А за добро ответишь!

Дело происходило во Всеволожском районе Ленинградской области в 2002 году. Два молодых шалопая, Александр Вардаков и Сергей Удальцов, оба сироты и недавние выпускники ПТУ, как-то между делом решили обокрасть предпринимательницу, у которой работали. Вернее, судя по приговору, их на это подбил старший брат Сергея, сбежавший впоследствии в неизвестном направлении. Поживились ребята славно, да и погуляли в Москве на 60 тысяч украденных из сейфа рублей хорошо.
Но отвечать все-таки пришлось. Воры не запирались и, как утверждают сегодня участники тех событий, размазывая сопли и слезы по щекам, очень просили не сажать их в тюрьму и дать возможность отработать долг. Обворованная на две с лишним тысячи долларов предпринимательница Елена Бессинная пожалела несчастных сироток, еще не зная, какую головную боль получит. Дело закончилось тем, что Удальцов и Вардаков, обвиненные в краже, совершенной группой лиц по предварительному сговору с причинением значительного ущерба, отделались легким испугом. Каждому влепили по два года условного срока с испытательным сроком в год.
Можно только догадываться, что столь мягкое наказание юные воры получили благодаря либерализации уголовно-исполнительной системы. А также из-за доброты и практического подхода самой потерпевшей. В самом деле: что толку, что двое пацанов окажутся на зоне и выйдут оттуда, набравшись криминального опыта? Какой в этом прок пострадавшей предпринимательнице? Елене Алексеевне было гораздо важнее, чтобы они возместили нанесенный материальный ущерб. Всеволожский городской суд поддержал потерпевшую и обязал подельников выплатить украденную сумму.
И вот с этого момента и началась вторая часть истории, грозящая уголовным сроком теперь уже самой предпринимательнице. Сумму-то в приговоре назвали, а вот способ выплаты… увы. Для реализации подобных судебных решений существует служба судебных приставов, в обязанности которых входит взыскание указанной суммы. Однако и они тоже – не боги и подчиняются закону. Что можно сделать, если должники нигде официально не работают, имущества у обоих нет? Заставить трудиться – тоже невозможно. А через три года, по закону «Об исполнительном производстве», если ни имущества, ни заработка так и не появилось, судебный исполнитель имеет право через суд вообще закрыть производство по взысканию долга. От выплаты можно и сбежать в прямом смысле слова, благо этих двоих никто и ничто не держало. Словом, выплакав условное наказание, от всего остального можно с успехом и без особых потерь отбиться.
Однако всех этих манипуляций не потребовалось. Суть всей истории заключалась в другом. Бессинная утверждает сегодня, что ребята, выпрашивая у суда снисхождение, клялись отработать долг именно на ее предприятии. Приняв слова Удальцова и Вардакова за чистую монету, пострадавшая увезла их отрабатывать долг к себе на склад. Однако через десять дней оба сбежали. Елена Алексеевна и ее заместитель господин Кравчук снова нашли ребят. И с этого момента события приобрели уже криминальный оборот.
Вардакова отправили снова работать на склад. Второго провинившегося – Удальцова – отвезли к нотариусу. Сегодня предпринимательница утверждает, что Сергей якобы попросил ее помочь приватизировать квартиру, а потом продать и таким образом погасить долг. Сам Удальцов заявляет, что у него отобрали документы на квартиру и хотели оформить на Бессинную, да не получилось. Бравый малый вырвался и сбежал от коммерсантов. Как выглядел эпизод с квартирой на самом деле – неизвестно. Документов, подтверждающих или опровергающих версию одной и другой стороны, пока нет. Возможно, они появятся на стадии судебного разбирательства. Ведь Сергей Удальцов, сбежав от своей работодательницы-взыскателя, кинулся в отделение милиции и написал заявление. По этому документу все происходило, как в плохом триллере. Дескать, их с приятелем и морили голодом, и пистолетом угрожали, и вроде как даже побили. Словом, такие страсти, что Бессинную с Кравчуком впору к стенке ставить за подобные издевательства над молодыми людьми. Но смех смехом, а, как ни крути, законом подобные действия трактуются как самоуправство. Работали ребята на складе без оформления. Денег им официально, по ведомости не выплачивали. Не было у пострадавшей от воров предпринимательницы, а тем более у ее заместителя, никаких прав на подобные действия. И ни у кого другого, кстати, тоже. Как уже было сказано выше, заставить кого-либо работать сегодня невозможно. Говорят, даже в исправительных колониях теперь трудиться не заставляют. Не во всех, но прецеденты есть. Хочешь – работай, не хочешь – сиди как хочешь, харчи от родственников жуй.
Вдобавок Вардакова на две ночи подряд в контейнере закрыли, в качестве сторожа. А это и вовсе незаконное лишение свободы. Опровергнуть сей факт невозможно. Не давал юный Вардаков письменного согласия на то, чтобы его закрывали в контейнере на ночь, и все тут. А от устных заявлений всегда можно отказаться. Не удивительно, что при таком раскладе и сама бизнес-дама, и ее заместитель попали под уголовное преследование.
И кого теперь интересует, что контейнер был устаревшей конструкции. Открывающийся и закрывающийся только снаружи. И никому теперь не докажешь, что эти двое сами просились отрабатывать долг на предприятии Бессинной. Заявлялось-то это в зале суда, перед вынесением приговора по краже. Да только ни в тексте самого приговора, ни в протоколе судебного заседания не зафиксировано обещание воров отработать у потерпевшей. А самое трагикомичное в этой истории то, что подтвердить сей факт теперь могут только адвокаты судимой сладкой парочки, судья, выносившая приговор, и секретарь судебного заседания. Первые не станут этого делать, так как вряд ли захотят нарушить профессиональный кодекс. Вызов судьи на заседание к коллеге сомнителен, хотя законом и не запрещен. Будет ли удовлетворено ходатайство о вызове секретаря судебного заседания, также не известно.
Конечно, история Елена Бессинной – частный случай, дающий повод лишний раз напомнить, что незнание закона не освобождает от ответственности. Однако он может послужить наглядным примером реализации тезиса некоторых правозащитников о том, что не надо строго наказывать впервые оступившегося. Надо дать возможность преступнику делом загладить вину. Особенным диссонансом описанные события выглядят на фоне высказываний главного российского ходатая за преступников Анатолия Приставкина. Совсем недавно, во время визита в наш город, престарелый правозащитник сетовал на то, что Россия – очень жестокая страна. И призывал к гуманности и милосердию. Не получается, однако. Помилосердствуешь вот так-то, и по миру пойдешь с сумой. Либо рискуешь сам за решетку угодить.