Инвалидная битва…

Суббота, 18 сентября, может надолго войти в историю ветеранского движения. В этот день в Санкт-Петербурге пройдет конференция инвалидов боевых действий, большинство из них – те, кто получили ранения и увечья на афганской войне, немало и участников первой и второй чеченской кампаний. Что могут делить между собой товарищи по оружию? Казалось бы, недостаточное внимание со стороны государства и равнодушие граждан, которые видят в инвалидах то ли попрошаек, то ли околомафиозных людей со сдвинутой психикой, толкают бывших солдат в единый, братский строй… В Москве эта толкотня обернулась в девяностые годы взрывом на Котляковском кладбище. Отношения с помощью оружия и взрывчатки выясняли две группы руководителей Российского фонда инвалидов войны в Афганистане. Выясняли, ведя боевые действия по правилам и без… Та жестокая схватка за лидерство и материальные активы заставила еще целое десятилетие спустя говорить о ветеранских организациях, как о подобии разобщенного криминального синдиката… Сегодня лихорадка взаимного недоверия раздирает на кланы петербуржцев, которые обильно полили своей кровью скалы и «зеленку», выполняя приказы Родины.

Питер всегда стоял особняком. В Москве создавались громкие общероссийские объединения. Устраивались президентские приемы для орденоносцев в Кремле. Там чаще летели звезды на погоны и награды на грудь. А здесь, в северной столице, были свои принципы, и вчерашние ветераны объединялись иначе, чем в Белокаменной. Воевавшие питерцы – это вообще отдельная история. По негласному правилу, на войну отсюда старались забирать в основном иногородних – выпускников техникумов и ПТУ, студентов, рабочих-«лимитчиков». Коренные горожане попадали в подразделения ОКСВА, а потом и зоны других вооруженных конфликтов, если было у них пролетарское происхождение или родились будущие солдаты в семьях петербургских интеллигентов, с достоинством терпящих все выверты родного государства. Иногда оказывались в числе призывников даже сыновья артистов и ученых, но таким среди «пушечного мяса» счет шел на единицы.

Российской провинции досталось хуже. Забрили в солдаты и отправили на войну – это считалось делом обычным. И безногие воины ковыляли по улицам маленьких городков куда чаще, чем видели их на воспетом поэтами Невском проспекте. Закономерно, что со временем власть в российских окраинах развернулась к молодым ветеранам лицом. Могло ли быть по-другому, когда воевать отправлялись соседские пацаны, одноклассники детей, а то и вовсе племяши? Не секрет, в провинции относятся к тем, кто возвращается из «горячих точек» куда душевнее и внимательнее, чем в столицах. В городках и поселках объединения ветеранов участвуют во всех проявлениях местной общественной жизни. На просторах необъятной Родины чаще воздвигают памятники погибшим, ярче проводят песенные фестивали, последовательнее занимаются работой по военно-патриотическому воспитанию.

Можно назвать это перечисление штампами, которые успели набить оскомину – раз ветераны, значит монументы, песни и разборка автомата для школьников... В действительности, на российских окраинах выстроена система взаимоотношений между государством и его обычными гражданами, оказавшимися по воле этого государства в грязи, крови и под пулями.

А в Питере наибольшим человеческим горем, что бесспорно, до сих пор продолжают считать Ленинградскую блокаду. Так происходит сейчас, так было и раньше. И отдельное горе каждого из нескольких десятков искалеченных горожан, которые стали для многомиллионной северной столицы едва ли не песчинкой, превращалось в личную трагедию солдата и его близких. Иногда обходилось даже без близких – по медицинским показателям здесь оставались жить ветераны с тяжелыми ранениями, часто ампутанты. Их лечить в провинции не было никакой возможности. Постепенно в Питере сложилась особая группа граждан – инвалиды недавних войн. В большинстве своей – группа не очень счастливых людей, которые боролись за выживаемость разными методами. Случалось, инвалиды переступали закон, оказывались на скамье подсудимых, совершали необдуманные или наоборот слишком обдуманные поступки. Спивались. Уходили в себя, ограничивая общение с внешним миром.

Они знают друг друга, как облупленные. Встречались на госпитальных койках, в протезных мастерских, на ВТЭКах. Собирались вместе в ветеранских клубах и на воинских праздниках. Когда-то их чтили школьники, им помогали промышленные гиганты. Именем инвалидов прирастали имуществом различные организации и коммерческие фирмы. Где-то тех, на ком война всегда осталась отметиной, поддерживали деньгами, работой, транспортом такие же, только более удачливые солдаты. Случалась обратная картина – для ухода от налогов требовались лишь документы инвалидов войны, которым за это полагались дармовые крохи. Но когда ты молод и здоров, можно гордо отвергать подачки, рассчитывая на собственные силы. Труднее не пойти на сговор с собой, если уже успел обзавестись семьей, а нога никак не вырастет, хоть поливай ее живой водой.

