В настоящий момент Католическая церковь, умело руководимая папой Иоанном-Павлом II, испытывает своеобразный подъем. Связано это, прежде всего, с тем, что Ватикан, так долго боровшийся за свою экономическую и духовную независимость, достиг той степени свободы, когда никому из сильных мира сего не придет в голову давать понтифику какие бы то ни было советы или поручения. Чего, к сожалению, нельзя сказать о прямой наследнице Греческой православной церкви – Русской православной церкви. В настоящее время существуют пять Православных церквей, не поддерживающих между собой прямого канонического общения – это Русская православная церковь, Истинная православная церковь, Зарубежная православная церковь, Катакомбная православная церковь и Православная церковь Божьей Матери Державной. Вместо помощи друг другу все они заняты непрерывными взаимными обличениями. Так, Зарубежная церковь обвиняет Русскую православную за ее сотрудничество с комиссарами. Последняя, в свою очередь, оправдывается тем, что не служила безбожному строю, а, напротив, спасала остатки веры и нравственности, тогда как «зарубежники» бросили в беде свою мать – Святую Русь. И т. д., и т. п.
Но и внутри самой Русской православной церкви не все так благополучно, как может показаться с первого взгляда. То тут, то там можно слышать о том, что Московская патриархия является последним оплотом сталинизма в России. И что рядовые священники, придавленные непререкаемым авторитетом священноначалия, не способны в силу рабского страха сказать что-либо крамольное, быть настоящими апологетами православной веры. И их легко «валят с ног» в богословских спорах протестанты, католики, мусульмане и баптисты.
С падением коммунистической партии, долгое время остававшейся главным куратором в вопросах веры, в церковь пришли новые люди, многие из которых ранее занимали ответственные посты в райкомах и обкомах ВЛКСМ и КПСС. Следом рясы священников надели офицеры флота. За ними пришли доктора и кандидаты светских наук. Именно эти «обновленцы» впервые заговорили о необходимости кардинальных реформ внутри Русской православной церкви. Будучи сильны не только страхом Божьим, но и собственной волей, способной удержать их от дурных поступков, новые священники не вполне понимали прежнее нищее духом духовенство, привыкшее находить отдушину в чисто мирских утехах. Этот конфликт старых и новых священников в вопросах отправления культа со временем усугубился имущественным расслоением внутри духовенства. Известно, что когда доллар стоил шесть рублей, многие из обеспеченных людей очень охотно несли свои финансовые излишки в храмы. Но после известных событий, сопровождавшихся обвалом рубля, этот финансовый поток практически иссяк. И священники автоматически разделились на тех, кто «приподнялся на деньгах», и на тех, кто сделать этого не успел. Излишне повторять, что священнослужители – прежде всего люди, и любое из человеческих чувств не чуждо и им. Горько сознавать все это, если помнить о том, что любой из церковных расколов на Руси, как правило, сопровождался ужасающими общественными катаклизмами.
Проникая в «несогласную Русь», католические священники, конечно, имеют в виду борьбу за души верующих людей. И в первую очередь за души молодежи. Напрасно думать, что у них это не получится. Ксендзы как раз и славятся умением прекрасно дрессировать своих прихожан. Одновременно с этим «массовое хищение католиками православных овец» неизбежно вызовет к жизни те самые церковные реформы, о которых так давно и настойчиво поговаривают представители новой волны духовенства и которых так не хочется старожилам Московской патриархии. Тут же следует заметить, что время для духовной экспансии католики вы-брали самое благоприятное, поэтому запрещения на строительство костелов, создание епархий и прочее является лишь защитной мерой ослабленной раздорами Русской православной церкви против своего сильного и духовно сплоченного противника.