Потерянное поколение

<z>«Никоновский» раскол</z>
Патриарх Московский и Всея Руси Никон (в миру Никита Минов, 1605–1681) родился в семье нижегородского крестьянина. Ища святости, он в семнадцатилетнем возрасте, оставив отчий дом, стал послушником Макарьевского монастыря. Но уже через три года, покинув обитель, женился. Это был первый, но далеко не последний случай, когда будущий первоиерарх русской церкви, по примеру мужей государственных, менял свои решения, согласуясь исключительно со злобой дня.
Словно бы в наказание за отступничество, Бог забрал всех детей, которых Никита сумел прижить, находясь в браке.
Вновь оказавшись в монастыре и приняв постриг, Никон сумел обратить на себя внимание русского царя Алексея Михайловича. Вскоре царь-юноша стал называть Никона своим «собинным другом». Каждую пятницу новые друзья уединялись для духовной беседы. Вчерашнему крестьянину очень нравилась дружба с царем. Но будущий патриарх не смог учесть того обстоятельства, что юноши-цари с их пылким воображением и открытой душой очень скоро вырастают в расчетливых самодержцев, считающих своей священной обязанностью управлять всем тем, что лежит в пределах их территории.
Не прошло и шести лет, как завистники сумели поссорить Никона с Алексеем Михайловичем. Да и сам «Великий государь» – титул, дарованный патриарху Никону его бывшим другом, – немало этому помог, раскритиковав в резкой форме царский указ о создании в 1649 году сугубо светского Монастырского приказа, ведавшего делами духовенства и имевшим в оперативном управлении обширные церковные вотчины. Отзываясь о работе этого чиновничьего ведомства, Никон употребил народное присловье: «Сеют землю рожью, а живут ложью».
Будучи от природы человеком на редкость упрямым, патриарх, несмотря на опалу, решил довести до конца дело всей своей жизни, каковым он считал труд по исправлению церковных книг. Впервые этот вопрос поставил Иван Грозный, внеся его отдельной строкой в одну из ста глав резолюции, принятой Стоглавым Собором. Необходимость сверки священных книг с их греческими первоисточниками была обусловлена тем, что монахи-переписчики, хлебнув монастырской настойки, не могли удержаться от того, чтобы слегка не «подправить» Священные тексты.
Максим Грек, ценой собственного здоровья, а затем и свободы, сумел исправить церковные книги. Но как только ученый грек, знавший много языков, включая латынь и греческий, отошел к праотцам, начитанный, но необразованный протопоп Аввакум со товарищи, будучи не менее упрям, чем его оппонент Никон, вернул все ошибки в церковных книгах на их старое место. Искажению подверглись Постная Триодь, Соборник молитв, Часослов, Ирмологий, Требник и Следованная Псалтирь. Попутно, объявив церковные реформы Никона «злой ересью», протопоп Аввакум, сам впоследствии сожженный на костре как злой еретик, сумел увлечь на свою сторону огромное количество неграмотного народа. До конца семнадцатого века в результате карательных операций погибло около трехсот тысяч старообрядцев. Примерно такое же количество раскольников добровольно рассталось с жизнью, спалив и себя самих, и свои скиты. Но главный ужас состоял даже не в этом. Если протопоп Аввакум в силу своей безграмотности заблуждался вполне добросовестно, то на смену ему вскоре пришли разного рода ловкачи от религии. Целая банда жуликов и проходимцев, неизменно поднимавшая на свои сектантские знамена идеи церковного раскола. Достаточно вспомнить мятеж раскольников в Москве, с подавления которого Петру I пришлось начинать свое царствование.
Суд, состоявшийся над патриархом Тихоном в 1666 году, признав его заслуги в деле церковной реформы, обвинил реформатора в «дуроломных» методах ее проведения, что стало причиной отпадения от истинного православия нескольких сотен тысяч мирян и нескольких сотен лиц духовного звания. На самом деле эти цифры значительно больше. Ведь и сегодня практически в любой российской деревне можно встретить пару-тройку староверов. Не говоря уже о такой области, как Архангельская, где в раскольничьих скитах до сего дня поминают протопопа Аввакума как главного исповедника старой веры. Но, как говорится, что случилось – то случилось.
<z>«Сергианский» раскол</z>
В марте 1922 года Ленин пишет секретную инструкцию, предписывающую максимально быстро подавить реакционное духовенство. Эта бумага срочно пересылается во все местные советы.
