«Меня встречали как Гагарина», – растроганно признался Михаил Иванов на встрече с земляками. И действительно, к импровизированной трибуне на привокзальной площади ликующие псковичи несли его на руках.
Земляки устроили чемпиону-марафонцу восторженный прием: первую пресс-конференцию Михаил Иванов и его тренер Павел Мищенков дали уже через пару часов после возвращения, а губернатор области Евгений Михайлов подарил новенькую «Шкоду».
<z>– Михаил, еще на Олимпиаде до своей победы в марафоне в одном интервью вы заявляли о своей поддержке главного тренера мужской команды России Александра Грушина. Между тем, уже через пару недель после Игр на одном из этапов Кубка мира он был отстранен от руководства сборной. Какова ваша версия происшедшего?</z>
– Думаю, что ее достаточно четко я изложил сразу по «горячим следам». Повторяюсь: мы, лыжники сборной страны, считаем, что только тренер и никто другой должен определять состав сборной и тактику на ту или иную гонку. Вместе со спортсменами он несет ответственность за результат, и вмешательство в работу наставника, который и сформировал нашу перспективную команду, едва ли уместно.
<z>– Но есть версия, что работники федерации лыжного спорта хотели обезопасить команду от допинг-прессинга...</z>
– Мне об этом ничего не известно. Да, мы знаем, что за россиянами в этом плане чуть ли не охоту устроили: рекомендовали осуществлять допинг-контроль в любое время дня и ночи, на тренировках, до и после стартов. Но что делать: выступать, и выступать по возможности успешно, мы должны были и в этих условиях.
<z>– Сразу после гонки на 50 километров вы, взглянув на табло, как показалось телезрителям, были удивлены результатом хода Мюллера…</z>
– Просто испанец на финише так резко прибавил… У меня перед глазами круги на финишном отрезке были, лыжи после потепления заскользили хуже, чем раньше, а он так легко последнюю «десятку» прошел. Но никаких намеков на «что-то этакое» я не делал. Не след спортсменам чужие допинговые и другие проблемы обсуждать. Наше дело на старт выходить и стараться быть первым…
<z>– Но не обидно ли приходить на финиш в числе лучших, а после допинг-пробы порой лишаться всего? Ради чего рискуют атлеты в фармакологии, когда допинг-контроль становится все жестче? </z>
– Пока, к счастью, я могу отвечать на такие вопросы только в теоретическом аспекте: мое имя с допинг-скандалами никак не связано. Конечно, лишаться завоеванного после положительной допинг-пробы обидно любому. Тут и награды лишаешься, и по репутации удар существенный. Но, думаю, далеко не всегда спортсмены виноваты в происшедшем по своей инициативе.
<z>– Выходит, недоброжелатели «подрывную работу» ведут?</z>
– Я этого не сказал. Обратите внимание, сколько в разных сборных «астматиков» появилось! На них есть справки, медицинские назначения, куда могут входить и не рекомендованные в обычных ситуациях препараты. Но все указано, все формальности соблюдены, сроки выдержаны – попробуй прицепись! Этих атлетов впору по состоянию «здоровья» и на трибуну не допускать, а они всех обыгрывают… У нас же с «бумажками» возиться не любят: там не укажут, туда не сообщат и получают «в свои ворота»… Запрещенных препаратов сейчас порядка полутора тысяч насчитывается. Спортсменам за всем просто не уследить. Ребята шутят, что скоро и в воде из-под крана найдут что-нибудь «такое». Врачи за этим следить должны.
<z>– Но пессимисты говорят, что единожды изобретя допинг, «загнать джина в бутылку» уже невозможно…</z>
– Думаю, что никто из спортсменов не будет врагом своему здоровью. Стать «развалиной» через несколько лет – не лучшая перспектива. Сильнейшие могут и должны доказывать свое право быть первым в чистой и честной борьбе. В том, что подорванное здоровье ни за какие деньги не поправишь, лично меня убеждать не нужно.
<z>– Трудно ли вам было ожидать своего «звезд-ного часа» в марафоне практически всю Олимпиаду? Ведь шанса на реванш в случае неудачи уже не было…</z>
– Кроме 50-километровой гонки, я ведь еще и в 15-километровой участвовал и эстафету бежал. Хотя не скрою, основным стартом для себя я считал именно «классический марафон». К нему мы спокойно готовились, надеялись на медаль. И я очень обрадовался тому, что в итоге олимпийскую награду все же завоевал. Тренеры мне сказали, что такого успеха в мужской команде не было с 1988 года. Мне в ту далекую пору и 11 лет не исполнилось, а тут такой успех.
<z>– К ответственным стартам вы предпочитаете готовиться индивидуально, как это делают многие наши лыжники, или в составе сборной страны?</z>
– Уже долгие годы я готовлюсь к международным гонкам под руководством Александра Гришина. Так было даже тогда, когда он возглавлял женскую сборную России. Я всегда тренируюсь вместе с командой и не вижу смысла что-то менять. А еще я благодарен своему личному наставнику – Павлу Геннадьевичу Мищенкову. Он тренирует меня с детства, и ему я обязан многими своими победами.
<z>– Не тяжело ли вот так сразу оказаться в центре всеобщего внимания?</z>
– Главное – землю под ногами от счастья не потерять. Теперь на каждую гонку против меня соперники с особым настроем выходить будут. Значит, остается одно – работать на тренировках и на лыжне еще больше прежнего, нельзя обмануть ожидания земляков, поверивших в меня. Их поддержка в Солт-Лейк-Сити мне так помогла!..
Этой зимой до и после олимпиады мы встречались с президентом России Владимиром Путиным, разговаривали с ним.
<z>– Если не секрет, о чем шел разговор?</z>
– Я просил у президента о содействии государственных структур в строительстве спортзала в спортивно-оздоровительном центре «Юность», где я тренируюсь с детства. Уже сейчас здесь тренируются сильнейшие лыжники страны и перспективная местная молодежь. Трассы и условия проживания ныне на уровне мировых стандартов. Будь у нас современный спортзал, база под Псковом стала бы в один ряд с другими лыжными центрами Европы.