Известив супругу о том, что он решил навсегда порвать с миром, Сергей посоветовал своей бывшей половине прямо из родильного дома отправляться к родителям. Встретить жену и дочь будущий монах наотрез отказался.
На другой день во вновь открывшуюся «обитель» подтянулись друзья «игумена» – Николай и Василий. Но начать свое служение с вознесения молитв члены нового братства не могли, поскольку таковых не знали.
Итогом бессмысленного сидения стало предложение Василия сбегать в магазин за бутылкой. Помня о том, что монашеский устав не возбраняет употребление спиртсодержащих продуктов, два других «отшельника» достали свои кошельки. При этом они не учли того, что вино способно развязывать не только язык. Тогда как один из постулатов учения о спасении, в изложении канонического пророка Мухаммеда, прямо говорит о том, что в рай войдет только тот, кто сумеет удержать то, что находится у него между зубами и между ногами. И поэтому мусульманам запрещено пить вино.
Пропьянствовав втроем неделю, «монахи» почувствовали нешуточный зов плоти. По-другому и быть не могло. Ибо нельзя уйти от мира, имея все грехи и пороки этого мира внутри себя самого.
На восьмой день в обители появились женщины. Те из них, кто давно положил глаз на «отшельнический скит» в надежде на выпивку, закуску и прочие удовольствия. Одной из нелепостей всей этой ситуации было то, что мужчинам вход в пьяную обитель был по-прежнему строго воспрещен. Зато для женских визитов «монахи» не установили ни временных, ни количественных ограничений. И очень часто случалось так, что, отлучившись теплой летней ночью на часик-другой, пьяные дамы, вернувшись, не могли с первой попытки найти входа в «мужской монастырь». И звонили в те двери, которые попадались им на глаза. Понятно, что подобный монашеский устав пришелся соседям Сергея не по душе. И они не раз предупреждали «игумена» о возможных судебных исках.
Первым притон на карете «скорой помощи» покинул брат Василий. Во время очередного «радения» он вдруг принял своих сестер сперва за ангелов, а потом – за чертей. При этом он очень громко кричал и трижды пытался покинуть обитель, находившуюся на четвертом этаже, через окно.
Вторым из монастыря ушел Николай. Его уход также был связан с болезнью, но, правда, несколько иного рода. При этом руководство фирмы, где он нерегулярно трудился, очень не вовремя уволило его по статье. Поэтому деньги на лечение ему пришлось просить у своей матери, которая сумела настоять на том, чтобы ее сын «вернулся в мир».
Не обошла беда и самого «игумена». В один из дней он получил сразу две копии исковых заявлений. В одном из них соседи просили суд призвать монаха к порядку, а подательница второго иска просила признать «монаха» отцом своего ребенка.
Решив, что одному ему с двумя такими бедами не справиться, Сергей бросился на колени не перед иконой, а перед женой, умоляя ее вернуться к нему вместе с дочерью.
Жена вернулась, но с этого дня ее словно бы подменили. От ее прежнего радушия, что называется, не осталось и следа. Теперь она стала для Сергея злее самого злого чеченца. Так жизнь наказала трех питерских водителей, которым на роду было написано «не кадить, а рулить». Да, видимо, и не под силу духовные подвиги тому, кто, прежде чем покинуть мир, не очистил души слезным покаянием и не подчинил свою грешную плоть требованиям духа.