Первыми под «карающий меч пролетариата» угодили девять священников, срочно расстрелянных в том же голодном и кровавом году. Был среди убитых и сорокадевятилетний митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин.
Однако расстреливать священников по огульным обвинениям было все же небезопасно. Да и политические «активы» Льва Троцкого, пообещавшего перестрелять всех попов, к 1923 году заметно упали. В связи с этим требовалось, чтобы истинное российское духовенство публично признало за собой вину в контрреволюционной деятельности.
Не добившись такого признания от патриарха Тихона, скончавшегося в 1925 году, глава ведомства по делам религии и лютый враг церкви господин Тучков переключил свои старания на митрополита Петра Крутицкого (Полянского), занявшего пост патриаршего местоблюстителя. Но Петр Крутицкий, вполне оправдывая свое имя, переводимое как «камень», отверг все обвинения в адрес церкви.
Оболгав Петра Крутицкого в прессе, Тучков срочно занялся классовой обработкой тех митрополитов, которых тяжелобольной Крутицкий прочил себе в заместители. Задача Тучкова облегчилась тем, что Нижегородский митрополит Ермаков, сославшись на болезнь, не пожелал совать свою «мудрую» голову в классовое пекло. Что касается питерского митрополита Иосифа, тот он после ареста Петра Крутицкого категорически отказался вести любые переговоры с представителями разбойничьей власти. И был расстрелян в Чимкенте в один год с Крутицким. Оставался нижегородский митрополит Сергей Страгородский (1867–1944), вовсе не отвергавший новой власти.
Из воспоминаний Михаила Новорусского (1861–1925), члена террористической фракции партии «Народная Воля», участвовавшего вместе с Александром Ульяновым в подготовке покушения на Александра III, следует, что если бы не заступничество его однокашника по Санкт-Петербургской духовной академии, архиепископа Сергия Страгородского, то век бы ему воли не видать.
Пользовался покровительством будущего патриарха Сергия и цареубийца Морозов, приложивший руку к гибели Александра II. И нет ничего удивительно в том, что именно митрополит Сергий сделал то, о чем так долго говорили большевики. 29 июля 1927 года в газете «Известия» была обнародована Декларация, подписанная владыкой Сергием. В этом документе не только провозглашалось полное единство Русской православной церкви с советским правительством, но и признавались справедливыми все нарекания и подозрения, с которыми власти относились к духовным лицам. Тем же священникам, которые, не понимая текущего момента, ошибочно надеялись сохранить независимость церкви, предлагалось сложить с себя сан и отойти в сторонку.
Прямым следствием этой Декларации много позже стало заявление председателя Совета по делам религий СССР Харчева, который изрек: «Искренне верующего человека легче сделать верующим также и в коммунизм. И тут перед нами встает задача: воспитание нового типа священника. Подбор и постановка священников – это дело партии!»
Но вернемся в 1927 год. Вслед за оглашением Декларации от митрополита Сергия откололись практически все честные священники. Но «спокойно отойти в сторонку» им уже не дали. По некоторым данным, вслед за признанием Православной церковью своей «вины», в России было уничтожено около пяти миллионов верующих людей и свыше двухсот сорока тысяч лиц духовного звания. Особо отличились в этом Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН).
Последствия «сергианского раскола» оказались намного ужаснее, чем последствия раскола «никоновского». Никто не обвинял Русскую православную церковь за то, что ее ктитором по традиции становился очередной русский монарх. Но позволить управлять церковными делами тем, кто поклялся разрушить все православные храмы, а в своей главной песне-молитве открыто признается в том, что он «проклятьем заклейменный», в этом, согласитесь, что-то есть.
Сегодня молодежь в поисках духовной пищи вынуждена делать выбор между религиозной организацией в лице Московской патриархии, так и не изжившей все минусы «сергианства», и «православными» сектами, лидеры которых, будучи «сребролюбивы зело», попросту эксплуатируют имя Христа. Напрасными могут оказаться и все старания, в том числе и законодательные, силой обернуть российскую молодежь в веру их отцов. И чем круче станут «дуроломные» попытки «вложить веру через зад», тем быстрее настанет очередной церковный раскол, который, к тому же, может оказаться еще и последним.