Чуть более двадцати лет назад ветераны сороковой армии организовали Ленинградский фонд инвалидов и семей воинов, погибших в Республике Афганистан. За эти годы название общественной организации немного поменялось, но суть осталась той же – именно здесь объединены самые незащищенные категории «людей войны». Несмотря на то, что в Питере работает свыше двадцати общественных ветеранских структур, многие из которых известны горожанам своими делами, полуподвал в дальнем дворике на Литейном проспекте, 59, безоговорочно считается штаб-квартирой инвалидов боевых действий. Вход в жилой подъезд, металлическая дверь направо, две ступеньки вниз – фотографии однополчан, которые уже никогда не вернутся, несколько комнат с ветеранской атрибутикой, стандартная конторская мебель, компьютер не из самых современных. Здесь хранится общественный архив и общая память, собираются на чаепитие мамы за семьдесят, а когда совсем еще молодые, потерявшие сыновей. Сюда приезжают из разных концов города руководители ветеранских объединений, если обсуждается очередной инвалидный вопрос.

Был в истории этого дворика период, когда многие из его завсегдатаев разошлись заниматься бизнесом и семейными заботами. Кто-то пошел во власть. Другие, несмотря на ранения и контузии, вернулись в армию, пусть и на нестроевые должности. Петербургский Фонд почти прекратил свое существование. По привычке собирались выпить чая родители погибших, время от времени заглядывали в знакомую дверь «афганцы», еще реже – «чеченцы». А четыре года назад, в августе 2006 года, появилось в Питере региональное отделение Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане «Побратим». Кстати, предшественником центральной организации был тот самый Российский фонд инвалидов войны в Афганистане, руководители которого, мертвые и живые, «нехорошо» встретились на Котляковском кладбище.

Региональное отделение «Побратим» возглавил юрист Смольного, инвалид-«афганец» Андрей Близняк. Прописалась новая организация, кстати, все там же, на Литейном, 59. Было понятно, что при существующем в городе отношении к ветеранам недавних войн, рассчитывать на собственное помещение ей долго не придется. Причин для конфликта между двумя юридическими лицами не предвидилось, а сами инвалиды предпочитали не особо разбираться в подоплеке, считая, что членство в «Побратиме» – это просто формальность... Нельзя сказать, что организация работала в полную силу. Жил в ней дух своеобразного Новгородского веча – собрались, обсудили, провели. Отчетные документы пусть останутся уделом штабных писарей. Наверное все это, а еще и желание поставить во главе инвалидной структуры другого человека, заставило Москву отправить нынешней зимой в северную столицу группу придирчивых ревизоров. Проверяющие копали на совесть, бумажка к бумажке. Часть из того, что сейчас инкриминируется Андрею Близняку, он вынужден признать. С какими-то из обвинений теперь уже бывший председатель регионального отделения «Побратим» принципиально не согласен, а визит проверяющих во многом расценивает как заказной.

Многие инвалиды войны в штыки восприняли попытку москвичей навязать Питеру свои правила игры. Тем более что с делегатами из северной столицы в федеральном центре обошлись без должного внимания, коллективную петицию во внимание не приняли. И жестко сказали: будет так, как нам нужно.

Проблема состоит в том, что московские интриги пришлись не на самое удачное время. Из бизнеса вернулся в общественную жизнь один из основателей Ленинградского фонда инвалидов и семей воинов, погибших в Республике Афганистан, «афганец» Андрей Горшечников. Активно участвует в городской жизни и Александр Михайлов, лидер Союза инвалидов и ветеранов Афганистана и Чечни. Среди инвалидов боевых действий, чьи имена знакомы не только в ветеранском движении, депутат петербургского парламента Игорь Высоцкий, глава Союза ветеранов войны в Афганистане «Афганвет» Саид Тулаков, а еще Андрей Окунев, Валерий Хоничев, Валерий Романов и многие другие. Москва же видит в кресле руководителя регионального отделения Зафара Адылова, участника боевых действий в Таджикистане и Чечне. Он, как считают в Белокаменной, наделен необходимыми организаторскими качествами и способен вывести местную структуру из тупика.

Возможный инвалидский лидер появился в Питере недавно. Сначала как руководитель подконтрольного Москве реабилитационного центра, которого, по существу, пока нет. Сразу включился в работу – торжественные праздники и поминки по ушедшим, создание полной картотеки раненых и увечных ветеранов. Свои действия тщательно фиксировал на видеокамеру и бумагу. Стал приезжать Зафар Адылов на общегородские координационные советы, обсуждал на равных с другими – старожилами ветеранского движения – насущные вопросы питерских инвалидов. А в минувшем мае Москва назначила его временно главой регионального отделения «Побратим», поставив задачу – провести конференцию и завершить организационный период.

Майское назначение вызвало в ветеранской среде нездоровую реакцию. Выходило, что питерские голоса уже никого не интересовали, и федеральный центр начал проводить жесткую линию вертикальной подчиненности. Хочет безногий попасть в санаторий – будь любезен вступить в конкретную организацию. Желает проявлять самостоятельность – пусть и отвечает за свои сложности сам... Наверное, сказано чуть жестче, чем выходит на деле, но суть от этого принципиально не меняется...

