров изменил эмблему, прошел регистрацию в регионе и стал полноправным носителем названия «Алекс» на Северо-Западе России.
По обыкновению, списки защитников Ленсовета, представленных к награждению медалью «Защитник свободной России», затеряются в московских коридорах. Еще через полгода выйдет федеральный закон, который окончательно определит в правовом поле статус детективных и охранных предприятий.
Но уже в ноябре 1991 года вице-мэр Санкт-Петербурга Вячеслав Щербаков своим распоряжением № 622 впервые попытался запретить на территории города «деятельность юридических лиц, занимающихся частным сыском, обеспечением коммерческой и служебной тайны, охраной частных лиц и предприятий». На счастье, городская прокуратура расценила это распоряжение как не отвечающее требованиям действующего законодательства. Чтобы было понятнее, надзорные органы пояснили вице-мэру, что частный сыск и охрана не подпадают в список государственных видов деятельности. А частный бизнес, извините, может заниматься практически всем. Правда, отдельные виды деятельности при этом лицензируются. В том числе, детективная и охранная, осуществлять которые можно, оформив это соответствующим образом в милиции. И если органы правопорядка не имеют претензий к частным сыщикам и охранникам, то прекратить эту деятельность власть не в состоянии. Поэтому нельзя даже опротестовывать распоряжение № 622 – документ слишком неграмотный с юридической точки зрения.
Так, едва осознав себя защитником законно избранной власти и демократии, охранный бизнес Питера получил первую публичную оплеуху. Немало времени пройдет, прежде чем Смольный убедится в необходимости взаимного сотрудничества. Летом 2004 года губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко на заседании правительства поставит задачу – привлечь для наведения должного порядка на Невском проспекте и пресечения случаев нападения на иностранных граждан общественные формирования правоохранительной направленности. За витиеватостью формулировок скрывалось требование обеспечить общественный порядок силами частных охранных предприятий. Потом будет Беслан. И петербургская власть, неожиданно озадаченная проблемой защиты детских садов и школ, увидит в негосударственных силовиках реальную силу, которая может наряду с правоохранительными органами противостоять экстремистам.
Почти тринадцать долгих лет потребовалось Петербургу, чтобы охранные предприятия стали ассоциироваться не с бандитами, а с защитниками. Кто такой современный бандит? Террорист. А защитник? Тот, кто готов противостоять и бытовому хулиганству, и разбойной шайке, и нелюдям, официальной идеологией которых стал террор против всех…