<z>Прощайтесь с совести свободой?</z>
Весной 2002 года депутаты всех российских законодательных структур были буквально завалены письмами избирателей, в которых те протестовали против принятия дискриминационного проекта закона «О традиционных религиях в РФ». Благодаря этим усилиям проект «прокатили». Но похоже, что главные дирижеры ратовавшей за закон стороны не смирились со своим поражением. По сообщению международной газеты «Выбор», на рассмотрение Верховной рады Украины вынесен проект закона «О внесении изменений в Закон Украины «О свободе совести и религиозных организаций» (регистрационный №1281 от 01.07.2002 года), который может существенно ограничить свободу совести и вероисповедания украинских граждан. Данный законопроект не соответствует ч.2 ст.22 и ст.35 Конституции Украины, а также ст. 18 «Всеобщей декларации прав человека ООН» и ст.9 «Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод». Кроме того, проект направлен на существенное ограничение прав религиозных организаций и права каждого гражданина Украины на свободу совести и вероисповедания. Так, в формулировке определения того, что включает в себя понятие свободы совести и вероисповедания, исключена возможность менять свою религию или убеждения. Ограничиваются права религиозных организаций по собственной инициативе проводить богослужения в больницах, госпиталях, в домах для престарелых и инвалидов, местах предварительного заключения и отбывания наказания. А в ст. 25 проекта предлагается ограничить права религиозных организаций на международные контакты и права иностранцев на религиозную деятельность в пределах Украины.
А в Белоруссии тем временем принят самый репрессивный закон о религии в Европе. Верхняя палата парламента Республики Беларусь 2 октября 2002 года приняла поправку к закону о религии страны. Согласно источникам в Минске, пересмотренный закон о религии направлен на подпись президенту Александру Лукашенко для внесения в действующее законодательство.
В случае его подписания, новый закон запретит незарегистрированную религиозную деятельность; потребует обязательную предшествующую цензуру для всей религиозной литературы; запретит иностранным гражданам быть руководителями религиозных организаций; разрешения на издательскую деятельность будут ограничены. Также в законе существует запрет на все религиозные встречи, за исключением небольших собраний в частных домах.
Если все эти ограничения и запреты являются ответом на литовский законопроект, согласно которому всем руководителям нетрадиционных для Литвы церквей грозило уголовное преследование по статье «экстремизм» и тюремное заключение на срок от 1 до 5 лет, то это одна песня. Но если ограничения свободы религиозного выбора для граждан СНГ обусловлены чисто экономическими интересами, то на этом пути администраторов пустеющей «церковной кружки» ждут великие разочарования.
Пусть с печалью, но мы вынуждены признать, что большая часть российской молодежи нашла сегодня свою церковную семью (не путать с организацией) в рамках протестантских, католических и баптистских общин. Согласно официальной статистике, каждую неделю только в России возникают, как минимум, две новые протестантские общины. И если теперь силой выдворить духовных лидеров этих организаций за пределы СНГ, то их энергичная и хорошо образованная паства безусловно встанет на их защиту. В Интернете этот процесс уже начался. Существует в связи с этим и другая опасность. Услышав призыв постоять за родную веру, экстремисты разного толка обязательно поместят его на своих знаменах. То что они уже сейчас пишут на стенах домов и на памятниках жертвам различных репрессий, хорошо известно. Значит, вполне возможны столкновения на религиозной почве между молодежью, исповедующей разные религии. Скорее всего, наиболее образованная и интеллигентная часть российской молодежи в итоге откажется от борьбы. Но это вовсе не означает, что она придет в православные храмы. Более вероятным следует считать рост числа наркоманов и увеличение числа сатанинских сект. Благо никакой регистрации для отправления своих культов им не требуется. И если сегодня, как утверждает все та же статистика, в каждом российском вузе существует сатанинская секта, то после введения запрета на «иноземные религии» подобные секты возникнут в каждой российской школе. Церковь – это, прежде всего, семья. И любой глава семьи хватается за розгу или просит помощи у госструктур только тогда, когда с его личным авторитетом случилось что-то непоправимое. Безусловно, будущие добрые пастыри, призванные собрать рассеянное православное стадо, могут вырасти только в рамках канонических духовных структур, но для этого им потребуются соответствующие условия. И грядущее «завинчивание религиозных гаек», способное вызвать очередной церковный раскол, далеко не лучшая для этого почва. А чтобы понять, как нужно, достаточно не спеша прогуляться по Санкт-Петербургу, где искони мирно соседствуют кирхи и костелы, мечети и храмы.