Личные пристрастия инвалидов войны разделились. Бывшие солдаты готовы голосовать на предстоящей конференции за Андрея Горшечникова или Александра Михайлова, согласны оставить в активе организации опального Андрея Близняка. Они с осторожностью относятся к Зафару Адылову, признавая его хорошие организаторские способности, но расценивая как ставленника Москвы. На днях в легендарном полуподвале на Литейном собрались те, кому небезразлична своя дальнейшая судьба и судьбы товарищей по оружию. Попытки договориться ни к чему не привели. Ведь федеральному центру не слишком нравится одновременное присутствие в северной столице и регионального отделения, и местной инвалидной организации. Поэтому бесплатные путевки на санаторное лечение получают только те инвалиды, которые подтвердили членство в общероссийской структуре. Дело в том, что прежде крупнейший реабилитационный центр для ветеранов «Русь» принадлежал государству, а позднее был передан Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане, которая имеет полное право устанавливать в санатории свои порядки... Означает ли это, что израненных солдат поделили на людей первого и второго сорта? Москва предпочитает дипломатично отмалчиваться и гнуть свою линию.

 По сообщению Зафара Адылова, правом голоса на предстоящей конференции будут наделены лишь инвалиды, вошедшие в официальный реестр. То есть сдавшие необходимые документы и данные персонального характера для внесения в единую базу Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане. Таких в Питере всего пятьдесят один человек. Уведомительные письма с предложением оформить членство надлежащим образом были направлены практически всем местным инвалидам войны. Откликнулись меньше половины. Большинство предпочло выжидать, чем завершится непростая история. В этом и кроется корень проблемы.

 Как считает Андрей Близняк, пока еще членство в организации носит заявительный характер, а реестр должен был завершен через два месяца. Значит любой, кто потерял здоровье на войне и согласился присоединиться на словах к товарищам по оружию, имеет право решающего голоса. На январь 2010 года около ста инвалидов подтверждали свою принадлежность к региональному отделению, не особо вдаваясь в крючкотворство. Возможно, часть этих членов позднее сдали документы Зафару Адылову. Не исключено, что в числе тех, по версии Москвы, готовы принять участие в конференции, есть люди, которые не имеют инвалидности, а может и вообще никогда не воевали. Нынешний устав общероссийской организации позволяет вступать в инвалидные ряды и посторонним, правда не всем и далеко не многим.

 Конечно, чтобы избежать в дальнейшем обвинений в подтасовках, требуется выработать четкую систему членства и контроля. В этом понять Зафара Адылова можно и должно. С партизанщиной пора заканчивать. Кроме того нужно учитывать, что Москва имеет возможность частично финансировать целевые региональные программы и возмещать расходы на текущую деятельность подконтрольных организаций. Деньги могут поступить в тот же Питер, если к организации не будут предъявлять претензии налоговые органы, в столицу начнут направляться отчеты о работе регионального отделения «Побратим» и сама организация примет более оформленный характер.

 Эти требования вполне очевидны, когда речь заходит о деятельности любого юридического лица, которое находится в единой структуре. Как на практике заформализовать ветеранское движение, похоже, не знает никто. В прошлом году на отчаянный шаг пошла Всероссийская общественная организация ветеранов «Боевое братство», которая вычеркнула из своих рядов тысячи боевых братьев, не оформивших фиксированное членство. Теперь «Боевое братство» бьется за каждого человека, тем не менее продолжая претендовать на роль самой авторитетной ветеранской организации в стране. Но ситуация с инвалидами все-таки немного отличается – статус лица, частично утратившего трудоспособность, подтверждается государством. Почему, в таком случае, недостаточно примкнуть к «Побратиму», только написав заявление. А не предоставляя копии паспорта, иных идентификационных документов и развернутых данных о себе?

 Вряд ли руководству Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане удастся выставить жесткие условия бывшим солдатам из Питера. Скорее всего в северной столице появится два центра по работе с покалеченными войной горожанами – местный и подконтрольный Москве. С кем из них будет работать Смольный? Чьи программы принимать и субсидировать? Кто станет более мил сердцу губернатора? Разумным видится предложение Андрея Горшечникова объединить обе структуры, передав исполнительские функции представителю федерального центра, а общественную жизнь оставив за местным председателем совета инвалидов боевых действий.

 Каким будет субботний итог, никто прогнозировать не решается. Инвалидная битва набирает размах. Не исключено, что в зале соберется гораздо больше ветеранов, чем тех, кто получил официальную возможность голосовать. Есть среди таких партизан признанные лидеры. Они вряд ли согласятся со спорным мнением федерального центра. Возникает крамольная мысль – хорошо, что заметными имущественными активами инвалидные организации в городе на Неве не приросли, возможно поэтому мероприятие завершится тривиальным скандалом, а не громким подрывом победивших друзей-противников... На радость тем, кто относится к ветеранам боевых действий с осторожностью и скрытой неприязнью...

 

    Кирилл Метелев, «Конкретно.ру», фото из архива Союза инвалидов и ветеранов Афганистана и Чечни Санкт-Петербурга и Ленинградской области