По утверждениям некоторых оперативников, в сутки Питер пускает «по венам» до килограмма героина, не говоря уж о «покурить» и прочих маленьких радостях. Самое поразительное то, что силовые структуры в плане борьбы зачастую играют роль эдакого теоретика, который все знает, но на практике ничего для мощного противодействия этому валу наркоты не осуществляет.
Несмотря на достаточную в этом плане суровость закона, Кресты переполнены лишь мелкой сошкой: обыкновенными «торчками», взятыми с «чеком» для себя. Это как раз таки не истинная картина борьбы, а всего лишь жертвы палочно-галочной системы отчетности (которая по новым веяниям скоро должна стать достоянием истории) в наших органах. Распространителей, даже средней руки, вы в СИЗО не найдете.
В средствах массовой информации не раз говорилось о том, что милиция «крышует» продавцов, нередко дело доходило и до скандалов об «оскорблении чести мундира». Злые языки поговаривают о коррупции в органах. Дескать, все одним миром мазаны... Но только ли это? Навряд ли «Версия в Питере» этими откровениями сотрудника милиции, по понятным причинам пожелавшего остаться неназванным, скажет что-то новое, доселе неизвестное. Тем более что преследуемая цель – не вылить очередное ведро помоев на сотрудников милиции, а лишь констатировать факт грустной действительности.
<z>Монолог рядового сотрудника</z>
– На самом деле всю эту сеть можно прикрыть одним махом. Буквально две недели активных действий, и всю кодлу накроем. Операм известно, кто, что и где продает. Так они могут хотя бы относительно контролировать процесс. То есть, существует определенный договор-паритет. Главное не заниматься беспределом. Логика такова: тот, кто уже «торчит», он все равно найдет дозу и ему уже ничего не поможет. Если же кто-то целенаправленно подсаживает малолеток, гонит разбавленное «фуфло», то значит, что эта «точка» зарывается. Тогда к ней уже принимаются меры в соответствии с буквой закона.
Получается этакое естественное общество с ментовско-торчковскими понятиями. Когда знаешь врага в лицо, с ним и договориться легче. А если всех позакрывать, то они вновь наплодятся, и сколько труда надо положить, чтобы снова вычислить «явки и пароли», а под этот шумок они тако-о-го натворят. Вот и выходит замкнутый круг.
Кроме того, это ведь непаханая целина, наркоманы – это цепь «стукачков», потому что рано или поздно попадаешься с дозой. И тут сам выбирай – пойти по ст. 228, или оказывать посильное содействие, тогда будет записано, что в кармане был найден пакетик с толченым мелом. Нам это нетрудно… Показатели раскрываемости краж и преступлений растут соответственно количеству таких зависимых «друзей».
Взять, допустим, Центральный район. Знаменитый Некрасовский рынок. Так там уже давно внутри не продают наркоту. Сейчас все больше с квартир. Например, двух «точек» в одном из домов на улице Некрасова хватает на весь район. А дом тот огроменный, там любой с дозой уйдет через черные ходы и переходы, хоть два дня стой, облаву устраивай – никого не поймаешь, все равно «улова» не будет. А вообще, кардинальные решения лучше всего. С Некрасовского этих «черных», которые торгуют, убрали просто. Новая частная охрана сразу навела порядок. Всех торговцев в «клетку» закрыли и газом залили, и наказали – еще раз увидим, будет хуже, вот и все.
На самом деле наркотическая сеть охватила все возможные сферы влияния. Места за колючей проволокой, несмотря на всю свою, казалось бы, закрытость, отличаются вольным хождение наркопрепаратов. Правда, цены на зоне взвинчиваются в три раза, качество же поступающего туда продукта обратно пропорционально стоимости. Как бы то ни было, но зона – благодатное поле для посадки, подсадки и взращивания этого специфического урожая.
<z>Монолог сидельца</z>
– На самом деле наркоманами приезжают в зону уже из Крестов. Именно там начинаешь «торчать» от нечего делать. На воле у меня был небольшой опыт, а основательно подсел именно там. Правда, удалось слезть всухую, хотя герыч там лился рекой.
Я мог употреблять каждый день, у нас с семейником выходила одна пятая грамма на вечер, дозу мы предпочитали не увеличивать. Запросто можно было позволить себе тратить долларов 700 в месяц: на выпивку, анашу и гашиш. Доходило до смешного: по телеку комедия – значит, надо анаши взять. В октябре месяце к нам заехал человек, который без героина просто не живет, так и пошло-поехало.
Камеры в Крестах разные, где-то плохо живут, у нас хорошо было. Жили по-барски: всего в 9 рыл. У нас сидели всякие «барыги» с большими статьями, у которых на воле деньги есть. Система такова. Приезжают люди с воли, опер смотрит, кто лучше прикинут, у кого «лавэ» может быть, и закидывает к нам в камеру. Как правило, человек соглашался платить, чтобы мирно сидеть себе с газеточкой и вентиляцией, чтобы его никто и не трогал. Так подбирался определенный контингент. Они проплачивали по 100–150 баков в месяц, или 100 долларов и два грамма в месяц. Кто-нибудь на воле соберет у родственников деньги, и переправляют в Кресты. Часть отдается оперу, его, как правило, мы «нае…ли».
Чуть позже еще один дружок заехал, так он вмазывался каждый день, шприцом по вене. Шприц таскал какой-то санитар, один и тот же, ныкал его на первом этаже и приносил нам, а потом, наверное, еще кому-нибудь давал...
Потом же, когда я слез, лишь иногда употреблял героин от случая к случаю, и только «по ноздре». Что интересно, героин в Крестах был очень хорошего качества, не то что на зоне.